1. Оксана Кириллова, «Виланд», «Альпина нон-фикшн»

1920-е годы, Германия: в Берлине устанавливается Веймарская республика, которая устраивает не всех. Нацизм еще только набирает обороты — играя на комплексе неполноценности жителей великой, но проигравшей страны, он крепнет и расширяется. Страна расколота: одни слепо идут за обещающим светлое победоносное будущее лидером, другие слишком хорошо помнят, что такое война, чтобы радоваться приближению новой. Особенно поддерживают нацизм молодые — например, главный герой, школьник Виланд фон Тилл, из любви к родине добровольно становится охранником концлагеря Дахау. Он продолжает верить Гитлеру даже тогда, когда видит изнанку его идей: страдания евреев и войну. Разбираться с тем, что он натворил, и искать себе оправдания Виланд будет уже много позже — в палате дома престарелых.

Одна из стержневых мыслей книги, в основе которой — долгая работа с архивами, в том, что банальность вроде «я лишь исполнял приказ», произнесенная на Нюрнбергском процессе, не значит ничего.

2. Арен Ванян, «Демонтаж», Изд-во Ивана Лимбаха

Апрель 1991 года Армения встречает радостно: этот год принес стране независимость. Но независимость не означает свободу: война с Азербайджаном переходит в горячую фазу, и меньше чем за десятилетие от национального триумфа не остается ничего. Разруха, безнадега, предательство близких — вот что ждет главных героев. Но книга эта не про красочное описание великой национальной депрессии — она про то, что значит каждый конкретный человек на фоне истории, и про то, почему и как с великим народом может произойти великая катастрофа.

«Никто из них не думал, что это последний раз, когда они так гордятся собой», — думаю, что в этой фразе из романа многие могут узнать себя. И для того, чтобы понять, что с этим узнаванием делать, полезно прочитать роман целиком.

3. Александра Шалашова, «Салюты на той стороне», «Альпина Проза»

Одиннадцать подростков — пациентов санатория для людей с нарушениями зрения — оказываются отрезаны от Города, где идет война: мост, связывающий два берега, взорван — и связь с миром теряется. Каждый день дети слышат не то взрывы, не то залпы салютов. Еда заканчивается, среди детей зреют страх и насилие, заражая войной.

Одиннадцать разных свидетельств дают понять, что происходит с обществом, которое вынуждено сидеть в изоляции и темноте непонимания, ожидая, когда «с той стороны» послышится не взрыв, а салют.

4. Светлана Олонцева, «Дислексия», «Поляндрия No Age»

Столичная журналистка-новостник уезжает в провинцию учить школьников литературе. Новое место работы представляет собой Россию в миниатюре. Абсолютно разные дети: упрямые, покладистые, странные, гениальные, просто талантливые — и абсолютно все по-своему особенные, требующие бережного и индивидуального подхода. А над ними — косная, неповоротливая, унижающая и усредняющая власть школьной администрации.

В этой книге собраны все самые больные темы сегодняшнего дня: борьба за индивидуальность, сопротивление косности, но главное — проблема создания новой педагогики. Такой педагогики, в рамках которой учителя с не затоптанным чувством собственного достоинства воспитывали бы свободных людей, осознающих ценность собственной личности.

5. Владимир Сорокин, «Наследие». Corpus

В заключительной части трилогии о докторе Гарине Владимир Сорокин размышляет над тем, каким будет в будущем ведение войн и заключение мирных договоров. Картина апокалиптическая: насилие становится нормой, и в топку поезда, который в огне, бросают все новых и новых людей. И все-таки у человечества есть шанс выжить.

Это книга, заставляющая еще раз задуматься над тем, что мы хотим и не хотим оставить в наследие своему будущему.

6. Ребекка Куанг, «Вавилон». Fanzon, перевод Н. Рокачевской

В Королевском институте переводов Оксфордского университета, известном также как Вавилон, происходят фантастические вещи: с помощью специальных серебряных слитков проявляются утраченные при переводе смыслы. И все бы хорошо, если б язык не входил в сферу интересов империи — и не был ее инструментом.

Это книга о том, как диктатура правит через язык. Это книга о том, как важно не терять смыслы при переводе — и не только с разных мировых языков, но и с диалекта одной морали на диалект другой. А еще это книга о поиске ответа на вопрос: возможно ли изменить власть изнутри, или империю может разрушить только революция?

1. Джонатан Сакс, «Не во имя Господа. Против религиозного насилия». Изд-во «Книжники», перевод О. Алякринского

Религиозный философ, раввин Джонатан Сакс, обращается к феномену насилия, совершаемого от имени Бога, — и, чрезвычайно убедительно анализируя библейский текст, объясняет, почему никакой войны во благо быть не может.

2. Джошуа Рубинштейн, «Последние дни Сталина». «Альпина нон-фикшн», перевод М. Коробова

История смерти тирана и реакции на нее: о коротком отрезке времени до и после смерти Сталина, о том, как рушатся грандиозные планы, о том, как дерутся за освободившийся трон ближайшие соратники.

Другими словами, о том, что ничто не длится вечно.

3. Николас Старгардт, «Свидетели войны». Изд-во «КоЛибри»

В книге впервые представлена история нацистской Германии глазами детей. Исследование основано на множестве документов: на дневниках подростков, школьных заданиях, детских рисунках из еврейского гетто Терезиенштадт и немецкой деревни в Шварцвальде, письмах из эвакуационных лагерей, исправительных учреждений, психиатрических приютов, письмах отцам на фронт и даже воспоминаниях о детских играх.

4. Сергей Чупринин. «Оттепель как неповиновение». Новое литературное обозрение

Третья часть исследования-трилогии о периоде оттепели (первые две — «Оттепель: события» и «Оттепель: действующие лица»). На этот раз этот исторический период описывается как время, в котором, несмотря на все последующие разочарования, зарождалась способность неповиновения тоталитарной системе. Что это была за способность и из чего состояла — вопрос более чем актуальный.

5. Умберто Эко, «О телевидении». Corpus

Новый сборник статей великого и ужасного Умберто Эко, многие из которых почти неизвестны или труднодоступны. Все статьи посвящены телевидению — его семиотической системе, используемым технологиям, о «стратегиях убеждения» и о способах критической защиты от них.

6. Александр Кушнир, «Аквариум: геометрия хаоса». Metamorphoses

Это книга не посвященная диктатуре, а скорее ровно наоборот: посвященная свободе — той, которую воплощает собой БГ*. Must read для истосковавшихся по концертам «Аквариума» россиянам и для всех, интересующихся его историей. Подробный документальный рассказ о том, как из хаоса питерского андеграунда творился космос смыслов и песен. Приурочено к 50-летию группы.

7. Веня Д'ркин, «Дрантология». «Выргород»

Еще одна книга, посвященная творчеству музыканта и поэта, — но на этот раз незаслуженно полузабытого. Александр Литвинов, он же Веня Д'ркин, рок-бард, художник и сказочник, которому так и не удалось пробиться при жизни к широкой аудитории — он умер в 29 лет от рака, — но чьи солнечные песни и сказки звучат до сих пор. Собранные в одну антологию, они могут стать маяком в любой, даже самой густой темноте окружающей действительности.

В книге собраны песенные тексты, стихи, проза, музыкальные сказки, дневниковые записи, биографические исследования и подробная концертография.

8. Жак Рансьер, «Невежественный учитель». Музей современного искусства «Гараж»

И вновь поднимаем тему новых путей в педагогике: «Невежественный учитель» — это история Жозефа Жакото, французского школьного учителя в изгнании, который в 1818 году открыл новый метод преподавания, чем и вызвал панику во всем научном сообществе Европы. Книга о том, как перестать строить образование на основе авторитаризма, об открытии индивидуальности каждого ученика — и о том, что ученик должен быть образованнее учителя.

1. Алексей Зайцев, «Состояние невеселости». «Самокат»

Невероятно точно сформулировавший общее состояние всего уходящего года Алексей Зайцев в стихах объясняет детям, что такое невеселость и как с ней бороться. А параллельно дает им уроки поэтических приемов.

2. Евгений Рудашевский, «Зверь 44». «КомпасГид»

Антиутопия о погрязших в войне мире без мира, где надежда на событие, которое способно все изменить, тает с каждым днем. Герои хотят вернуться к счастливой жизни без войны — и им придется придумать, как это сделать.

3. Анна Зенькова, «Те, кого не было». «КомпасГид»

Сирот селят вместе с пожилыми людьми из домов престарелых — и те, от кого отказался весь мир, становятся нужны друг другу. Маленький мир любви и взаимопомощи начинает жить посреди большого мира отчужденности и безразличия. Но большой мир хочет отвоевать эту занятую маленьким миром территорию — и ее придется защищать.

4. Михаэль Байер, «Папа Диктатор». Individuum

Серия маленьких иллюстрированных покетбуков, рассчитанная на маленьких, но пытливых читателей, учит с детства узнавать диктатуру и смеяться над ней. Повествование выстроено как монолог папы Диктатора, в который временами вклиниваются реплики маленького сына — явно куда более умного, чем родитель.

Мой личный фаворит — книжка «Папа Диктатор и Весеннее обострение»: пропалывающий огород отец с почти экстатическим восторгом ищет вредителей, вспоминая Арабскую, Пражскую и другие весны, после чего ребенок робко задает ему вопрос: «Папа, может, тебе просто нужна жена?»

1. Богусь Янишевский, «Политика. То, о чем взрослые тебе не рассказывают». Изд-во «Белая ворона» / «Альбус корвус», пер. Татьяны Агеевой

Простым и доступным языком книга объясняет детям то, о чем недоговаривают взрослые: что такое власть, что происходит вокруг, почему важна Конституция, что такое права гражданина и как ими пользоваться.

2. Ольга Николаенко, «Вы зачем здесь собрались?». «Самокат»

Путеводитель по истории мирных собраний для детей и учебник по искусству жить вместе: о том, как принимать решения сообща, как собираться мирно и как сделать так, чтобы голос каждого был услышан.

3. Андрей Аксенов, «Слухи в империи». «Самокат»

История — сложная вещь, и очень многое из того, что считается историческим фактом, на самом деле основано на слухах и сплетнях. «Слухи в империи» — напоминание о том, что каждая сплетня или ложная новость кому-то выгодна.

1. Светлана Петрийчук, «Туареги». Сборник пьес. Freedom letters

Сборник Петрийчук, включающий в себя ту самую пьесу «Финист Ясный Сокол», является, пожалуй, самым убедительным свидетельством в ее защиту.

2. «Авто-граф» политзаключенных, Babook

30 октября, в День политзаключенного, издательство Babook выпустило книгу «Авто-граф — 2», в которой опубликованы ответы российских политических заключенных на вопросы Бориса Акунина. В книгу вошли анкеты Алексея Навального, Ильи Яшина*, Владимира Кара-Мурзы*, Ивана Сафронова, Бориса Кагарлицкого*, Александра Шестуна, Евгении Беркович и многих других, чьи имена пока известны не так широко или не известны совсем.