В Самарской области в поселке с хорошим названием Управленческий рядом с ДК «Чайка» находятся обелиск и стела с надписью «Честь и слава воинам, сражавшимся в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Стела была возведена в 1975 году и изображала клинок, разрубающий на части свастику. В этом году памятник реконструировали и 8 ноября открыли заново.
Клинок теперь, правда, выглядит более чем странно: он просто воткнут в землю, а разрубленную свастику упразднили.
В районной администрации пояснили, что опасаются применения закона, запрещающего нацистскую пропаганду. Во запугали народ!
И нечего иронизировать. Будто в состоянии кто-то предсказать, что привидится в (разрубленной!) свастике прокуратуре. Будто мало примеров перед глазами, когда привидевшееся побуждало прокуратуру к такой бурной деятельности, что памятник сорокапятилетней давности сам побежит каяться.
И, конечно, правы были те, кто предупреждал законодателя о том, что торопливо принятые конъюнктурные законы, имитирующие борьбу со всем плохим и за все хорошее, будут иметь только такой результат. И никакого другого. Но наш законодатель, он же думает, что главное — это соответствующий закон принять. А то, что один человек, увидевший (разрубленную!) свастику, фашистом от этого не станет, а другой и безо всякой нехорошей символики дрянь дрянью вырастет, — это в голову не приходит. Но так бороться, разумеется, значительно проще.
Интересно только, что буквально через две недели после «победы над фашизмом» в отдельно взятой Самаре президент подписал закон, согласно которому демонстрировать нацистскую символику и атрибутику — «при условии осуждения нацизма — все-таки можно. «Нормативный акт вносит поправки в 6-ю статью закона «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов», а также в статью закона «О противодействии экстремистской деятельности».
Вот так. Сначала глупость примем, потом годами подправляем. А как станем определять степень «осуждения нацизма»? Что делать, если кому-то покажется она недостаточной?
Вторая новость серьезнее.
Сергей Нарышкин, глава Службы внешней разведки и по совместительству председатель Российского исторического общества, предложил создать комиссию по изучению преступлений нацистов на территории России: «Историкам, конечно, известно, что в годы войны преступления нацистских оккупантов тщательно фиксировались, и в 1942 году для этого был создан специальный орган, его точное название — Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников. <…> Я полагаю, что пришло время обратиться к этим документам, чтобы сделать их достоянием широкой общественности».
Крайне своевременное предложение! Когда как не сейчас?
Но генералы КГБ вообще привыкли высказываться загадочно. Что имеет в виду председатель Российского исторического общества, я, признаюсь, не понял. Намерен ли он, наконец, пересчитать нанесенный стране ущерб, чтобы предъявить строгий счет потомкам преступников? Звучит соблазнительно, пусть-ка заплатят! Но значит ли это, что комиссия, возглавляемая членом политбюро Шверником, что-то важное упустила, и настало время недочеты ее исправить? Или просто-напросто «пришло время обратиться к этим документам», зачем-то скрывавшимся все эти десятилетия, сделать их «достоянием широкой общественности»? Не удивлюсь, что засекретили эти важные документы хорошо законспирированные иностранные агенты. Но час расплаты близок и неотвратим.
Из доступных источников известно, что сам Нарышкин в 1978 году окончил Ленинградский механический институт по специальности «инженер-радиомеханик», а затем — Санкт-Петербургский международный институт менеджмента по специальности «экономист». Владеет английским и французским языками.
В период с 1978 по 1982 год проходил подготовку в специальных учебных заведениях Комитета государственной безопасности СССР. Учился на двухгодичном факультете в 101-й школе Первого главного управления КГБ (ныне — Академия внешней разведки); в ходе обучения имел оперативный псевдоним — Наумов. По окончании учебы, по его собственным словам, в 1980 году в Ленинградском управлении КГБ познакомился с Владимиром Путиным. Учился также во «французской» группе одногодичного 8-го факультета Высшей школы КГБ, располагавшегося в бывшем здании царского жандармского управления в Большом Кисельном переулке в Москве.
Кандидат экономических наук (2004, диссертация «Иностранные инвестиции в России как фактор экономического развития»), доктор экономических наук (2010, диссертация «Иностранные инвестиции и развитие экономики России»).
Кому же, как не ему, возглавлять объединение отечественных историков (надеюсь, это не мешает заниматься и основной работой по специальности?).
Кстати, и еще одну организацию — Военно-историческое общество — возглавляет тоже генерал КГБ–ФСБ Сергей Иванов, филолог по образованию.
И тоже выступает с удивительными заявлениями…
Это у нас тренд такой.
Что же до комиссии, созданной в 1942-м и распущенной в 1951-м, то, думаю, откорректировать итоги ее работы будет затруднительно.
Прежде всего, стоит сказать, что она действительно проделала колоссальную работу, особенно, что касается выявления конкретных преступников.
ЧГК рассмотрела и изучила 54 тысячи актов и свыше 250 тысяч протоколов опросов свидетелей и заявлений о злодеяниях фашистов. По данным этих документов, только на территории Советского Союза фашисты и их пособники убили и замучили во время оккупации миллионы мирных советских граждан и военнопленных. Комиссия рассмотрела около 4 миллионов актов об ущербе, причиненном немецкими захватчиками, который составлял 679 млрд рублей.ЧГК опубликовала за время своей работы 27 сообщений о злодеяниях гитлеровцев, совершенных ими на территории СССР и Польши. Акты и сообщения Чрезвычайной государственной комиссии стали одним из важнейших доказательств обвинения в Нюрнберге.
Другое дело, следует учитывать, что ЧГК была частью огромной пропагандистской машины, и ряд исследователей подчеркивает необходимость критического подхода к ее материалам.
Некоторые полученные ею цифры давно признаны недостоверными. По мнению большинства историков, некоторые преступления, ответственность за которые Чрезвычайная государственная комиссия возложила на немецкую сторону, на самом деле были совершены советскими органами госбезопасности. Например, взрывы домов на Крещатике в Киеве в сентябре 1941-го. Или расстрелы польских военнопленных под Катынью (к которым прибавились такие же расстрелы в Харькове и под Калининым и за которые перед поляками успели извиниться все три президента России).
Что-то мне подсказывает, что это господин Нарышкин перепроверять не собирается.
Но куда интереснее: что теперь будут делать в поселке Управленческий? Свастику восстанавливать?
