В последние две недели турецкий президент Эрдоган с нарастающей экспрессией критиковал и обвинял Запад, периодически усиливая свои филиппики конкретными угрозами и ультиматумами. От слов он перешел к делу — ​приехал в Россию, чтобы таким демонстративным жестом заявить западным союзникам о смене приоритетов во внешней политике Турции.

Скорость, с которой еще вчера, казалось, непримиримые враги сели за стол переговоров, ошеломляет. Хотя, с другой стороны, ретроспектива политических амбиций Эрдогана говорит о том, что ничего удивительного в этом нет.

С начала 10-х годов турецкий президент последовательно выстраивает систему личной, ничем и никем не ограниченной власти. На этом пути ему постоянно мешали два фактора: внутренняя оппозиция (светские традиции кемалистов и курдские сепаратисты) и внешняя критика со стороны европейских политиков его методов устранения оппозиционных соперников.

Уже весной этого года было очевидно, что Эрдоган не намерен дольше терпеть упреки Запада по ограничению свободы слова и преследованию инакомыслящих. Последней каплей стала резолюция немецкого парламента, осуждающая геноцид армян во время Первой мировой войны, которая также послужила отправной точкой поиска примирения с Москвой.

Начиная свою собственную холодную войну против Германии, а в ее лице против всего Евросоюза, турецкий президент нуждался в союзниках. И Кремль лучше всего подходил на эту роль — ​Россия два года живет под санкциями, российская политическая элита превращается в международных изгоев, общественное мнение пропаганда пропитала антизападными настроениями.

Дело оставалось за малым — ​преодолеть гордыню и выразить сожаление по поводу сбитого российского самолета. Эрдоган, будучи тертым политиком, да еще восточного толка, пошел на это. А тут еще кстати случился провальный мятеж военных, давший возможность одним махом расправиться с внутренними врагами и, стремительно перезагрузив отношения с Россией, отбить охоту у США и ЕС критиковать Анкару и навязывать свои политические принципы.

Ради этого турецкая сторона с готовностью посулила Москве все то, от чего трудно отказаться: возобновить «Турецкий поток», принять и обеспечить безопасность миллионам российских туристов, поднять товарооборот до 100 миллиардов долларов, наказать сбивших Су‑24 пилотов и, может быть, обсудить возмещение материального ущерба за него. В лучших традициях восточной лести Эрдоган уже назвал президента России «другом Владимиром».

Складывается впечатление, что президент Турции изо всех сил старается подыгрывать своему российскому коллеге, сознательно закрывая глаза на реалии и полагая, что его примеру последует и Кремль.

Во-первых, «Газпром», конечно, будет рад вернуться к «Турецкому потоку», который выпадает из сферы контроля со стороны ЕС. Однако предыдущие переговоры с турками зашли в тупик по чисто экономическим причинам — ​туркам предложение России было не очень выгодно, вот и не могли договориться по количеству трубопроводов и объемам поставок российского газа. Но даже если теперь Анкара пойдет навстречу, то все равно газопровод упрется в границу Евросоюза и опять придется иметь дело с брюссельскими чиновниками.

Во-вторых, туристы из России вряд смогут помочь преодолеть глубокий кризис турецкого туристического бизнеса. В лучшие годы на курортах Турции в сезон отдыхало более 35 миллионов иностранных граждан, при этом доля россиян составляла примерно 14% — ​5 миллионов человек.

Что же касается товарооборота между Турцией и Россией, то он не идет ни в какое сравнение с европейским. На ЕС приходится 44,5% турецкого экспорта, а товары из Европы составляют 38% импорта страны. Вывоз в Россию колеблется в пределах всего 2,5% совокупного товарооборота Анкары, ввоз — ​в основном газ и нефть — ​не превышает 10%.

Кроме того, пока турецкая сторона не сделала даже малейших намеков о внесении каких-либо корректив в свою сирийскую политику. Для Эрдогана Башар Асад по-прежнему остается неприемлемой фигурой на посту главы соседнего государства, и Турция продолжает поддерживать оппозиционные режиму Дамаска силы.

Есть и другие подводные камни: соперничество, например, за региональное лидерство между суннитской элитой Турции и шиитским Ираном, который тоже — ​«друг России». Не ясно пока, и куда приведет политика исламизации, которую Эрдоган активно претворяет в жизнь. Так, наряду с борьбой против идейного противника проповедника Фатхуллы Гюллена в турецкой провинции повсеместно закрываются христианские церкви и храмы.

И вообще трудно предугадать, что можно ожидать от лидера страны с почти 80-миллионным населением, который, как пишет в биографии Эродагана немецкая журналистка с турецкими корнями Кигдем Акиоль, заявляет: «Если я уйду, то эта страна, это государство и эта нация разрушатся».

Путин и Эрдоган общались около двух часов. После вышли к журналистам. Атмосферу встречи лучше всего передал турецкий президент, который обращался к российскому не иначе как «дорогой друг». Владимир Путин был более сдержан в формулировках, называя Эрдогана «гостем».

Эрдоган в очередной раз напомнил, что это первые переговоры «после известного события», а визит в Петербург — ​первая зарубежная поездка после «другого известного события». «Говоря о дружбе, я не могу не упомянуть тяжелые события — ​попытку военного кровавого переворота в Турции, направленную против нашей демократии. Тот факт, что Путин позвонил, было важно и с психологической точки зрения, это была большая поддержка и с точки зрения отношений стран. Дорогой друг Владимир Путин и я продемонстрировали сходную позицию по многим вопросам и показали потенциал, который принесет стабильность и мир в регион», — ​заявил Эрдоган.

Турецкий лидер отметил, что стороны пришли к компромиссам по вопросам необходимости возобновления чартерных рейсов между Россией и Турцией, отмене ограничения на ввоз сельскохозяйственной продукции из Турции, а также отмене санкций в отношении строительных турецких компаний, работающих в России.

Главное, до чего договорились:

1. Возобновление «Турецкого потока».

Эрдоган пообещал, что Турция готова обеспечить поставки газа в Европу по газопроводу. «28 млрд кубометров газа мы закупаем в России, 18 млрд выкупают госорганизации, 10 — ​частные. Мы намерены по двум направлениям реализовывать этот поток, одно из которых — ​поставки газа в Европу. Мы намерены ускорить процесс».

2. Новый статус АЭС «Аккую».

Турция предоставит статус «стратегической инвестиции» проекту атомной электростанции «Аккую». «Проект будет пользоваться всеми необходимыми льготами, которые предполагает этот статус», — ​сказал Эрдоган.

«Внесены изменения в турецкое законодательство. Это говорит о том, что крупные проекты (измеряемые десятками миллиардов долларов) вполне возможны к реализации», — ​заключил Путин.

3. Возвращение российских туристов.

Выход на докризисный объем туристического потока — ​вопрос времени, считает Владимир Путин. Но главное — ​Турция дала гарантии безопасности туристов. «В этой связи мы рассмотрели возможность возобновления чартерного авиасообщения, это, пожалуй, дело техники и ближайшего времени», — ​сказал президент.

4. Постепенное снятие санкций с Турции.

«Будем поэтапно отменять меры в отношении турецких компаний. Мы договорились планомерно возобновлять работу основных механизмов взаимодействия: так, осенью состоится заседание комиссии по экономическому сотрудничеству», — ​пообещал российский лидер.

5. Что будет с сирийской проблемой?

Сирийский вопрос лидеры к моменту подписания номера обсудить не успели — ​Путин и Эрдоган отправились согласовывать позиции после пресс-конференции, при поддержке глав министерств иностранных дел.

Но кое-что Путин все-таки проанонсировал: «Наши взгляды на урегулирование сирийской проблемы не всегда совпадали. Демократические преобразования могут быть достигнуты только демократическими средствами — ​это наша принципиальная позиция. Но у нас с Турцией есть общая цель, и, основываясь на этом, мы будем искать общее решение».

Ни слова не было сказано о компенсации за сбитый Су‑24.