О будущем новом председателе известно крайне мало, не считая официальных данных рабочей биографии и того, что Подносова училась на одном курсе с Владимиром Путиным.

После выпуска этого курса юрфака Ленинградского университета в 1975 году Ирина Леонидовна, приехавшая из Пскова и носившая в то время другую фамилию, три года прослужила по распределению в аппарате исполкома Ленинградского областного совета, а затем уехала в Саратовскую область. Там она дослужилась до начальника юридической службы районного управления торговли, но вернулась в Ленинградскую область, где в 1990-м, то есть спустя 15 лет после выпуска, в соответствии с советскими законами была избрана судьей районного народного суда гражданами города Луга.

Надо пояснить, что в те годы должность судьи на границе с Новгородской областью отнюдь не выглядела завидной и сулила, во всяком случае, меньше покоя и достатка, чем работа в системе советской торговли, пусть даже в Саратовской глуши. Скорее всего, эти перемещения были связаны с замужеством и рождением сына, но и об этом мы пока можем только гадать.

В агитационных плакатах к выборам судьи Подносовой в 1990 году, хотя в СССР они и были чистой формальностью после одобрения ее кандидатуры Ленинградским областным комитетом КПСС, о претендентке, несомненно, сообщалось больше.

Впрочем, до 2018-го или даже до 2020 года судейская карьера Подносовой выглядела стандартно. Тринадцать лет она пропахала рядовым судьей, еще десять — с 2003 по 2013 год — председателем Лужского городского суда. В 2013-м она перешла на должность зампредседателя Ленинградского областного суда и переехала в Питер, в 2017-м после ряда отставок в этом суде получила должность его председателя. Избиралась членом Совета судей РФ, но и тут нет ничего необычного.

Отсутствуют и сведения о семейном положении.

Коллеги из Санкт-Петербурга нашли данные о сыне Подносовой Егоре, который до назначения мамы зампредом Верховного суда числился адвокатом в АБ ЕПАМ — адвокатском бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». Это очень солидная контора, созданная еще одним однокурсником Путина и Подносовой в 1993 году в Питере, но имеющая филиалы в столице и в других странах, включая Арабские Эмираты, и занятая в том числе сопровождением крупных международных коммерческих сделок.

Преподаватели (а впоследствии профессора) юрфака СПбГУ Николай Егоров и Борис Пугинский оказывали поддержку и мэрии города в период работы Путина у Анатолия Собчака, но сын Подносовой был тогда еще совсем юн и жил с мамой в Луге.

Коллеги-журналисты, которых мы не будем называть, чтобы не давать им невнятно запрещенную одним из последних законов «рекламу», путем сличения имени-отчества со списком курса ЛГУ установили девичью фамилию, под которой Подносову, вероятно, до 2018–2020 года помнил Путин: Лунева.

Наверняка все эти биографические сведения куда-то испарились из открытых источников не ранее 2018 года — а до этого они просто вряд ли кого-то могли заинтересовать.

Но почему мы должны гадать или «пробивать» эти данные?

Около 2015 года, в мою бытность членом СПЧ, мы с экс-главой Совета Михаилом Федотовым в ходе выездного заседания в Санкт-Петербурге встречались с председателями как городского, так и областного судов, разговор шел о расширении контактов гражданского общества с судейским сообществом. Он запомнился своей благожелательностью (что вообще до последнего времени было свойственно питерским судьям), но, увы, не результатами.

Вплоть до 2018 года Путин, если «не шифровал Подносову как агента-нелегала» (шутка), явно нечасто вспоминал об однокурснице — на ее карьере это, во всяком случае, не отражалось: «стремительной», вопреки утверждениям оппозиционных медиа, она не выглядит.

Тележурналисты, которым мы, увы, тоже не можем сделать «рекламу», где-то нарыли видеозапись с парада в День Военно-морского флота, который проводился в Питере в последнее воскресенье июля 2018 года. На записи Подносова свободно, хотя несколько торопливо и неожиданно, подходит к Путину, который следует по набережной Невы в районе Адмиралтейства в сопровождении министра обороны Шойгу, губернатора СПб Беглова и других.

В период учебы на юрфаке, по свидетельству других однокурсников, Путин и Лунева особенно близки не были. Но председателю облсуда, которая, вероятно, была приглашена на праздник по должности и во время парада прогуливалась в сквере у памятника Петру, не пришлось и пробиваться через какое-то оцепление. Обращение к однокурснику не выходит за рамки университетских традиций. Правда, подошла она явно не к месту и не ко времени. Сам эпизод разговора занимает не более пяти секунд — за это время, прежде чем отвернуться и идти дальше, президент мог сказать, например: «Ир, давай позже…» (проявив смекалку, наши читатели и сами могут посмотреть и оценить эту запись).

В сентябре того же 2018 года Подносова переместилась на ступеньку выше — на должность председателя Второго Апелляционного суда общей юрисдикции, дислоцированного также в Санкт-Петербурге. Но такие указы президента обычно готовятся не за пару месяцев, а за секунды разговора на набережной Подносова могла «Володю» разве что поблагодарить авансом за доверие.

Настоящая неожиданность в ее карьере случилась в июле 2020-го, когда Подносова — как черт из табакерки — появилась в Верховном суде в качестве зама Вячеслава Лебедева и председателя одной из коллегий ВС РФ — причем не по уголовным (которые она рассматривала большую часть карьеры) и даже не по общегражданским делам, а по экономическим спорам.

Прежний председатель этой коллегии Олег Свириденко покинул пост не без вопросов со стороны ВККС. Как сообщали «источники», которые в то время у «Новой» в Верховном суде еще были, Лебедев сначала рассчитывал увидеть на освободившемся посту другого, более известного и теснее с ним связанного судью. Саму по себе службу в экономической коллегии, куда регулярно поступают жалобы на решения арбитражных судов по миллиардным сделкам, можно сравнить с работой сапера, причем в случае Подносовой — не обладающего специфическим полевым опытом.

Вот на это, перейдя дорогу коллегам в Верховном суде, без поддержки и твердых обещаний со стороны своего однокурсника Подносова точно не рискнула бы согласиться.

Первоапрельское заседание ВККС, рекомендовавшее Подносову на высший пост, продолжалось 10 минут — других охотников («самоубийц») не нашлось. О себе глава экономической коллегии сообщила, что за 3,5 года лично рассмотрела более 11 000 жалоб, не считая участия в подготовке к Пленумам ВС и разработки законопроектов. Если дело не в палочной системе отчетности, эта цифра дает нам некоторое представление о том, насколько глубоко в Верховном суде знакомятся с материалами дел: выходит по 3 тысячи жалоб (сложнейших в этой коллегии) в год на судью, пусть даже с помощниками.

Вячеслав Лебедев (земля ему пухом) к новому заму отнесся с понятной настороженностью, как, вероятно, и другие коллеги. Но статус однокурсницы президента служил ей охранной грамотой. Кадровыми секретами, играющими важную роль во внутренних интригах судейского сообщества, другие судьи с ней вряд ли делились, но такие сведения Подносова могла теперь получить из других источников.

Так что главные вопросы не к будущему председателю ВС, а скорее к ее однокурснику. Что это он вдруг о ней вспомнил? Кадровые решения Путина всегда имеют под собой четкую, хотя подчас и неожиданную логику. Очевидно, что, продвигая однокурсницу зампредом ВС РФ, он уже в 2020 году имел в виду и замену 80-летнему Лебедеву, но — как вариант.

Могут ли в результате назначения Подносовой произойти какие-то изменения в позициях Верховного суда и в практиках судебной системы в целом? Это не слишком вероятно, но не невозможно. В связи с СВО и усилением репрессий против оппозиции в последнее время существенно возросла роль силовиков, с которыми покойный Лебедев тридцатью пятью годами на своем посту был связан очень тесно. На Подносову, по крайней мере по значимым делам, руководители силовых структур едва ли решатся нажимать: зависимость от президента гарантирует ей известную независимость от них. Но ухо новому председателю придется держать постоянно востро.

В то же время надо смотреть, кто после Подносовой возглавит коллегию ВС по экономическим спорам. Сегодня, когда набирает оборот процесс обратной национализации крупной собственности, в том числе промышленной, Кремлю надо очень жестко контролировать арбитражные суды — тем более что законность требований прокуратуры, предъявляющей спустя 30 лет требования о признании недействительными сделок «лихих 90-х», вызывает определенные юридические вопросы.