Дивная новость прилетела с сайта Следственного комитета России.
Там создали отделение по расследованию преступлений, «связанных с реабилитацией нацизма и фальсификацией истории Отечества».
Отделение займется поиском виновных в преступлениях, совершенных в годы Великой Отечественной войны, а также «предотвращением искажения исторических фактов», сказано в сообщении на сайте. Задача, прямо скажем, претенциозная, Эйхманы в своих Парагваях трепещут.
Но почему-то мне кажется, что основные усилия нового отделения будут приложены не к поиску бывших нацистских палачей (самому молодому из выживших — далеко за девяносто лет!) Много есть, знаете ли, куда приложить немеряные силы и без нацистских палачей (кстати, сталинских хотя бы назвать не попробуете?).
А вот «предотвращение искажения исторических фактов» — дело у нас, как никакое другое, благодарное и нетрудоемкое.
Этот день мы приближали как могли.
Первые попытки внести в Госдуму законопроект против «отрицания победы СССР во Второй мировой войне» относятся еще к 2009 году. Удивительная, как тогда многим показалось, инициатива тогдашнего министра по чрезвычайным ситуациям Шойгу — принять соответствующий закон и беспощадно штрафовать и сажать, согласно ему, — вызвала шквал вполне единодушных оценок. Даже Александр Андреевич Проханов, который, кажется, за долгие годы не дал нормальному человеку ни единого повода, чтоб нормальный человек с ним, Прохановым, хоть в чем-нибудь согласился, в виде исключения произнес вещь бесспорную: «Мне казалось, — сказал Проханов на «Эхе Москвы», — что Шойгу должен сделать все для того, чтобы оставшиеся в живых ветераны Великой Отечественной войны не сгорали пачками в домах для престарелых. И этим бы самым он внес вклад в нашу победу спустя столько лет…»
Правда, Александр Андреевич тут же поправился и наговорил, как обычно, семь бочек арестантов и все лесом. «Конечно, есть люди, которые ненавидят Советский Союз, которые ненавидят Родину, которые, может быть, являются врагами, может быть, тайными эсэсовцами, может быть, недобитыми нацистами, и они вправе это делать, исходя из своих убеждений, своей ненависти. Во-первых, таких людей очень немного, а потом главное, мне кажется, внимание нашей власти должно быть направлено не на этих отдельно взятых безумцев или выродков, а на то, что идея нашей священной победы, она потихонечку гаснет усилиями самого государства… Например, считалось всегда, что победу одержали народ, армия, вождь, партия, структура очень жесткая, промышленность. Теперь, оказывается, вождь ни при чем, партия, конечно же, ни при чем, а одержал победу народ как таковой. Но сколько раз народ без вождя превращался в бегущие толпы. Если бы наша власть не вносила постоянно в элемент победы вот эту тонкую, длящуюся на протяжении уже 20 лет деструкцию, победа сверкала бы как алмазная звезда на груди генералиссимуса»… Победа — это священная икона, сказал Проханов.
«И нужно делать все, чтобы перед этой иконой сияли лампады нашей любви к государству»…
То есть либо я сгоряча и поначалу не понял Проханова, либо Проханов не понял Шойгу. Собственно, оба про одно и говорили — о лампадах любви к вождю и государству. Оба старательно путали «героизм народа с непогрешимостью начальства», по меткому слову Шендеровича.
В общем, в 2009-м идея как-то увяла. Обошлись созданием президентской Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Комиссия, несмотря на свой удивительный состав, с задачей не справилась, была осмеяна и быстро распущена.
Но следить за тем, чтобы все помнили, кто победил во Второй мировой войне, очень хотелось.
И 27 февраля 2014 года, через месяц после вызвавшего скандал опроса «Дождя» о блокадном Ленинграде, через несколько дней после бегства президента Януковича из Украины, в парламент была внесена новая редакция патриотического законопроекта. Свои подписи под ней поставили 49 депутатов.
То есть во главу угла опять же были поставлены «общепризнанные принципы международного права». Как понимающие что к чему сограждане подозревали и опасались.
Подозрения стали стремительно подтверждаться.
Одним из первых виновным «в публичном отрицании решений Нюрнбергского процесса» признали пермяка Владимира Лузгина. Обвинение указывало на наличие в статье, которую перепостил Лузгин, «ложных сведений о роли СССР во Второй мировой войне», выразившихся в упоминании о сговоре с фашистской Германией. Лузгин настаивал, что о секретном приложении к пакту Молотова–Риббентропа и вводе советских войск в 1939 году в Польшу узнал на уроках истории в школе, которую закончил в 1995 году. Но его все равно приговорили к штрафу в 200 тысяч рублей.
«Под действие этой статьи можно подвести очень многое, — считает адвокат Виктор Наумов. — Те положения, которые в 90-е годы преподавалось у нас в школах, сейчас подпадают под определение «распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны».
Статья настолько размытая, что любые слова о сговоре Гитлера и Сталина могут стать причиной уголовного преследования. Так же будут расценены и любые высказывания, отождествляющие сталинский и гитлеровский режимы…»
Приговор Лузгину устоял и в областном суде. Сейчас дело в Страсбурге.
Героические следователи, не имевшие еще своего исторического подразделения, смело заглядывали в самые темные уголки интернета и всюду выявляли фальсификаторов и экстремистов. Всем должно было быть ясно, что преступления перед исторической правдой легко совершаются и строго караются. На худой конец, тщательно подстегиваемым общественным мнением.
Мальчик из Нового Уренгоя выступил о минувшей войне и своем к ней отношении в германском бундестаге. На мой взгляд, очень хорошо выступил. Но некоторые вполне официальные российские издания не удовлетворились подчеркиванием действительно неловко сказанной фразы о «невинно погибших людях», но и вынесли в заголовки свои собственные интерпретации: «Школьник из РФ извинился за погибших солдат вермахта» и даже употребили слово «покаялся». Хотя он не каялся и не извинялся.
Мальчику с Ямала поставили в вину то, что в своем двухминутном выступлении он не напомнил немецким парламентариям ни о блокадном Ленинграде, ни о пяти тысячах сожженных белорусских деревнях… Велик список того, о чем мальчик не напомнил. Слова не сказал о том же приговоре Нюрнбергского трибунала, не перечислил всех преступлений, совершенных соотечественниками этих парламентариев, не заклеймил, не вогнал в краску стыда…
А ведь ни для чего другого, как некоторым кажется, на трибуну бундестага и подниматься не стоило.
Поэтому мальчика, который сказал лишь о том, что сказал, тоже обвинили в «оправдании фашизма». Более того, обозреватель большой газеты опасался, что «в самый ответственный момент встанет такой вот перепрограммированный школьник из Нового Уренгоя и вонзит Родине нож в спину…»
Комитет Совета Федерации по международным делам сразу же попросил правительство Ямало-Ненецкого округа проверить учебную программу его гимназии. А более решительные товарищи с этой же просьбой обратились (ну конечно, — куда еще?) в прокуратуру и ФСБ,
чтобы те предметно разобрались, откуда в гимназию просочился тлетворный душок чуждого нам абстрактного гуманизма, смертельно опасного для самого существования державы.
И даже те, кто не призывает к немедленному вмешательству в воспитательный процесс органов госбезопасности, напоминают: «Очевидно, что с детьми надо работать: провести по Пискаревскому кладбищу или свозить в Хатынь. Но ведь в их головы всю эту муть вложили взрослые, родители или учителя…»
К чести некоторых взрослых под козырек взяли не все. Так, глава Нового Уренгоя Иван Костогриз заявил, что «ученик поделился своими открытиями о том, что не все немцы хотели воевать, многие хотели просто жить мирно». Как бы и его не привлекли по статье — за пособничество…
Теперь бы и привлекли. Надо же отделению Следственного комитета чем-то заниматься…
А год назад в Самарской области, в поселке с хорошим названием Управленческий, рядом с ДК «Чайка» находятся обелиск и стела с надписью «Честь и слава воинам, сражавшимся в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Стела была возведена в 1975 году и изображала клинок, разрубающий на части свастику. В прошлом году памятник реконструировали и 8 ноября открыли заново.
Клинок теперь, правда, выглядит более чем странно: он просто воткнут в землю, разрубленную свастику — упразднили. В районной администрации пояснили, что опасаются применения закона, запрещающего нацистскую пропаганду.
Во запугали народ!..
И нечего иронизировать. Будто в состоянии кто-то предсказать, что привидится в (разрубленной!) свастике Следственному комитету, будто мало примеров перед глазами, когда привидевшееся побуждало Следственный комитет к такой бурной деятельности, что памятник сорокапятилетней давности сам побежит каяться.
И, конечно, правы были те, кто предупреждал законодателя о том, что торопливо принятые конъюнктурные законы будут иметь только такой результат и никакого другого. Но наш законодатель, он же думает, что главное — это соответствующий закон принять. А то, что один человек, увидевший (разрубленную!) свастику, фашистом от этого не станет, а другой и безо всякой нехорошей символики дрянь дрянью вырастет, — это в голову не приходит. И никакое специализированное историческое отделение Следкома здесь не поможет.
…Кстати, материалы Нюрнбергского процесса (более сорока томов) изданы у нас только в последние годы — в выдержках, семитомником.
