Три новости пришло к нам из мира космонавтики в понедельник 19 июля — хорошая, плохая и инфернальная. Начнем с хорошей, невзирая на фольклорное обыкновение.

Генеральный директор НПП «Звезда» Сергей Поздняков сообщил «РИА Новости»: в новом варианте скафандра «Сокол-М» предусмотрена ширинка (в предыдущей модели отсутствовала), теперь космонавты могут пописать на колесо автобуса перед стартом. Эта традиция заложена в нашей пилотируемой космонавтике Юрием Гагариным. Более того, конструкция теперь и женщинам позволяет поддержать эту традицию. Учитывая скорый старт экспедиции по съемкам на МКС фильма «Вызов» с Юлией Пересильд в главной роли, весть хороша со всех сторон.

Новость плохая: скафандры «Орлан» без ширинки быстро кончаются, когда сошьют с ширинкой, решительно неизвестно. Тот же Поздняков рассказал, что гарантийный срок наших скафандров на МКС заканчивается, как и гарантированно безопасное количество выходов в космос, которые в них еще можно совершить. Он в «Роскосмос» писал, что контракта на новые нет, а скоро надо выходить в космос, подключать к МКС модуль «Наука» (запуск в среду 21 июля). Да вот заказчик уже три года не реагирует.

На эти жалобы Дмитрий Рогозин ответил в характерном стиле — быстро, жестко и без последствий. Он собирается создать собственное предприятие по производству скафандров. Этим займется начальник ЦПК Максим Харламов.

Геннадий Иванович Падалка, имеющий за плечами десяток выходов в космос, тренировавшийся десятки раз в российских и американских скафандрах, сообщил в свое время массу важных вещей, без которых понять суть перепалки топ-менеджеров от космонавтики непросто. Наши скафандры космонавты надевают самостоятельно, затрачивая на десатурацию (удаление азота из крови) полчаса. Американские — с посторонней помощью, десатурация четыре часа.

Зато у них чувствительные перчатки, позволяющие проводить операции высокой точности и три размера против нашего одного — женщина в российском скафандре должна «обладать антропометрическими и физическими данными мужчины», как выразился Падалка. Да и ресурс американского скафандра в два раза выше при весьма схожей стоимости.

За долгие годы производства и испытаний скафандров НПП «Звезда» наработало не только уникальный опыт, позволивший обойти по важным параметрам американцев. Ему совершенно очевидно есть что улучшать в своих технологиях и стоимости продукции. О том, как общие принципы руководства «Роскосмосом» проявились в эпизоде со скафандрами, нашей газете пояснил Андрей Ионин, член-корр. Российской академии космонавтики им. К. Э. Циолковского.

«Роскосмос» сегодня монополия, ей почти полностью осваивается госбюджет по «космическим» статьям. Даже не важно, кто там во главе, она всегда стремится получить и все остальные деньги по статьям, где есть слово «космос». Эффективно «Роскосмос» их освоить не сможет, но это уже проблемы страны. Для самой корпорации это прибавка в бюджете.

Что такое производство скафандров? Вроде бы мелочь в масштабах индустрии, но даже эти копейки «Роскосмос», как понятно из комментария Рогозина, хочет забрать себе. Ведь скафандры — нишевый бизнес. Он очень специализированный, требующий узких профессиональных компетенций.

Опыт в этом производстве имеет огромное значение. Знания накапливаются десятилетиями и поколениями. Вот так и балетные пуанты в мире шьют всего несколько компаний. Точно так же и

Вся теория бизнеса учит, что на таком нишевом рынке продуктов, требующих тонких глубоких компетенций, создавать еще одно предприятие бессмысленно. Это дорога в никуда. Но с корпоративной точки зрения «Роскосмоса» это правильное решение.

При этом государственные интересы прямо противоположны — ведомство Рогозина собирается отнять заказы у государственного же предприятия НПП «Звезда». У них уникальное производство, делающее скафандры более 60 лет. Вот это производство Рогозин и собирается уничтожить.

При этом ничего другого вместо него «Роскосмос» создать не сможет. Потому что такой

Для этого нужен врожденный талант и школа Московской консерватории.

Не инвестиции, а кадры обеспечивают конкурентоспособность НПП «Звезда». Через несколько лет в кабинетах «Роскосмоса» поймут, что ничего не получается, и вернут все назад. Деньги, конечно, уже будут потрачены. Впрочем, верхушка «Роскосмоса» об этом не переживает, их через несколько лет там уже не будет».

Последнее время чиновники и государственные журналисты ставят знак равенства между интересами «Роскосмоса» и интересами космонавтики. Нам кажется, это неверно. Например, развитие космонавтики требует развития частного бизнеса в космической деятельности, о чем «Новая» много писала, а интересам «Роскосмоса» это прямо противопоказано.

Другой пример — интересы России и нашей космической индустрии требуют развития международного сотрудничества (в том числе в пилотируемой космонавтике), а госкорпорации по важнейшим направлениям оно вряд ли может быть выгодно. Расхождение между ведомственными и государственными интересами очевидно и в истории со скафандрами. Сама структура и прописанная в уставных документах роль «Роскосмоса», на наш взгляд, превращает его в закрытую организацию с целями, определенными пропагандой, личным и ведомственным PR.

Новость третья, инфернальная. Писать про скафандры скоро будет вообще нельзя. По крайней мере, по данным источников. Попавший в тот же день в публичное поле проект указа Бортникова о сведениях, которые могут использоваться против России, полностью вывел практически всю информацию о работе «Роскосмоса» в область шпионажа и контрразведки. Читатели могут скачать текст приказа, про «Роскосмос» читайте с пункта 34. Как сказал в процессе сбора информации источник из космической индустрии: «Какие скафандры? Это твоя последняя статья про космос. Дальше будешь только официальные пресс-релизы перепечатывать».

И действительно, все, что вы прочитали выше о сравнении американских и российских скафандров, подпадает под определение п. 53. Про ширинку в скафандре, которая «придает новые свойства продукции Государственной корпорации по космической деятельности «Роскосмос» — п. 47, 55. Я попытался составить себе представление, какую конкретную помощь враждебным государствам в свете проекта приказа ФСБ оказали журналисты «Новой газеты» в этом году.

О переговорах с Китаем и НАСА — п. 58, 59. Про ядерный буксир «Нуклон» — п. 49 дословно. Про многомиллиардные хищения на космодроме «Восточный» и его финансирование — п. 34, 35, 37. Да что там, все наши материалы о космосе лили воду на вражеские мельницы, потому что

Чтобы пресечь обсуждение уязвимых для критики моментов текущей деятельности, руководство «Роскосмоса» предпринимает немалые усилия. Оно предельно сузило круг журналистов, которые могут получить у него комментарий по существенным вопросам. Но описанный трюк прецедентов не имеет. В проект приказа Бортникова вставлены не просто пункты, а все мечты чиновников «Роскосмоса»!

Вот так работала ведомственная цензура в СССР. Например, Министерство мелиорации и водного хозяйство просто брало рукав реки и секретило все ниже истока и выше дельты — данные о суточном и годовом дебете, количество рыбы и каких она видов и пород, загрязненность и статистику судоходства, исследования на наличие опасных бактерий и внешнеторговые связи. Все эти запреты добросовестно прописывали в подзаконных актах, не дай бог, что-то забудут!

Перспективный приказ ФСБ, если говорить о нем в оружейных терминах, как раз и есть подзаконный акт. Но где писали конкретные пункты, касающиеся космической деятельности — в ФСБ или в «Роскосмосе»? Ведь это единственное ведомство, на информацию о работе которого прямо указывается в доброй половине пунктов. Ощущение, что ради душевного комфорта Дмитрия Рогозина приказ и писали. Важно, что Россия узнала о нем прямо накануне открытия международного авиасалона МАКС-2021. До сих пор он заслуженно считался символом открытости нашей самой передовой промышленности внешнему миру. Сотням российских журналистов, аккредитованных на авиасалоне, стоит теперь поразмыслить, о чем беседовать на стендах корпораций и стоит ли вообще об этом теперь писать.