Про «ЧС природного характера» все уже пошутили: в том же Алматы даже обычный проливной дождь превращается в настоящий потоп в нижней части города — интернет проще вообще не включать. Куда больше обсуждающих постановление экспертов (в основном, все в сети, пока еще можно) смущает слово «социальный» в документе. ЧС социального характера — это, видимо, теракты и массовые волнения, но это еще и экономический кризис (в котором Казахстан живет перманентно уже лет десять), и забастовки, и даже резкий скачок инфляции.

А вот министра информации и коммуникаций Казахстана Даурена Абаева «как человека» подобная расплывчатость трактовок нового постановления «не смущает». Он публично заявил журналистам только, что ему надо разобраться, а через несколько часов разразился большим постом в фейсбуке, что все нормально, а разговоры о массовом отключении интернета — «спекуляция». «Интернет подпадает под категорию «сеть и средства связи», однако в данном случае полное отключение сети Интернет для его приоритетного использования государством является бессмысленным», — заявил министр. И вообще:

К министерству информации и коммуникаций и не было бы вопросов — тем более «коммуникации» у ведомства отобрали еще в прошлом году: все технические вопросы работы или отключения сетей отданы КНБ. Но постановление вышло на фоне более-менее регулярного «глушения» мессенджеров по вечерам (в это время в прямом эфире в фейсбук, как правило, выступает главный оппонент Нурсултана Назарбаева — беглый банкир Мухтар Аблязов), и тот же Даурен Абаев, регулярно уверяющий, что никакой блокировки нет и вообще это не он, — вызывает дополнительное раздражение.

С интернет-перебоями — пусть и со столь широко обозначенными возможностями отключения — казахстанцы, впрочем, еще могут смириться. В конце концов, иногда интернет в Казахстане подтормаживают не только во время оппозиционных выступлений в сети, но и по каким-то неозвученным причинам («товарищу майору тоже нужно в туалет», шутят пользователи). Однако с 1 января следующего года многие жители страны рискуют в прямом смысле остаться без телефонов: в республике введена поголовная регистрация мобильников по IMEI-коду.

Код — это международное цифровое обозначение телефона (как правило, 15 цифр), которое делает аппарат отличным от других в глазах спецслужб. Раньше в Казахстане достаточно было зарегистрировать только сим-карту, а теперь властям понадобилось подтверждение именно принадлежности аппарата конкретному гражданину — IMEI-код нужно привязать к индивидуальному идентификационному номеру человека, указанному в удостоверении.

Тот же Абаев публично озвучил позицию властей: так легче будет находить украденные телефоны или просто отключать их, чтобы злоумышленник, вставив свою «симку», по нему не разговаривал. На деле знание конкретного аппарата дает спецслужбам больше возможностей для слежки, прослушки и отключения неугодного спикера. Налицо — демонстрация силы со стороны власти, говорит директор Казахстанского международного бюро по правам человека Евгений Жовтис.

Такой сигнал подается не всем, а активной части общества, добавляет правозащитник. Некоторые активисты уже заявили о своем желании оспорить постановление об обязательной регистрации, но большая часть, очевидно, пойдет в салоны мобильных операторов, чтобы добровольно встать на учет. Ровно это происходило год назад, когда всех граждан страны, выезжающих из своей квартиры больше, чем на 10 дней, обязывали регистрироваться по новому месту пребывания — даже если это место является соседней квартирой. Люди возмущались, умирали в очередях в буквальном смысле — но подавляющее большинство горожан новые правила игры приняло.

В случае с новыми возможностями блокировки всего интернета и отдельных абонентов мотивация казахстанской власти понятна еще и хронологически: через полтора года в стране выборы, Нурсултану Назарбаеву почти 80 лет, процесс передачи власти или ее продления может пойти не по плану — нужно перестраховаться. Беда в том, что такими методами Казахстан подает не очень хороший пример своим географическим соседям.

«Российские власти вполне могут перенять опыт других стран — в том числе Казахстана, — говорит руководитель проекта «Роскомсвобода» Артем Козлюк. — Сейчас казахстанские методы не коррелируют с российской правоприменительной практикой по контролю за пользователями, однако власти вполне могут проследить соседский опыт и применить его в случае успеха в Казахстане».

У России своя история с запретами: по факту, с 2018 года введена деанонимизация мессенджеров (они должны быть привязаны к номеру телефона), под которую сейчас дорабатывают пул подзаконных актов. И хотя замглавы Минкомсвязи Алексей Волин 1 ноября заявил, что блокировки в интернете неэффективны, и от них придется отказаться рано или поздно — сейчас вектор прямо противоположный. Регистрация телефонных аппаратов — явный и логичный следующий шаг по направлению к обществу тотального контроля. Или к очередному освоению бюджетов: проект регистрации по IMEI-коду — очевидная золотая жила, наполнять которую точно будут абоненты.