«Весну» основали в Петербурге в 2013 году активисты молодежных отделений «Яблока», движений «Солидарность» и «Оборона». С 2016 года в других регионах стали появляться свои отделения. «Весна» организовывала политические акции, а с февраля 2022 года стала одним из лидеров пацифистского протеста в России.

После начала СВО «Весна» призывала сторонников выходить на акции, а в сентябре 2022 года — протестовать против частичной мобилизации. В конце того же года суд признал «Весну» «экстремистской» организацией.

5 июня 2023 года против участников движения возбудили уголовное дело. Тогда же у них прошли массовые обыски сразу в нескольких регионах, после которых их всех доставили в Москву. Евгения Затеева, Валентина Хорошенина и Василия Неустроева привезли из Петербурга, Яна Ксенжепольского — из Твери, Павла Синельникова — из Барнаула, Анну Архипову — из Новосибирска. Басманный суд Москвы отправил всех шестерых под стражу. Всего в деле фигурирует более 20 человек, большинство обвиняемых смогли уехать из России.

К тому моменту Затеев и Хорошенин уже находились под ограничениями, назначенными им по другому делу «Весны» — о создании НКО, посягающей на личность и права граждан (ч. 2 ст. 239 УК). Им было запрещено выходить из дома по ночам, пользоваться интернетом, посещать собрания «Весны» и общаться с соратниками. Это дело возбудили после того, как в мае 2022 года «Весна» предложила прийти на акцию «Бессмертный полк» с портретами ветеранов и пацифистскими надписями.

По версии следствия, 19 декабря 2021 года активисты вступили в преступный сговор, чтобы создать экстремистское сообщество. Участники приняли манифест, из которого следует, что нужно упразднить органы по борьбе с экстремизмом и «неотъемлемую часть основы обороны РФ». После начала СВО в 2022 году они под видом пацифистской кампании совершили преступления, распространив заведомо ложную информацию о Вооруженных силах РФ. Для этого были созданы ячейки в Москве, Петербурге, Новосибирске, Челябинске, Барнауле и других городах. Руководил экстремистским движением петербуржец Богдан Литвин (объявлен в розыск), говорится в обвинительном заключении.

Список предъявленных обвинений внушительный: участие в НКО, посягающей на права граждан (ч. 3 ст. 239 УК); организация и участие в экстремистском сообществе (ч. 1 и ч. 2 ст. 282.1 УК); публичные призывы к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства (ч. 3 ст. 280.4 УК); склонение к массовым беспорядкам (ч. 1.1 ст. 212 УК); распространение неуважительных сведений о днях воинской славы группой лиц (ч. 4 ст. 354.1 УК); распространение военных «фейков» (п. «б» и «д» ч. 2 ст. 207.3 УК).

Больше всего вмененных статей — у Анны Архиповой (семь статей), у петербургского активиста Василия Неустроева и жителя Твери Яна Ксенжепольского (по шесть статей у каждого).

На предварительном следствии никто из шестерых подсудимых вину не признал. Затеев, который до этого давал признательные показания, перед самым процессом от них отказался — он написал письмо друзьям, где сообщил, что оговорил себя, чтобы увидеться с мамой и бабушкой, которые во время следствия умерли. Подробнее об этом он рассказал «Новой» в своем письме.

«Инкубатор Навального»

Почти год дело рассматривается в городском суде Петербурга под председательством судьи Ирины Фурмановой. Сторона защиты продолжает представлять свои доказательства. Так, в начале июля первым среди подсудимых допросили Валентина Хорошенина. Он попросил провести допрос в закрытом формате, но судья отказалась выполнить его просьбу. Хорошенин внезапно изменил позицию по делу и полностью признал вину, заявив, что рассматривает деятельность «Весны» как экстремистскую. По словам обвиняемого, движение было неким «инкубатором Навального» и взаимодействовало с его Штабами*, а после начала специальной военной операции в 2022 году якобы выступало «своеобразным придатком структур», связанных с оппозиционером.

Он также добавил, что после начала СВО руководство движения якобы приняло решение о проведении протестных митингов, и это получило поддержку петербургского отделения. Сам Хорошенин, по его собственному заверению, при вынесении решения не голосовал, но и против не выступил.

— отметил обвиняемый.

В ходе допроса Хорошенин неоднократно называл имена фигурантов, которые находились в «аквариуме» по соседству. В частности, он отдельно выделил роль Анны Архиповой и Яна Ксенжепольского в организации пацифистских выступлений в начале СВО.

«Во всем описанном очень ярко просматривается экстремистское сообщество», — сказал Хорошенин, повторив о полном признании вины и раскаянии.

По его словам, он понимал противозаконную направленность организации, но не решился выйти из движения или обратиться в правоохранительные органы. От дальнейших показаний по делу и от ответа на вопросы со стороны участников процесса он отказался, воспользовавшись статьей 51 Конституции РФ.

«Это же судят наших детей, наше будущее!»

На заседании 13 августа вместо адвокатов первое слово взяла прокурор. Она заявила ходатайство об очередном продлении меры пресечения подсудимым — еще на три месяца. Доводы и формулировки остались прежние: обвиняются в тяжком преступлении, могут скрыться и продолжить заниматься преступной деятельностью.

«Начиная с избрания меры пресечения, мы слышим стандартные фразы… Моя подзащитная никогда не скрывалась, никогда не пыталась оказать давление на свидетелей или на участников дела. То есть в материалах дела данная информация отсутствует. Более того, она является гражданкой Российской Федерации», — выступила адвокат Архиповой Елена Шереметьева. Ее подзащитная и все остальные обвиняемые просили, чтобы их перевели под домашний арест.

Все это время, пока выступали адвокаты с обвиняемыми, судья Фурманова сидела со скучающим видом, то придерживала голову рукой, то закатывала глаза.

Подсудимый Неустроев напомнил ей о прошлом продлении меры пресечения и зачитал фрагмент из ее постановления, где была использована ссылка на российскую Конституцию: «Может сложится впечатление, что сама Конституция хочет, чтобы я сидел в СИЗО. Но это не так, она уже не может ничего хотеть… Кто только не издевался над нашей Конституцией. В итоге ее убили… многострадальную. <…> Теперь ее, покойную, снова вписывают в свои незаконные решения и продолжают над ней издеваться. Есть в путинском государстве такая профессия — Конституцию осквернять. Потом будут говорить, что приказы выполняли. Ничего личного. А сейчас так называемый суд пусть снова меня отправляет в СИЗО. У вас прекрасно получается надо мной издеваться, как издеваетесь над Конституцией».

Евгений Затеев начал свое выступление с упоминания того, что мера пресечения неоднократно продлевалась, но судья Фурманова его внезапно прервала и не дала закончить:

— Давайте ближе к тексту, Затеев.

— Меру пресечения продлевали свыше 20 раз, — продолжил Затеев. — Когда оказался в СИЗО, я неоднократно пытался доказать, что никуда не денусь и не скроюсь. Я просил, надеялся, особенно после признания вины. За эти два года я видел, как люди получали свои…

— Затеев, вынуждена снова остановить. Ближе к вопросу по существу, а не апеллировать событиями, которые ранее происходили.

— Тем не менее, ваша честь…

— Я тогда вас остановлю и больше слушать не буду. Ваши повествования и поэтические этюды нас не должны волновать, оставьте это для СМИ.

Затеев снова попытался продолжить свое выступление, но судья это восприняла так, что он будто с ней спорит, и сделала ему замечание под протокол. Адвокат подсудимого Анастасия Пилипенко не выдержала и заявила протест на действия председательствующей. К возражению Пилипенко присоединился адвокат Синельникова Андрей Чертков.

— Вы можете изложить эти возражения в апелляционной жалобе! — кричит в микрофон судья.

— Вы ни слова не даете сказать моему подзащитному, он пытается обосновать свою позицию, — пытается достучаться до судьи адвокат Пилипенко.

— Со мной не нужно спорить! Если не перестанете со мной пререкаться, я сделаю предупреждение об удалении.

— Я продолжаю высказывать свое мнение, — настояла на своем адвокат.

После длительной перепалки судья все-таки позволила Затееву продолжить.

— Я бы хотел приложить текст своего выступления, там все подробно изложено. Единственное, что бы я хотел, чтобы услышали вы и обвинение: в Евангелие сказано, что, умирая на кресте, Христос молился отпустить грехи тем, кто его распял. Но что делать с теми, кто позволяет смеяться над тем, когда я рассказываю, что мне пришлось пережить за эти два года. Самое страшное — потеря моей мамы и бабушки. И то, что наше «гуманное» государство не дало с ними попрощаться. <…>

— Мне кажется, вы сами себя поместили в какую-то ситуацию, которую всем рассказываете. Сейчас речь о другом. Затеев, суд не будет приобщать ваш текст. Это не звучало на заседании, а зафиксировано только то, что вы сказали. Я правильно понимаю, что вы просите изменить на более мягкую меру пресечения? — уточнила судья.

— Требую! — поправил ее Затеев. — Просил я давно, теперь требую. Этого же права у меня никто не отбирал — требовать.

— В УПК нет такого понятия, как «требовать».

После Затеева продолжила выступление адвокат Пилипенко. Она указала, что заседания по мере пресечения постоянно сопровождаются нарушениями со стороны судьи Фурмановой и необоснованными ходатайствами стороны обвинения. По мнению Пилипенко, это явное препятствие для реализации прав подсудимого. «Это антипроцессуально и недопустимо», — уверена защитница. После ее выступления экс-кандидат в губернаторы Петербурга, блокадница Людмила Васильева, захлопала в знак поддержки. Судья Фурманова тут же потребовала, чтобы ее вывели из зала:

— Вы не в театре, вы в суде! — возмутилась председательствующая. — Пристав, что происходит!

Синельников, Хорошенин и их защитники также попросили отклонить ходатайство прокурора о продлении меры пресечения.

— Прошу не удовлетворять ходатайство прокурора. Ничего больше не придумал, что сказать. Только вот возникла мысль, что пленум — это от слова плен. Это о чем-то говорит, — усмехнулся Синельников.

— Вы можете написать письмо Верховному суду об этом, — предложила судья, прикрыв лицо ладонями, и тихо произнесла. — Боже, что происходит вообще.

После выступления всех защитников судья удалилась в совещательную. В перерыве у зала суда Людмила Васильева рассказала, что хлопала «блестящей речи адвоката»: «Это же судят наших детей, наше будущее!»

Спустя полчаса председательствующая Фурманова удовлетворила ходатайство прокуратуры и продлила арест всем фигурантам до 13 декабря.

* Организации признаны экстремистскими и их деятельность запрещена в РФ.