В Люблинский районный суд города Москвы от Дубовик Марии Сергеевны Уважаемый суд! А также участники процесса и все слушатели! Казавшийся бесконечным процесс по несправедливому обвинению дошел до конца — мне предоставили последнее слово, желаю им воспользоваться! Я очень хочу высказаться, рассказать о том, что я пережила за эти 2,5 года, когда каким-то чудовищным цунами я была выброшена из своей привычной жизни — сначала в тюрьму, а потом — в ежедневный, изматывающий домашний арест, когда ты становишься пленником в собственном доме и лишена того, что обычные люди делают ежедневно: прогулки, походы в магазин, кино, церковь. Любой выход за пределы небольшого земельного участка превращается для меня в грустный квест. Более того, из-за этого чудовищного обвинения я провела целых 5 месяцев в следственном изоляторе в жутких условиях. У меня очень резко начало портиться здоровье. Дело дошло до того, что меня экстренно госпитализировали в больницу. Последствия содержания в СИЗО и весь этот стресс, который длится уже более 2,5 лет сильно повлиял на мое здоровье, документы доказывающее это есть у суда. В настоящее время мне необходимо хорошее комплексное лечение. А также мне необходима экстренная консультация и операция лазерного хирурга, так как у меня очень сильно упало зрение, истончилась сетчатка глаза, что может привести к ужасным последствиям, если ничего не делать.

Целый год шел суд. Целый год мне казалось, что вот сейчас все поймут, что это морок, бред, что вот сейчас все разрешится и этот кошмар закончится — но все как было, так и оставалось. Прокуратура делает вид, что ничего не произошло, и из раза в раз, изо дня в день повторяет одно и то же — «виновны», «доказано», «подтверждается». Не обращая внимания на очевидное, не приводя доказательств и подтверждений, делая белое черным.

Он сам сообщил суду, что у него хобби — коллекционировать живых людей, ходить по собраниям и, подобно высшим силам, решать — кого отправить в жернова системы, кому дозволить жить. Когда я слышала его голос и маньяческий смех, мне становилось плохо и капли липкого холодного пота, гадко щекоча, скатывались по моей спине. Этот человек, на показания которого ссылается прокурор — лжец. Он, подобно крысолову из злой сказки, появился в моей жизни, и повел меня, мою подругу Аню, друга Славу и других ребят за собой. Именно он — и никто другой — снял этот проклятый кабинет на Братиславской. Он написал этот злосчастный устав, он предлагал «бить черных», покупать оружие и взрывчатку, сотрудничать с запрещенными в России организациями, кидать зажигательную смесь в полицию — и после всего этого, он — свидетель. А мы — которые либо пропускали его пассажи мимо ушей, либо возражали — подсудимые. Два бесконечно долгих дня мы слушали его показания. Мы не видели его лица — он не посмел зайти в зал суда и испугался давать показания глядя нам в глаза — мы слышали его голос. Этот голос лжив. Он лгал суду, когда сказал, что нашел мою фамилию в интернете в базе сотовой компании — этот номер никогда не был зарегистрирован на меня. Он лгал суду, когда говорил, что мы намеревались делать взрывчатку. Он лгал суду, когда говорил, что я рассказывала кому-то, что мы тренируемся с оружием. Он лгал суду, когда утверждал, что мы хотели совершить переворот и захватить власть в стране — кто из вас, находящихся в здравом уме и трезвой памяти способен представить, что восемь молодых людей на такое способны. Он лгал суду, когда говорил, что я разрабатывала листовки — на видеозаписи, представленной суду, было четко видно, что листовки на собрание принес он. Он лгал суду, когда говорил, что я призывала бить полицейских — в исследованном чате есть запись от моего имени, которая это опровергает. Он лгал суду и о том, что 4 марта он надеялся на то, что все мы между собой перессорятся, из исследуемых доказательств видно, что именно 4 марта он призывает не разбрасываться кадрами, когда я сообщила что ухожу от всех! Он лгал всегда, всем и везде. И неужели этот человек, который даже в суде говорил, что «оружия нужно», и «как можно больше», не является опасным для общества и окружающих его людей? Я почему-то уверена в том, что и прокурор ему не верил, но так как он — человек подневольный, дело заведено — и прокурор повторяет бессмыслицу о том, что мы преступники и нас надо наказать.

Мне сейчас запрещено пользоваться интернетом, я смотрю телевизор. Иногда известные ведущие обсуждают наше дело и говорят, что вот, мол, спасибо полиции что вовремя нас остановили, а то мы почти террористы и собирались поджигать людей и автобусы. Какая чудовищная ложь. Я никогда не делала ничего плохого. Я не писала этот устав, я не скидывала в телеграмм-чат программу, не призывала никого к насилию, не призывала бить полицейских, я наоборот выступала и буду выступать против насилия! Я не разрабатывала листовок, не распечатывала их, никого не вербовала — я даже не знаю, как это делается… о том, что я вхожу в какие-то советы, узнала явочным путем… но об этом я уже говорила. Мой папа, допрошенный в суде, подробно объяснил, как проходил обыск у меня дома. Ни я, ни члены моей семьи не присутствовали непосредственно в том месте, где нашли этот чертов устав. Адвокаты заявили в суде ходатайство о вызове понятых, участвующих в обыске у меня дома. Но они так и не явились в суд, поэтому вопрос о том, как проходил обыск и действительно ли в моем доме что-то нашли, так и остается открытым. В итоге я сейчас сижу тут и жду решения своей судьбы. Я родилась в 1998 году, мне сейчас 22 года. Мои мама и папа, которые очень постарели за эти два года, всегда воспитывали меня в духе любви к моей стране и людям. Я никогда не интересовалась политикой, я была предельно далека от этого. Мне всегда были близки химия, биология, животные — недаром я выбрала себе профессию ветеринара — хотя уже два года я лишена возможности учиться. Я достаточно безынициативный человек, всегда зависела от мнения старших мне людей. В свои школьные годы никогда не выступала на сцене, так как боялась публичных выступлений, даже стихи читала, смотря не в класс, а в окно. Я благодарна своим родителям, бабушке и дедушкам за то, что они не отвернулись от меня в том проклятом марте 2018 года — я очень вас всех люблю. Я благодарна своему брату, которого в школе спрашивали — правда ли, что у вас в доме найдено оружие? Правда — отвечал брат. А на участке еще и «Катюша» зарыта. Возможно его чувство юмора помогло нам пережить это безумие. Я благодарна всем тем людям, которые поддерживали меня и других ребят, жертвовали своим временем, приходили на суды — в любую погоду и в любое время. Я благодарна своим защитникам — мне кажется, они стали членами нашей семьи. Я благодарна журналистам — то, что я сейчас не в тюрьме, это и их заслуга. Я благодарна своему настоятелю — священнику, который поддерживал и поддерживает меня и мою семью, и молится за нас. Я благодарна своим родственникам, которые служат в правоохранительных органах — когда меня оболгали, сказав, что я испытываю неприязнь к полиции, они в это не поверили и поддержали меня. Я благодарна даже тем людям, которые, не зная ничего по сути дела, называли меня преступницей и говорили мне гадости — я стала сильнее и умнее.

В период домашнего ареста я стала много читать — в том числе и Евангелие. «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, молитесь за обижающих вас и гонящих вас», — я стараюсь простить всех, приложивших руку к этому неправедному делу — и даже Зелинского (предположительно, настоящая фамилия «Руслана Д.», провокатора, придумавшего устав и оплачивавшего офис для встреч членов «Нового величия». На его показаниях строится все обвинение. — Ред.). Потому что, несмотря ни на что, есть высший суд, и каждому потом воздастся за его дела. Очень обидно, что я не могу уже больше двух лет воплотить все свои мечты в реальность, не могу учиться, так и не слезла с шеи родителей. Я очень хочу стать самостоятельной, независимой, и чтобы мои близкие начали мной гордиться! Я хочу попросить прощения у всех, кого когда-либо обидела, потому что я не со зла это делала. Я часто не задумывалась о чувствах других, близких мне людей и очень об этом сожалею. Я хочу сказать, что чтобы не случилось в дальнейшем у нас у всех, есть одно чувство во всем этом деле, самое большое важное на мой взгляд, оно освящает жизнь, делает ее счастливой до невозможности, а также болезненной — это любовь. Она есть целая палитра чувств, настоящий хаос. Желаю всем обрести свое счастье и свою любовь, никогда ее не терять, она помогает пережить многие испытания, не вешать нос, она дарит крылья и веру в то, что все будет хорошо. Благодаря ей у меня были силы пережить эти долгие годы. Не предавайте это прекрасное чувство, никогда, что бы ни случилось!

Я, конечно, приму любое решение суда, которое будет вынесено по данному делу. Но я очень надеюсь, что оно будет справедливым. Я хотела просить милости, но мой защитник сказал мне, что надо просить правосудия — милости просят виновные, — а я не виновата. Я не виновата, и я прошу правосудия. Правосудия не только себе, но и остальным ребятам, особенно тем, кто сейчас сидит в тюрьме.

Приговор фигурантам дела «Нового величия» огласят 8 августа