Я вот теперь и не знаю, что будет с пушкинским «Во глубине сибирских руд…». С одной стороны, Александр Сергеич — наше всё, но, с другой стороны, есть статьи за экстремизм и призывы к насильственному свержению строя. И хотя нам пока не известно, чтобы в списки экстремистов вносили задним числом покойников, но нам известны случаи, когда покойники продолжают в таких списках оставаться. Хорошо еще, что у Пушкина есть другое произведение — «Клеветникам России», и это дает ему шанс загладить нехорошее впечатление от оды декабристам. Которые, судя по всему, 200 лет назад вошли не в ту историческую дверь.

Юбилей восстания на Сенатской площади всколыхнул общественный контекст. К истории у нас внимание и так пристальное в последние годы. И одновременно с борьбой с ее переписыванием на государственном уровне идет борьба за ее переосмысление. К декабристам предложил приглядеться повнимательнее несколько месяцев назад министр юстиции Чуйченко. Но к юбилейной дате розовые очки при взгляде на этих персонажей поснимали все подряд. Однако именно министр снова выступил программно:

«…в советское время образ декабристов был героизирован, что повлекло за собой формирование пристрастного отношения к участникам восстания». Он также заметил, что восстание декабристов требует дополнительного осмысления и дальнейшего изучения на основе объективности и непредвзятости… «Важно подчеркнуть: эти русские офицеры только назывались русскими, у них зачастую было западное образование, часто это католики или лютеране, они плохо говорили по-русски, совершенно не знали свой народ. Веяния с Запада, мода на тайные общества, которые в России, скорее, были клубами по интересам, тренд на революционные настроения — все это причины, которые движение общественно-политической жизни превратили в движение по организации вполне конкретного бунта».

Тут надо бы уточнить, что среди тогдашней элиты лютеран и католиков вообще-то хватало и без декабристов. А на допросах они часто говорили не по-русски просто потому, что и те, кто вел допросы, не считали русский родным. Бенкендорф-то тот еще русак. Да и сколько русской крови в тот момент осталось в жилах самого императора? Сильно ли больше статистической погрешности? В среде дворянства говорить и писать, допустим, по-французски считалось нормой. Ну или «Войну и мир» вспомните для примера — сколько там латинских букв у насквозь, казалось бы, русского графа Толстого.

Не только Чуйченко призвал нас к политико-историческому прозрению. Глава ФСИН Аркадий Гостев, характеризуя как рискованную идею компактного содержания осужденных за терроризм и экстремизм, провел параллель: «…они могут объединиться, как когда-то декабристы». «Декабризм» — есть модель опасной консолидации.

Ресурсы пропаганды тоже мимо не прошли. Читаем, скажем, «Комсомольскую правду» На ее страницах рассказ об открывшейся к 200-летию восстания выставке в музее декабристов в Иркутске, где и была «глубина сибирских руд». «КП» нашла для декабристов ёмкое определение — «государственные преступники». На самом деле и статей таких много, и чиновников, не прошедших мимо даты, хватает. Люди в тренде. Он не сформулирован официально, но все как-то сами прекрасно догадались.

Наверное, кто-то из малолетних свидетелей событий 1825 года дожил и до событий 1917 года — благо что даже место действия было примерно то же. Но поскольку история наша не в меру подвижна и постоянно меняет векторы оценок в зависимости от взглядов текущих правителей, то декабрьское восстание не получило ни адекватного разбора, ни взвешенной оценки.

В советское время с культом революции насильственная попытка свержения строя и изменения общественного устройства считалась нормой. Ну только если кому-то в голову не приходило свергать саму советскую власть. Тут она поступала жестко, а в антисоветчики заносила массы вообще непричастных ни к чему людей. Но и Пугачев, и Стенька Разин, и декабристы, и народовольцы и прочие террористы — все были для советской власти идейно близкими.

Сейчас у нас в этом смысле полная каша. Большевиков и Ленина, особенно по украинскому вопросу, принято ругать прямо на самом высоком уровне. Но и героизировать и романтизировать тот период тоже принято. Ленин «создал квази-Украину» — это плохо, но и памятники ему сносить тоже плохо.

Впрочем, при видимости парадокса, логика в этом есть. И она проста. Власть сакральна, священна и неприкосновенна. Все «власти» наследуют друг другу. Поэтому и цари, и генсеки, и президенты — одна непрерывная линия. Если одни свергали других, это убирается за скобки, но всякая попытка в положительном ключе оценивать бунты и перевороты считается опасной.

Так что декабристы больше не герои точно. А с учетом другого тренда текущего момента, надо обязательно подчеркнуть заграничное влияние на их идеи и поступки, и тем самым показать, что еще двести лет назад от этого Запада была одна зараза. Поэтому уж лучше бы они Герцена не будили. Да и с Герценом еще разобраться предстоит — какого он поля ягода?