Официальная причина, названная вице-премьером Татьяной Голиковой, такова: правительство «совместно с партией «Единая Россия» в условиях высокой неопределенности развития эпидемиологической ситуации выработали совместное решение о целесообразности отложить рассмотрение законопроекта во втором чтении». Мол, проект готовился как мера реагирования на распространение штамма «дельта», а сейчас со всех сторон наступает «омикрон», и появились «новые вызовы».

Новые вызовы и вправду появились, но отложение проекта закона о QR-кодах на неопределенный срок связано вовсе не с ними.

И вовсе не с партией «Единая Россия», которую никто еще не оскорблял предположением о какой-то самостоятельной позиции, к которой правительство могло бы «прислушаться».

Появление нового, стремительно наступающего штамма коронавируса должно было заставить усилить меры по борьбе с его распространением (для чего, по официальной версии, и предлагалось вводить QR-коды), а не отложить их введение.

Поэтому дело, как представляется, совсем в другом.

В чем? Попробуем понять.

В декабре, перед первым чтением проекта в Госдуме, изо всех сил выкручивали руки региональным парламентам (в том числе, и петербургскому ЗАКСу), требуя во что бы то ни стало одобрить очевидно «сырой» проект с многочисленными недостатками. Чтобы, опираясь на региональный «одобрямс», протащить нужное решение в федеральном парламенте.

Большинство противников закона (могу подтвердить это, анализируя обращения ко мне как к депутату) оказались не традиционными оппозиционерами, а сторонниками Путина, требующими «не подчиняться диктату ВОЗ», пугающими «глобальным заговором против России», ссылающимися на «позицию Русской православной церкви» и щедро снабжающими свои протесты рассуждениями о «фашизме» и «сегрегации».

Никакие нарушения политических прав никогда (опять же, сужу по обращениям к себе за минувшие десять лет) не волновали этих людей: ни политические репрессии, ни наступление на свободу слова, ни запреты и разгоны митингов, ни фальсификация результатов выборов, ни «закон подлецов», ни введение «иноагентов» и «нежелательных организаций», ни участие в войнах в Украине и в Сирии, ни уродование Конституции, ни «обнуление» президентских сроков Путина. И тут, что называется, «поутру они проснулись» и как под копирку начали строчить однотипные обращения, приравнивающие невозможность попасть в кафе или магазин к «Холокосту».

Характерна история в Петербурге, где группу владельцев кафе и ресторанов, громко заявивших, что никаких QR-кодов в их заведениях спрашивать не будут, возглавил Александр Коновалов, верный путинец, никак не похожий на мужественного борца за соблюдение конституционных прав. СМИ многократно рассказывали о том, что с его заведениями, как с злостными нарушителями, борются как жители домов, в которых эти заведения находятся, так и муниципальные депутаты…

Против закона о QR-кодах в его нынешнем виде, требуя его переработки, в Петербурге выступили и оппозиционеры (в ЗАКСе против голосовали «Яблоко», коммунисты и эсеры, а также поддержали проект единороссы и их сателлиты — ЛДПР и «Новые люди»), но это на позицию городской власти никак не повлияло — и губернатор Александр Беглов, и парламентское большинство от этих возражений (как и власти других регионов) привычно отмахнулись.

А вот отмахнуться от недовольства «путинского электората» оказалось не таким простым делом: недаром заранее анонсированные ограничения для общепита и непродовольственной торговли (с допуском по QR-кодам) были введены в Петербурге лишь после Нового года.

Когда же они были введены, выяснилось ровно то, о чем автор статьи предупреждал в «Новой газете» еще 11 декабря. А именно — что суровость российских законов повсеместно смягчается их всеобщим неисполнением: во многих общепитовских и торговых точках контроль QR-кодов оказывается формальным.

Их или спрашивают только при заказе или расчете на кассе, или довольствуются утверждением, что «бумажка» есть, или смотрят, есть ли хоть какой-то код, не сканируя его (и это вполне может оказаться код от пакета гречки).

И уж точно (по личному опыту сужу) нигде не спрашивают паспорт, без которого проверка кодов превращается в формальность.

В свою очередь, петербургские власти широко закрытыми глазами смотрят на то, как без всяких средств защиты очень многие граждане (несмотря на периодически звучащие объявления о возможных штрафах) ездят в метро, автобусах и троллейбусах. Хотя в них уж точно куда опаснее, чем в кафе или магазинах. И контроль за ношением средств защиты в общественных местах — куда более эффективная мера для предотвращения распространения вируса, чем проверки QR-кодов. Но властям проще ввести новые запреты и ограничения, чем контролировать исполнение старых…

Но вернемся к закону о QR-кодах: рисковать падением рейтинга Путина и «Единой России», — а именно этим неизбежно закончилось бы «продавливание» закона, — в Кремле явно не хотят. Да и пример Казахстана, где к уличным протестам привел рост цен на газ, еще свеж в памяти.

Поэтому, скорее всего, проект закона о QR-кодах положат в очень долгий ящик.

И будут обходиться без него, вводя в регионах QR-коды, как и другие антикоронавирусные меры, без всякого федерального закона.

Как это, собственно, и делалось раньше.

В этом случае виновными в возможном недовольстве граждан будут губернаторы — а вовсе не Путин. Который (в рамках любимой кремлевской конструкции) никогда не отвечает за непопулярные решения.

Между прочим, вместо того чтобы затевать свистопляску с QR-кодами и сперва уверенно продавливать их, а потом не менее уверенно заявлять об откладывании решения, нужно было бы делать совсем другое.

Об этом говорили еще в середине декабря мои коллеги из «Яблока»: стимулирование вакцинации, существенные реальные денежные выплаты тем, кто вакцинирован, страхование жизни и здоровья за счет средств федерального бюджета для всех вакцинируемых, допуск в Россию иностранных вакцин от ковида, бесплатная выдача средств индивидуальной защиты гражданам и их использование в общественных местах, обеспечение для пожилых людей, маломобильных и не владеющих компьютерной грамотностью возможности вакцинации на дому и многое другое, что может реально улучшить ситуацию. Но куда проще и привычнее для властей плодить новые запреты.

Последнее. Те или иные ограничения ради обеспечения права на жизнь и здоровье возможны. Но их введение невозможно без мер, которые не позволят использовать эти ограничения для нарушения фундаментальных прав и свобод граждан.

Если бы в России было демократическое, а не авторитарное государство — таких опасений бы не было.