В утвержденной президентским указом от 28 декабря 2024 года новой версии «Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации», которую недавно комментировал Леонид Никитинский, почти вдвое больше текста, чем в предыдущей, четырехлетней давности.

Большей частью новая версия повторяет проект, разработанный летом прошлого года в МВД, который я анализировал в «Новой», но есть и отличия.

Пространный, наполненный политическими и бюрократическими штампами и плохо читаемый документ — это «манифест осажденной крепости», причем осажденной как снаружи, так и изнутри.

А формулировки намеренно размыты, чтобы «экстремистом» мог стать любой.

Как и в летнем проекте, к прежним проявлениям экстремизма добавлены «общественно опасные противоправные действия, совершаемые по мотивам ненависти или вражды в отношении представителей органов публичной власти» и угрожающие не только конституционному строю Российской Федерации, единству и территориальной целостности Российской Федерации (как было в проекте), но и ее суверенитету.

Какие именно действия могут грозить нашему суверенитету, никак не поясняется. Но поскольку понятие это предельно растяжимое, под «угрозой для суверенитета» может подразумеваться все что угодно. В том числе любое сомнение в праве российских властей делать со своими гражданами все что угодно, ибо

И, конечно, полностью пошло в «стратегию» такое проявление экстремизма, как действия, направленные на умышленное искажение истории и реабилитацию нацизма.

Что касается реабилитации нацизма, то ее недопустимость не вызывает сомнений.

Но соответствующий пункт в «стратегии» выглядел бы более обоснованным, если некоторые персонажи, открыто называющие себя неонацистами, мотали бы срок на зоне, а не записывали бы видеоролики с российскими генералами.

И если бы официальный журнал Минобороны РФ (статья удалена, но архив сохранился) не публиковал бы статьи, призывающие ввести отдельную награду для штурмовиков, ссылаясь, как например, на опыт германского вермахта. Вот где поискать бы реабилитацию нацизма — но ее будут искать совсем в других местах…

Ну а если говорить об «искажении истории», то давно уже — точно так же, как в советские времена, — история в понимании российских властей стала идеологической наукой. А под «исторической правдой» — точь-в-точь по Оруэллу — стали подразумевать то, что оправдывает текущую политику.

Вот и доходит до таких заявлений, как пару лет назад у патриарха Кирилла: мол, «Россия никогда ни на кого не нападала, а только защищала свои рубежи». При том, что еще не изъяты из библиотек — по недосмотру тов. Мединского В.Р. — книги и учебники, в том числе советского периода, рассказывающие, сколько войн развязала царская Россия, и не в целях «защиты рубежей», а в целях их расширения…

Практически не изменилось, по сравнению с проектом МВД, определение «русофобии», под которой понимается «неприязненное, предвзятое, враждебное отношение к гражданам России, русскому языку и культуре, традициям и истории России, выражающееся в том числе в агрессивных настроениях и действиях политических сил и их отдельных представителей, а также в дискриминационных действиях властей недружественных государств в отношении России».

И тут всё, с одной стороны, предельно размыто, потому что «враждебным», а тем паче «предвзятым отношением» легко объявляется все что угодно. Точнее, все то, что нужно, чтобы преследовать тех, кого скажут. А с другой стороны, как я упоминал ранее, если речь идет о России в целом, то почему говорится только о русском языке и культуре в многонациональном и многоязыковом государстве?

Говоря об источниках угроз экстремизма в современной России, «стратегия», в отличие от прежней версии, провозглашает, что «наблюдается стремление экстремистских организаций, в том числе действующих из-за рубежа, к консолидации усилий в целях дестабилизации общественно-политической обстановки в РФ».

И дополняет список внешних экстремистских угроз такими, как «инициирование «цветных революций» путем координации действий, направленных на искусственное создание политической нестабильности и смену существующей в стране системы власти неконституционным путем», а также «фальсификация мировой истории, пересмотр взглядов на роль и место России в ней». При этом «отмечается повышение активности участия иностранных и международных неправительственных организаций в антироссийской экстремистской деятельности».

Как и не сказано, кто же злодейски посягает на мировую историю, пытаясь пересмотреть взгляды на роль и место России в ней.

Между прочим, место и роль России в мировой истории постоянно пересматриваются не кем-нибудь, а самими российскими властями в их официальных оценках — в сторону все большего величия, славных побед, неизменной правоты и всеобъемлющего миролюбия.

И даже то, что еще недавно официально осуждалось (как пакт Молотова–Риббентропа или катынский расстрел) теперь выглядит совсем иначе.

Выходит, не всякий «пересмотр взглядов на место и роль» является экстремизмом, а только тот, который направлен в неправильную сторону?

Недаром в «стратегии» указано, что «реальную угрозу представляет политика некоторых иностранных государств по фальсификации роли СССР во Второй мировой войне и преуменьшению его вклада в победу над гитлеровской Германией и милитаристской Японией», по «возрождению идей нацизма и фашизма, активизации идей реваншизма, героизации нацистов и их пособников».

Опять же: ни одного примера того, как кто-то в мире всерьез пытается отрицать или преуменьшать вклад СССР в победу над Германией и Японией.

Что же касается активизации идей реваншизма, то им, как известно, именуется политика настоящего, которая обращена на возврат прошлого. Которая опирается на «исторические права», внушаемые населению в качестве обоснования политики. Таких стран в мире было и есть немало, сами знаете…

И, конечно же, в «стратегии» заявляется, что «серьезнейшие угрозы экстремистского характера исходят от широкого распространения идей неонацизма, усиления радикальных националистических вооруженных формирований (в том числе — на Украине), поддерживаемых внешними силами».

Здесь к проекту, разработанному в МВД, добавлено актуальное напоминание, что эти силы «поощряют совершение на территории России преступных действий, включая диверсионно-террористические акты в отношении людей и гражданских объектов, с вовлечением в эти преступные действия российских граждан».

В связи с чем «одними из ключевых задач становятся ликвидация источника угроз экстремистского характера, исходящих с территории Украины, и предотвращение проникновения на российскую территорию представителей иностранных и международных экстремистских и неонацистских сообществ».

И сразу вспоминаются попытки обязательно найти «украинский след» даже там, где он ведет совсем в ином географическом направлении. А также — «проникновение», в том числе на международные форумы, представителей пока еще не исключенного из списка террористических организаций «Талибана»…

Говоря о внутренних экстремистских угрозах, «стратегия» добавляет к прежней версии актуальное: «вовлечение (склонение, вербовка) российских и находящихся на территории РФ иностранных граждан (включая молодежь, мигрантов, участников сетевых групп) в экстремистскую и иную противоправную деятельность».

Здесь, по сравнению с проектом МВД, отдельно указаны мигранты — одна из групп, которой в «стратегии» уделено особое внимание, с легкой руки главы Следственного комитета. Ибо имеет место «неблагоприятная ситуация с противоправной деятельностью мигрантов, которая нарушает исторически сложившийся национальный и религиозный баланс в ущерб безопасности российского государства», при этом «трудовые мигранты, прибывающие в Российскую Федерацию, вовлекаются в деятельность экстремистских и террористических организаций, сами активно распространяют радикальные идеи, участвуют в публичных мероприятиях, не согласованных с исполнительными органами субъектов Российской Федерации».

Также в качестве угрозы заявлено «проникновение в органы публичной власти лиц, распространяющих экстремистскую идеологию либо способствующих ее распространению» (нет-нет, это не о генерале Гурулеве и не о других, время от времени отмечающихся людоедскими призывами, это исключительно о тех, кто критикует действия властей).

Среди наиболее опасных проявлений экстремизма, как и раньше, указаны несогласованные публичные мероприятия (включая протестные акции). Ну конечно, чем, как не экстремизмом, может быть реализация гражданами своего конституционного права на свободу собраний без начальственного дозволения?

В новой версии «стратегии», впрочем, к этому добавлена «пропаганда непризнания законов и подзаконных актов, правовых процедур и органов власти Российской Федерации». Что хотят под этим понимать?

Критику законов, которые пачками принимаются в Госдуме и которые, по мнению независимых от власти юристов и правозащитников, имеют мало общего с Конституцией?

Или критику «правовых процедур», в рамках которых черное именуется белым, а белое — черным, выдумываются уголовные дела, игнорируются доказательства защиты, а в судебные решения просто переписывается позиция прокуратуры?

И еще одна примечательная новация:

Вообще-то, опираясь на такое определение, оперативников в масках, следователей и прокуроров можно сразу посылать на все пропагандистские телеканалы, а также в Госдуму, Совет Федерации — для обысков и изъятий. Потому что мнение о том, что желаемого можно и нужно добиться силой — негласный, но очевидный лейтмотив государственной политики, в которой переговоры, компромиссы и уступки воспринимаются как слабость противника, которого надо обязательно «дожать»…

В качестве целей государственной политики в сфере противодействия экстремизму в «стратегии» заявлены «защита прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя, обеспечение целостности и безопасности Российской Федерации».

Мед бы пить этими устами — но дальше начинается перечисление «задач государственной политики в сфере противодействия экстремизму».

И тут все вполне ожидаемо: «совершенствование законодательства» (мы понимаем, в какую сторону будут совершенствовать), «консолидация усилий», «повышение уровня патриотизма» (интересно, чем будут его замерять) и, конечно же, «организация основанного на традиционных российских духовно-нравственных ценностях информационного противодействия распространению экстремистской и иных деструктивных идеологий».

Само собой — учитывая, что «кругом враги» — предлагается «совершенствование механизмов противодействия противоправной и антироссийской деятельности иностранных и международных неправительственных организаций, в том числе признанных нежелательными на территории Российской Федерации». С учетом того, что «нежелательными» организации признаются только решением Генпрокуратуры и без всяких обоснований, а понятия «антироссийская деятельность» в нынешнем законодательстве пока не введено, указанные меры настолько безбрежно расплывчаты, что под них можно подогнать все что угодно.

В этих же целях предлагается «осуществление учета лиц, выехавших за пределы Российской Федерации для участия в деятельности экстремистских организаций, а также для прохождения обучения в учебных центрах недружественных государств, в деятельности которых имеются признаки экстремизма» (в проекте МВД было написано более откровенно: не «осуществление учета», а «создание банка данных», но сути это не меняет). Опять же, формулировки настолько неконкретны, что любой из уехавших может под них попасть.

А вот что весьма примечательно (и показывает, что правая нога у власти не знает, что делает левая) — так это заявленное в «стратегии» развитие «программ социальной и культурной адаптации в Российской Федерации иностранных граждан, испытывающих сложности в адаптации (обусловленные особенностями их культуры и привычного жизненного уклада, а также иными факторами), их интеграции в общество, обеспечение изучения мигрантами и членами их семей, включая детей, русского языка, принятие мер, препятствующих возникновению пространственной сегрегации, социальной изоляции отдельных групп граждан».

Как быть с только что принятым законом, запрещающим принимать в школы детей мигрантов без надлежащего знания русского языка? Это и есть «программа адаптации» и «интеграции», которая должна препятствовать «социальной изоляции»? Или «это другое»?

В «стратегии» заявляется «развитие эффективного международного сотрудничества в сфере противодействия экстремизму на основе соблюдения международного права и Устава ООН, включая ключевой принцип суверенного равенства государств».

И «продвижение на международной арене позиций о недопустимости информационно-пропагандистского и материально-финансового пособничества террористам и экстремистам».

И «недопущение двойных стандартов в сфере противодействия экстремизму».

Что касается приверженности принципам международного права и суверенного равенства государств — тут, прочтя, хочется выпить, не чокаясь.

Что касается остального, искренность этих призывов могла бы быть продемонстрирована, для начала, отказом от общения с ХАМАС, «Хезболлой» и их покровителями и спонсорами, а еще лучше (по примеру многих стран) — официальным отнесением их в России к террористическим организациям…

Среди результатов реализации предыдущей «стратегии» указано то, что «принятыми мерами удалось переломить тенденцию к увеличению количества ежегодно регистрируемых преступлений экстремистской направленности». О да, многие из этих дел мы очень хорошо знаем…

Правда, чуть дальше написано, что «по итогам 2023 года отмечается увеличение в сравнении с 2014 годом на 29,6 процента количества выявленных экстремистских преступлений и на 23,8 процента — количества лиц, их совершивших, что может свидетельствовать как о повышении эффективности деятельности правоохранительных органов в этой сфере, так и о сохранении высокого уровня экстремистских угроз».

К числу ожидаемых результатов реализации «стратегии» — точно как в проекте МВД — отнесены «сокращение количества экстремистских угроз в Российской Федерации», «формирование в обществе, особенно среди молодежи, нетерпимости к экстремистской деятельности, неприятия экстремистской идеологии», «увеличение скорости реагирования компетентных органов на появление экстремистских материалов», «повышение уровня защищенности информационного пространства, институтов гражданского общества от реваншистской деятельности недружественных государств», «снижение уровня протестной активности населения», «повышение уровня патриотических настроений в обществе» и другие.

Зато среди количественных показателей, которые будут показывать достижение перечисленных результатов, по сравнению с проектом МВД, не будет учитываться количество «иностранных агентов», а только лишь количество «нежелательных организаций». Что называется, и на том спасибо…

…Главная проблема этого документа (о чем я рассказывал в июле) в том, что все перечисленное в нем — не предмет обсуждения для теоретической конференции МВД или идеологической дискуссии на форуме или «Изборском клубе», а состав преступления/правонарушения.

К которому для любого легко подберут умысел и вину специалисты, любящие приговаривать: «То, что против вас нет уголовного дела, это не ваша заслуга, а наша недоработка».

Одно время мы, наивные, думали, что они так шутят.

* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов».