В день «Марша матерей», когда в августе прошлого года на акции его участники просили освободить из СИЗО Анну Павликову и Марию Дубовик, все шли под проливным дождем.

— в своем обращении организаторы марша звали всех в суд.

Однако дождя как раз не хватало, стояла жара. К суду пришли более 200 неравнодушных, они выстроились в длинную очередь перед входом. Обстановка накалилась, когда началось столпотворение. Приставы никого не пускали в здание. Давка, крики… О социальной дистанции не было и речи. «Пустите! Мне в канцелярию!» — но приставы непреклонны. Не пускали и участников других процессов.

Встав на ступеньки у суда, один из активистов в полицейской форме с манекеном в руках декламировал стихи, возмущался о незаконности процесса.

— выкрикивал он, перерезав горло манекену; внезапно брызнула красная жидкость и забрызгала толпу. Активиста сразу схватили омоновцы и увели в автозак.

Пока народ продолжал подтягиваться к суду, некоторые гадали, какое решение вынесет судья. Естественно, надеялись на чудо, что всех выпустят, иначе никак: «дадут по отсиженному, сколько уже можно ребят мучить».

Вячеслав Крюков писал своей подруге Алине, что в одной из конвойных камер в Люблинском суде кто-то из арестантов нацарапал на стене:

Заседание началось с часовым опозданием. Участники — в зале, журналисты — смотрят видеотрасляцию. Костыленков, Крюков, Карамзин и Полетаев находились в «аквариуме», руки были заведены назад и закованы в наручники. Павликова, Дубовик и Максим Рощин стояли в первом ряду. Адвокаты — за их спинами.

Большая часть группы поддержки ожидала итог процесса на улице. Судья Маслов неразборчиво читал приговор, на трансляции был слышен убаюкивающий бубнеж. «Это издевательство! Его кто-то понимает?» — возмущались журналисты и слушатели.

Но уже с первых слов стало ясно — приговор обвинительный. Он признал всех семерых подсудимых виновными в создании экстремистского сообщества. Текст приговора почти полностью копирует обвинительное заключение, как заметили адвокаты, с теми же «грамматическими ошибками»:

На улице тем временем толпа скандировала: «Невиновны!» А судья Маслов продолжал монотонно зачитывать все обстоятельства дела, показания свидетелей и письменные материалы дела. По мнению суда, позиция защиты и обвиняемых опровергается словами секретного свидетеля Константинова (Руслан Д.) и внедренных оперативников. Вместе с этим суд считает материалы прослушки, сообщения из чата «Нового величия» и результаты экспертизы следствия допустимыми доказательствами. Соответственно, психолого-лингвистическая экспертиза защиты была проигнорирована и никак не отмечена в приговоре.

Причем суд зачел в качестве доказательства вины признательные показания Павла Ребровского, от которых позднее он отказался. Он заявил, что эти признания были написаны под давлением следователя и ему обещали дать условный срок после заключенного досудебного соглашения. Но его осудили на 2,5 года заключения. После того как суд установил нарушение сделки со следствием, дело Ребровского отправили на пересмотр. Процесс проходит в Люблинском суде параллельно с основным делом «Нового величия».

Согласно приговору, доводы адвокатов, что все дело — это результат полицейской провокации Константинова, не нашли своего подтверждения. Суд установил, что он добровольно прекратил участие в «Новом величии», о чем есть соответствующее заявление.

Судья согласился с позицией прокуратуры, что квалификация обвинения по ч. 2 ст. 282.2 УК («Участие в экстремистском сообществе») — излишняя. Фигурантов признали виновными только по ч. 1 ст. 282.2 УК («Организация экстремистского сообщества»).

В ходе прений сторон прокурор просил назначить наказание для подсудимых от 4 лет условно до 7,5 года колонии. Суд частично удовлетворил эти требования.

Руслан Костыленков получил 7 лет колонии общего режима, Петр Карамзин — 6,5 года общего режима, Вячеслав Крюков — 6 лет колонии, Дмитрий Полетаев — 6,5 лет условно (освобожден в зале суда), Максим Рощин — 6 лет условно, Мария Дубовик — 6 лет условно, Анна Павликова — 4 года условно.