Первое, что я сделала, оказавшись в Ярославле — отправилась на поиски антисептика. Купить его в Москве перед отъездом не успела: была уверена, что в Ярославле их полно.
Первая же попытка кончается провалом. В супермаркете «Лотос», кажется, есть всё, кроме антисептиков. Их нет с самого утра.
— У поставщиков последнее загребли, можно так сказать, — весело отвечает мне женщина на кассе. — И то — заказывали триста штук, а прислали сто! Даже меньше, шестьдесят.
В аптеке вместо антисептика предлагают спиртовые салфетки по восемь рублей. В «Пятерочке» антисептики кончились «еще вчера», как и в «Магните». В магазинах «Магнит косметик» они пропали еще дня три назад.
На вопрос об антисептиках кассирши отвечают ироничным покачиванием головы и смешками.
На беглый взгляд это единственное, чего в магазинах совсем нет. В некоторых супермаркетах полки с крупами заметно поредели, но те же макароны есть везде. Ощущения пост-апокалипсиса нет нигде: вот семейная пара выбирает, что взять к чаю, вот молодая мама с сыном выкладывает на ленту кучу сладостей. Я тоже беру печенья, но открывать их до дома не решаюсь — хоть я не самоизолировалась, мыть руки стараюсь как можно чаще.
***
Ярославская область на фоне остальных регионов в ситуации с эпидемией до сих пор выглядит хорошо. Пока оперштаб каждые сутки фиксирует больше 50 случаев заражения по всей стране, здесь число заболевших остановилось на цифре один. 41-летняя женщина возвращалась из Доминиканы через Цюрих и Москву. В российском аэропорту ее встретили сотрудники Роспотребнадзора. Дальше, как мне рассказывает пресс-секретарь департамента здравоохранения Ольга Силина, женщина вернулась в Ярославль и сразу же позвонила в поликлинику, в которую прикреплена. К ней приехали врачи и сделали забор мазка из зева. Вместе с ней анализы брали у ее мужа — ближайшего ее контакта. На это время их обоих поместили на карантин.
После того, как анализы взяли, их везут в Роспотребнадзор (только у него в области есть лицензия на забор анализов на коронавирус), уже оттуда их отправляют в Новосибирск. Только там сейчас на территории всей страны можно получить стопроцентное подтверждение заболевания — анализы делаются в одном из крупнейших вирусологических центров «Вектор».
Анализы женщины оказались положительными, ее мужа — отрицательными. Сейчас оба лежат в инфекционной больнице, в разных боксах. Ее состояние — «стабильное, средней тяжести».
На мой вопрос, почему еще в понедельник, 16 марта, депздрав категорически отрицал наличие зараженных в области, если уже на следующий день это опроверглось, пресс-секретарь депздрава отвечает:
— Ведь ситуация могла бы развиваться по такому сценарию: у человека взяли анализы. У него есть предварительное подтверждение. Врачи задумались: «Ага, что-то тут не то. Давайте отправим в «Вектор» на подтверждение». На стадии предварительного разбора мы всем в паблике сказали бы: «У нас есть человек, который, возможно, заболел коронавирусом». Представьте, как ведет себя СМИ. Вы представитель СМИ. Что вы в заголовках напишете? «Первый случай в Ярославской области! Обнаружен пациент с коронавирусом».
— Я бы написала «с подозрением на коронавирус».
— Да бросьте! Я сама работала 17 лет в СМИ, я прекрасно знаю, какие выйдут заголовки. Вот на следующий день человеку приходят анализы, которые не подтверждают наличие заболевания. Такое тоже возможно.
Что с тем пациентом делать? Его на всю страну назвали заболевшим коронавирусом. Вы знаете, как сейчас относятся к таким пациентам. Кому это надо?
Был и такой случай: на брифинге в департаменте здравоохранения его директор Руслан Саитгареев рассказал, что на всю область аппаратов ИВЛ, необходимых для пациентов с осложнениями, — 34, еще четыре планируют закупить на президентский грант. Ведомству потом пришлось объяснять, что слова Саитгареева неправильно интерпретировали: на самом деле аппаратов 395, из них 34 — в инфекционных отделениях больниц. Их в области четыре, не считая Инфекционной клинической больницы Ярославля.
«У нас просто СМИ хотят слышать то, что они хотят слышать, — сокрушается Силина. — И всё. А вся официальная информация была дана».
***
На следующий день после выявления вируса в регионе губернатор Ярославской области Дмитрий Миронов издает указ. С 23 марта — начала следующей рабочей недели — все школы уходят на карантин, до этого — свободное посещение. Остальные образовательные учреждения «до особого распоряжения» тоже на свободном посещении. Все «спортивные, зрелищные, публичные и другие массовые мероприятия» больше 50 человек запрещены.
Карантин ввели и в здании Департамента здравоохранения. На двери здания в центре города висит табличка: «ВРЕМЕННО ОГРАНИЧЕН ПРИЕМ ГРАЖДАН!!!». «По всем вопросам» гражданам предлагается делать письменные обращения — на электронную почту, факсом, почтовым письмом. Либо же звонить на горячую линию по вопросам коронавируса. Я захожу в здание, проверить, как всё обстоит на самом деле.
Карантин, рассказывает охранница, был введен только утром четверга, в этот же день.
— Ерунда всё это! — говорит охранница, женщина 70-ти лет с необычайно живой мимикой. На свой возраст она совсем не выглядит. У нее неяркий макияж, неброский маникюр и короткие, стриженные под мальчика волосы, во всем ее облике видна ухоженность. Ни за что не поверишь, что она как раз в группе риска.
— Всё равно со всеми контактируем. Мы ничем не защищены. Вот — видите? (показывает на людей, которые ходят туда-сюда)
— Вот и мы с вами говорим, — отвечаю я.
— Люди разные ходят, со всеми контактируем. Ну, даже я дверь не открою — завтра утром выйду после дежурства, там сколько в транспорте народа? А там кто ручки протирает? Дезинфекцию кто там какую делает? Никакую!
Вообще я зашла в депздрав, чтобы договориться об интервью с кем-то в инфекционной больнице, но рабочий день уже подходит к концу, на месте почти никого нет.
Но Татьяна Геннадьевна (так зовут охранницу) на смене до утра и с радостью рассказывает, как тут всё устроено. Говорит, коронавирус совсем не нарушил привычного хода жизни в департаменте: в масках никто не ходит, да и с подозрением на инфекцию никто не приходит. Люди решают привычные проблемы, только теперь их не пускают внутрь здания — работники депздрава вместо этого спускаются вниз.
Сама она, по ее же словам, «поставила крест на медицине». Никогда не берет больничные, не принимает лекарств.
«Одно время, очень-очень давно, лет в 50 у меня было давление 220/120, — рассказывает она. — Мне ужасно было, но я как к [врачам] приду — мне еще хуже! И они мне выписали таблеток две горсти пить… Я пришла в аптеку с этими рецептами, а у меня денег на них нет. (смеется) Куплю таблеток, а хлеб потом на что покупать?»
Вирус ее, кажется, интересует мало. С гораздо большим удовольствием она рассказывает о своей службе.
— Люди думают, мы сидим в носу ковыряемся, — жалуется Татьяна Геннадьевна. — Думают, что вообще нам делать нечего! Вы знаете, я прошла такое за столько лет. В 90-е годы бандиты были. А я работала в Соловьевской, в приемном отделении охрана была. И вот я одна с ними была, и ничего. Ведь какие годы были! Я те годы пережила, что я, этот вирус не переживу? (смеется)
— Не закупались гречкой? — спрашиваю ее.
— Ни-че-го! — отчеканивает она. — Не закупалась абсолютно. Мне муж звонит, говорит: «Тань, всё смели, — говорит, — и гречку». Я захожу в магазин — действительно пустые полки. Это ненормальность какая-то. Зачем? И вот матери я сказала: «Никаких закупок!» Она ничего не покупает. «С голода, — говорю, — не умрешь. У тебя мы есть в конце концов». Какое тут скупать! Серое население, честное слово. Плохо воспитывают или плохо информацию доводят — не знаю. Чего паниковать? Мы же не знаем, от чего погибнем.
***
Пока я еду из окраины в центр города, в такси ведущий на радио обсуждает с главным редактором портала Gramota.ru Владимиром Пахомовым происхождение слова «карантин». Слово в итальянском означало 40 дней, которые корабли, прибывающие из других стран, должны были отстоять до входа в порт. Как говорит Пахомов, слово было заимствовано либо из итальянского, либо из французского языка. «Подхватили», — иронизирует ведущий.
Из окна машины вижу, как в школьном дворе под присмотром учителя бегают дети.
Пятничным утром я оказываюсь на улице Кирова, центральной улице города, в пяти минутах отсюда — набережная Волги. Здесь множество кофеен и кафешек, есть даже бары и кальянные.
На улице почти никого — неясно, оттого ли, что это утро буднего дня или же из-за самоизоляции.
В одной из кофеен я встречаюсь с бывшими депутатами Ярославской областной думы от ПАРНАСа — Сергеем Балабаевым и Василием Цепендой. В новый созыв думы им пройти не удалось — оппоненты через суд сняли их с выборов. «Апробация Мосгордумы», — шутит Цепенда.
На мой вопрос, готовы ли в регионе к эпидемии, говорит:
— У нас всё так же, как во всей России. Абсолютно не готовы мы. Ни к какого рода эпидемии. Вот вчера сбежала женщина из Тутаевской больницы, потому что ее туда заманили, сутки у нее не брали анализы.
Просто не брали анализы. Поместили в холодное, неотапливаемое помещение, и она оттуда сбежала.
Сдать анализы в Ярославле, как и в большинстве регионов, может не любой желающий, а только люди с симптомами коронавируса либо те, кто вернулся из «черного списка стран» Роспотребнадзора. Анализы по выявлению COVID-19 делаются тоже только в управлении Роспотребнадзора по Ярославской области.
— У меня один знакомый вернулся из Туниса, — рассказывает Цепенда. — У него разболелась голова. Он приехал и сказал: «У меня болит голова. Я вернулся из Туниса». Его спрашивают: «Кашель есть?» Он говорит: «Нет». Он отсидел очередь в поликлинике, зашел на прием к врачу с медсестрой, которая была без маски. И они сказали, что у них тестов нет, надо ехать в Роспотребнадзор. Он поехал, сдал. Короче говоря, коронавируса у него не было, но если бы, не дай бог он был, то его передвижение по городу, сидение в очереди в поликлинике, а потом езда в Роспотребнадзор способствовала бы большему заражению.
С похожей историей обратился человек и к Балабаеву. У него была температура 39,5. «Несколько раз обращался в скорую, дважды не дождался». Рентген показал у него пневмонию: « В инете нашел информацию, сам определил список лекарств и лечение. Лечился месяц, сейчас все хорошо». В итоге мужчина переболел ОРВИ, но на этапе диагностики «на коронавирус никто анализы не назначил, терапевт только хохотнула типа "Случаем не коронавирус?" Вот такая медицина».
Меры, введенные региональными властями, обоим политикам кажутся недостаточными. «На самом деле, все ждали решения федеральных властей, — считает Балабаев. — Приняли федералы решения про школьные каникулы — мы его продублировали. Приняли федералы решение закрыть музеи, театры и так далее — мы приняли соответствующее решение».
Обеспечить нормальный карантин при этом едва возможно: школы почти не приспособлены к дистанционному обучению детей, а их родители в большинстве своем не могут работать на удаленке.
— У нас средняя зарплата — 30 тысяч рублей, — говорит Сергей. — Она не дает людям возможности уйти на больничный. Просто так тебе его и не дадут: должна быть симптоматика либо объявленный карантин.
Поэтому даже если бы люди хотели не пойти [на работу], им это материальное положение не позволяет.
— В Москве еще у многих вся работа в ноутбуке, поэтому они могут остаться в доме. В Ярославле это не так? — спрашиваю его.
— Это не очень развито. Нет, конечно, есть какие-то программисты, какие-то компании, но это не подавляющее большинство. Всё в основном связано с руками, которые ничем не заменить. На моторном заводе дистанционно трудиться не будешь. Двигатель дистанционно не соберется.
— У людей есть паника — что надо закупиться на год вперед?
— Она была. В начале недели набежали, накупили. Но никто не думает, что надо купить 50 килограмм гречки и 30 банок тушенки. Не будет гречи — купим рис. Не будет риса — купим макароны. Не будет макаронов…
— Просто купим патроны и будем отбирать у тех, у кого есть, — шутит Василий.
***
Когда мы выходим, Сергея на улице узнает мужчина и жмет ему руку. «Как коронавирус?» — спрашивает у него Балабаев. «А чего с ним бороться? Сам пройдет!» — откликается тот.
Мужчина — главврач одной из ярославских больниц.
