Челябинск

Местная жительница Ирина Бондикова, как и многие соотечественники, в период пандемии оказалась в очень сложной финансовой ситуации. Она работала управляющим крупного магазина, но в период самоизоляции бизнес «встал», а помощи от государства ждать не приходится. Ирина обратилась за помощью к губернатору Челябинской области, но ни поддержки, ни даже ответов на свои вопросы не получила.

«У ИП долги, поэтому мы не получим никакой государственной помощи. Кредитные каникулы не дали, как жить? И на что? Сын учится, я — единственный кормилец, работаю в промтоварном магазине. Откройте хотя бы отдельностоящие! Иначе я буду вынуждена просить милостыню у администрации города», — написала Ирина в инстаграмме главы региона.

— У нас крупный магазин одежды, 4500 квадратных метров, — рассказала «Новой» Ирина Бондикова. — Продаем также обувь, постельное белье и хозтовары. У собственника есть и другие магазины в Челябинске и Нижнем Тагиле. В Челябинске собственник написал письмо арендодателю. Но никакой скидки на арендные платежи ему не сделали. Предложили только временно не оплачивать коммунальные услуги, это около 100 тысяч рублей в месяц, по сравнению с суммой аренды — капля в море. Из четырех точек продаж только в одной снизили аренду на 15%, остальные отказали.

Сотрудники работают по патенту. В основном, это граждане Таджикистана и РФ. Никто не предполагал грядущий кризис, события развивались стремительно. Сначала в Тагиле объявили изоляцию, там в течение недели все закрылось, чуть позже — в Челябинске.

— Мы сидим дома, как и требуют чиновники, — продолжает Ирина. — Двое наших сотрудников не улетели в Таджикистан, они остались без патента и прописки, и собственник их просто содержит. Они не могут выйти на улицу, к ним цепляются сотрудники правоохранительных органов. Магазин уже два месяца как закрыт, но я до сих пор не уволена.

20 апреля Бондикова начала звонить в приемную губернатору, хотела записаться на прием. Ей ответили, что приемы ограничены. Но деньги где-то нужно брать… Она готова была закупить антисептики и маски, чтобы их продавать в магазине, но требование оградить площади для продажи данных изделий сделали эту инициативу невозможной. Бондикова продолжила звонить в приемную губернатора. Во второй раз ей дали номер управления торговли, но там никто не берет трубку.

— Магазин закрыт, собственник не знает, что делать, — переживает Ирина. — Отношения с моим работодателем не изменились, ведь он — заложник ситуации, как и я. Он не может объявить себя банкротом, так как процедура длится 6 месяцев, и ему нужно куда-то вывозить товар из нескольких магазинов. Я не уволена, сократить меня он тоже не может. Я — управляющий с большим опытом и неплохой зарплатой по челябинским меркам: в докризисное время зарабатывала от 35 тысяч рублей. А сейчас пытаюсь подрабатывать: вышиваю на заказ и делаю подарочные боксы, пытаюсь продать их через соцсети. Вышивку можно было продавать на выставках, но сейчас их нет. У меня есть несколько заказов, но я не могу купить сопутствующий материал.

Ирина также пробовала устроиться неофициально в «Магните», на выкладку товара, там обещали 60 рублей в час, а до карантина ставка была 80 рублей. «Пятерочка» вообще отказалась принимать, своих сотрудников хватает. Чтобы как-то выжить, Бондикова решила сделать онлайн-магазин. Для его оформления нужны фото товаров, которые остались в магазине, но арендодатель запретил заходить в здание. Снова тупиковая ситуация. При этом множество магазинов работает, несмотря на запрет.

— У меня всегда был дополнительный заработок, я веду как бухгалтер предприятия общепита, — рассказывает наша собеседница. — И эта моя подработка тоже исчезла. У меня 17-летний сын подрабатывает, приносит копейки, но даже их я не могу заработать. Запаса не было: единственное, что было, это кредитные карты, но мы уже потратили с них деньги.

В кредитных каникулах семье Бондиковых отказали: потребовали предоставить справку 2-НДФЛ, что снизились доходы за 6 месяцев. А у них доход снизился только в апреле. Ирина пишет во все инстанции, задает вопросы чиновникам в соцсетях, но ни на одно из своих обращений ответа не получила. Звонила на «горячие линии» — результат нулевой. Ни одна господдержка не работает даже на 20%.

— Выплаты дают на детей до 16 лет, а мой ребенок ученик 9 класса и ему 17. Почему он не может получить дотацию? — удивляется Ирина. — Сегодня я не знаю, что делать. У нас нет родственников, которые могут помочь.

Екатеринбург

Александр и Анастасия Губины — владельцы частного детского центра «Теремок» на Уралмаше. В каждом районе действуют десятки таких частных мини-садиков. Здесь принимают детей от полутора до трех лет, пока они не получат путевки в муниципальные детские сады.

25 марта 2020 года президент объявил в России режим «нерабочих дней». 25 число в «Теремке» — это как раз тот момент, когда родители вносят оплату на следующий месяц, а Губины из этих денег выплачивают аренду, коммуналку и зарплату работникам центра. Разумеется, большая часть клиентов после выступления президента предоплату за апрель вносить не стала. Губиным, как и многим другим предпринимателям, пришлось свой центр временно закрыть.

13 апреля 2020 года произошло смягчение режима ограничений. Запрет на оказание бытовых услуг был отменен губернатором Евгением Куйвашевым.

— Мы поняли новую редакцию Указа губернатора так, что наша деятельность с 13 апреля разрешена, и снова открыли свой центр, — объясняет Александр Губин. — Но 28 апреля к нам пришли из Роспотребнадзора две женщины. Чиновницы не уведомили нас заранее и не предъявили ни одного документа на проведение проверки, поэтому сотрудники просто не допустили их в помещение. Но все равно на нас составили протоколы о нарушении санитарных правил. И 30 апреля суд приостановил нашу деятельность до 14 мая.

По словам предпринимателя, 15 мая, когда садик снова открылся, проверка пришла повторно, и снова — без документов. Александр уверен, что сотрудники Роспотребнадзора хотят, чтобы они вообще закрылись. Садику не дают работать, но расходы на аренду, коммуналку и зарплаты сотрудникам никуда не деваются. В этом бизнесе единственный вид дохода — деньги родителей. В любом случае, теперь надо их либо возвращать, либо переносить на следующий месяц. Это — прямые экономические потери.

— В апреле мы получили субсидию от государства, поскольку у нас довольно большой штат сотрудников, и мы никого не увольняем, наш бизнес вошел в перечень наиболее пострадавших от эпидемии отраслей, — продолжает Александр. — Но мы эту сумму очень быстро раздадим за текущие долги. Если в мае совсем не удастся поработать, я не знаю, что делать, будем пытаться договариваться с работниками и арендодателями об отсрочке платежей.

— Нам очень нужно, чтобы работал детский сад, потому что мы оба заняты целыми днями, — говорит медработник Анна, мать одного из воспитанников «Теремка». — У меня пятидневка, у мужа вообще ненормированный рабочий день. Пять дней в неделю оставить ребенка не с кем. Нам приходится на свой страх и риск оставлять ребенка стареньким бабушкам, слава богу, что у нас их две. Но в 70 лет за ребенком трудно уследить, он же бегает везде, прячется, привередничает. Можно оставлять с бабушкой буквально на пару часов, а так, чтобы на целый день — это уже повод для волнения. Хорошо, если есть у родителей возможность дома сидеть. У большинства, как мне кажется, и не было такой возможности. Сейчас вообще все уже почти на работу вышли, если садик опять закроется — будет нехорошая ситуация.

— Когда объявили о самоизоляции, люди реагировали по-разному, — рассказывает Елена Глушкова, нотариус из Екатеринбурга. — Например, у нас в конторе есть беременная сотрудница, срок еще маленький, но она сразу написала заявление об отпуске без содержания, потому что не хочет рисковать здоровьем. Кто-то сказал, что боится работать с посетителями, поэтому сделает перерыв в работе. А кто-то, наоборот, готов хоть каждый день работать, так как кредиты не позволяют сидеть дома.

Заработки частного нотариата напрямую зависят от посетителей. Здесь нет других источников дохода. У Елены Глушковой довольно большой коллектив — 15 сотрудников. Они работают посменно. Кроме того, нужно платить ежемесячно около 65 тысяч рублей за коммунальные услуги.

— Для меня, как для работодателя, тоже стоял вопрос: что делать? — вспоминает Елена. — Мы закупили средства индивидуальной защиты, заказали пошив масок для себя и для клиентов. С трудом, но все-таки нашли антисептики. Граждан стали пускать в переговорные комнаты, которые предусмотрены для сделок. Мы постарались сделать все, чтобы клиенты не контактировали друг с другом.

По словам нотариуса, спад клиентов ощутимый. Если у человека нет острой необходимости в нотариальных услугах, он сюда и не торопится. Откладывает свой вопрос до лучших времен. Пришлось сделать оплату за посменную работу, иначе невозможно сохранить такой большой коллектив.

— Все это время мы постоянно бесплатно консультировали людей по телефону, — продолжает Елена Глушкова. — Нас включили в бесплатную горячую линию нотариальной палаты Свердловской области. Гражданам, которые звонили непосредственно в нашу контору, мы предлагали анализ документов сделать по электронной почте, а консультации — по телефону. Данная работа не оплачивается, но мы делаем ее с удовольствием, времена сейчас тяжелые, а помочь кому-то в этих условиях — важно.

Наша собеседница предполагает, что позже возникнет трудность с уплатой налогов и обязательных взносов. Нотариат не признали отраслью, пострадавшей от пандемии, поэтому ни переноса, ни снижения платежей не предусмотрено. Есть понимание, что другие отрасли пострадали намного серьезнее. Нотариусам же разрешили работать по предварительной записи и с соблюдением норм безопасности.

— Обычно к лету мы в течение года копим деньги, так как знаем, что предстоят крупные платежи по налогам, — объясняет юрист. — Но ситуация этой весной заставила многих из нас потратить эти деньги на зарплаты, чтобы наши конторы хоть как-то выстояли. Если летом платеж не выплатить в полном объеме, предусмотрены серьезные штрафные пени.

Любопытно, что ситуация с пандемией заставила многих из екатеринбуржцев задуматься о жизни и своем здоровье.

— Есть и положительные стороны у самоизоляции, — не унывает Елена. —Мы практически до идеального состояния довели делопроизводство, а раньше руки не доходили. Прошли обучение на онлайн курсах повышения квалификации. Постарались максимально использовать неожиданно появившееся время для развития нашей конторы.

Яна Пескарь, основатель студии брендов «Суть» в Екатеринбурге, с тоской смотрит в настоящее, но присутствие духа не теряет.

— До начала самоизоляции у нас было восемь сотрудников: дизайнеры, верстальщики и другие креативные профессии, — рассказывает она. — Сейчас все переведены на сдельную оплату. Сделали проект — получили деньги.

Некоторые из работников ушли, так как не имеют возможности поставить свою деятельность на паузу и жить без постоянного дохода. Но проблема еще и в том, что заказчики за уже выполненную до карантина работу перестали платить. Тем самым бизнес Яны тоже оказался на грани выживания.

— Мне пришлось занимать деньги, выискивать в других местах, чтобы расплатиться с ребятами за уже сделанные проекты, — переживает предпринимательница. — А с заказчиками все очень сложно. И ладно бы они объясняли свою неплатежеспособность вынужденной изоляцией и просевшим бизнесом. Нет.

С первым днем «выходных» дней в стране Яна сообразила отказаться от офиса, поэтому там долгов не накопили. По ее словам, сейчас по городу много офисов освободилось, поэтому проблем с выбором нового не будет, лишь бы все успокоилось.

С заказами, как и в других сферах бизнеса, у креативщиков сейчас туго. Раньше в месяц они вели по 6–8 долгосрочных брендовых проектов, а сейчас — два. Если нет новых бизнесов, то и новых брендов нет. Нечего раскручивать. Люди затаились с тем, что у них есть, рисковать боятся, так как нет уверенности в завтрашнем дне.

— Я уверена, что бизнес в стране уже не будет прежним после пандемии, — делает вывод Яна. — Он постепенно изменится. Будущее за брендом личностей, а не предприятий. Бизнес делают люди, и именно они станут дальнейшим двигателем развития.

Тюмень

«Премьер» — один из первых, построенных в Тюмени торговых центров, в котором расположен одноименный кинотеатр. Кинотеатр не работает уже два месяца, и, не сумев получить помощь от государства из-за бюрократических проволочек, перепрофилировался в пошивочный цех по производству масок.

— Мы оказались в дурацкой и несправедливой ситуации, и откроемся ли — никто не знает, — рассказывает Дмитрий Юрманн, директор кинотеатра. — Проблемы начались еще в середине марта, когда по всем каналам заговорили об опасности посещения общественных мест. Тогда у нас выручка упала на 30%, и это было только начало. 28 марта вышло Постановление правительства о введении в регионе ограничительных мер, которые касались и всех кинотеатров в Тюменской области. Будучи законопослушными гражданами, мы ушли на вынужденный отдых.

Все это время владельцы сферы развлечений внимательно следили за федеральными и региональными новостями и очень сильно обрадовались, когда в одном из выступлений президента страны услышали о том, что наиболее пострадавшим от пандемии компаниям будет выплачено по одному минимальному размеру оплаты труда (МРОТ) на каждого сотрудника. В Тюмени это 12 130 рублей.

— Конечно, наши сотрудники обычно получают больше, чем 12130 рублей в месяц, — продолжает наш собеседник. — Но в условиях вынужденного простоя мы обрадовались и с надеждой ждали мая, чтобы подать заявление на получение субсидии от государства.

По словам Дмитрия, первого мая заявление было подано бухгалтерией, но документы у них вообще не приняли. Причина: кинотеатры не относятся к отрасли, «наиболее пострадавшей от пандемии».

— Я выяснил, что все дело в тонкостях, связанных с видами деятельности (ОКВЭД). Мы 15 лет работаем и отчитываемся по ОКВЭД 59.1 «Производство кинофильмов, видеофильмов и телевизионных программ». А пострадавшей признана отрасль, относящаяся к ОКВЭД 59.14 «Деятельность в области демонстрации фильмов». Это стало главной проблемой, из-за которой мы не можем получить даже один МРОТ на нашего сотрудника. Это удивительно: мы на регулярной основе отчитывались во все фонды и указывали «свой» ОКВЭД 59.1, нас регулярно проверяла налоговая выездными проверками, и сейчас мы не можем получить даже минимальную помощь.

На протяжении всего этого времени руководство «Премьера» пытается найти какой-то выход из ситуации. Написали заявление в налоговую инспекцию, губернатору Мору с просьбой разобраться. Оперативно отреагировали только налоговики: позвонили и начали запрашивать и уточнять всю информацию по сложившейся ситуации. Из областного правительства ответа все еще нет.

— Кинотеатр «Премьер» работает 15 лет и все это время мы рассчитывали только на себя, — говорит директор. — Не брали кредиты, у нас нет долгов по зарплате людям, по налогам, у нас нет иных обстоятельств, которые препятствовали бы получению официально декларируемой помощи от государства, но, тем не менее, мы не можем ее получить.

Чтобы хоть как-то остаться на плаву, тюменский кинотеатр участвует в акции «синемаски.ру», которую запустили в Калининграде. Это акция поддержки кинотеатров в России, в рамках которой начато производство и продажа многоразовых масок. Купив маску, человек одновременно поддерживает и кинотеатры, и проект «едукпожилым.рф».

— У нас в коллективе оказались люди со швейным образованием и которые просто умеют шить, — говорит Дмитрий Юрманн. — Теперь мы шьем синие маски у себя в кинотеатре и предлагаем предприятиям и горожанам приобрести их у нас. Сейчас в акции участвует 12 городов, продано почти 6 000 масок. Каждый рубль с проданной маски идет на оплату труда наших сотрудников, потому что у нас сложившийся коллектив, и мы не можем даже просто по-человечески вот так взять и сказать своим сотрудникам: «Извините, до свидания, два месяца мы не работаем, денег нет, ничего вам платить не будем». Ни для кого ни секрет, что многие были вынуждены так поступить и отправить своих сотрудников в неоплачиваемые отпуска, тем самым избавив свой бизнес от лишних затрат. Мы не намерены так поступать и увольнять даже одного сотрудника.

Юлия Баталова, Изольда Дробина, Елена Шукаева, Сергей Шумаков—«Новая газета»