СюжетыКультура

Почему Цой, а не Майк?

О том, какими путями идет канонизация рок-героев: Летов, Башлачев и другие

Этот материал вышел в номере № 73 от 11 июля 2018
Читать
Почему Цой, а не Майк?
Фото: РИА Новости

Открыли Крымский мост под цоевскую «Группу крови» в исполнении Ольги Кормухиной и легендарного гитариста Алексея Белова. А еще неделю спустя я услышал его «Следи за собой, будь осторожен» в рюмочной под гитару. Не «Владимирский централ», не «Ты просто космос, Стас», а песню группы «Кино». Ну а на заборах надпись «Цой жив!» рядом со словом из трех букв и лозунгом «Слава России» красуется уже много лет. Из народного творчества: «Виктор Цой подавился мацой».

После этого претензии к серебренниковскому «Лету» («на самом деле было не так») выглядят детским лепетом — с Цоем можно уже вообще всё. Он как Пушкин, от него не убудет.

Все признаки канонизации налицо. Снят художественный фильм, запущено еще два (Алексея Учителя — о последнем периоде жизни; и соратника Цоя по группе Алексея Рыбина — о первом). Биография вышла в серии «ЖЗЛ» (любопытно, что много лет назад книга о Цое выходила в придуманной серии «Жизнь знаменитых людей»; тогда еще не было точно ясно, замечательный или нет, оценивали лишь популярность). Установлено несколько памятников (один почему-то на мотоцикле, как будто Цой был «ночным волком»). В зверских количествах выходят кавер-версии песен, проходят мемориальные фестивали.

Вот оно какое наше «Лето»

В Каннах состоялась мировая премьера фильма о любви и о свободе — режиссера Кирилла Серебренникова, находящегося под домашним арестом

Но почему выбор пал именно на Цоя? В русском роке, слава богу, есть из кого выбирать. Созвездие музыкантов Ленинградского рок-клуба сравнивают с «Могучей кучкой» композиторов середины позапрошлого века, настолько это было ярко и талантливо — как вспышка. А были еще Москва, Свердловск. Канонизации, помимо Цоя, из всего огромного спектра удостоились еще лишь двое, и в гораздо более скромных масштабах — Летов и Башлачев.

И почему вообще рок-музыка, по сути, умирающий жанр? Аудитория ее неуклонно падает. Это сейчас и сами рокеры признают.

Возврат интереса к року 1980-х — реакция на прагматизм последних 20–25 лет. Успех сегодня — это результат правильного позиционирования, пиара и промоушена. То есть никак не чудо. А успех Цоя и его коллег из дня сегодняшнего выглядит именно чудом. Молодые ребята, еле умевшие играть, идеалисты, в одночасье стали интересны всей стране. Их никто не продвигал, шоу-бизнеса в современном понимании не существовало. Это вообще история не про деньги. Герой, который озабочен собственным продвижением и с интересом обсуждает проценты со сборов, уже не вполне герой. Но Цой до этих времен не дожил.

Сегодня трудно представить всю мощь этой музыки и силу ее воздействия на умы. В конце восьмидесятых к рок-клубу одного провинциального города было приставлено наружное наблюдение. Понаблюдали и отправили человека внедряться. Неделю или две парень из спецслужб пил с рокерами, слушал музыку, тусовался. Потом вернулся в контору. «Молодец, — сказало начальство, — а теперь пиши отчет: о чем они говорили, с кем встречались, все как положено».

«Я не могу, — сказал агент. — Это ж мои друзья». Подал заявление об уходе и продолжил бухать в рок-клубе.

Возможно ли что-то подобное в наше время? Можно ли вообразить, чтобы фээсбэшник, едучи в машине по своим фээсбэшным делам, поймал на коротких волнах Оксимирона, подумал: «О, как глупо и мелко я жил эти годы! Нет, не вернусь в контору ни за какие деньги!» — и уволился. Такого представить себе нельзя. Чудес не бывает — а хочется.

Цой сделал поразительную вещь. В отличие от того же Гребенщикова или Майка, попробовал говорить так, будто до него ничего не было. Все, к чему прикасается Гребенщиков, превращается в культурное явление, в искусство, и это амортизирует силу песен. А здесь — удар наотмашь. Голый человек на голой земле, вне контекста. Только Небо, Звезды, Солнце, Смерть, Любовь, Лето — любимые слова Цоя.

Во время поездки по Штатам Цой был потрясен Диснейлендом, сборищем светящихся динозавров. Очень детское, первобытное сознание было у Виктора Робертовича. Если помните, в финале соловьевской «АССЫ-2» вместо Цоя на сцену Зеленого театра ЦПКиО выходит Шнур. Он поет: «Мы уже не ждем перемен!» Попадание абсолютно точное. За эти тридцать лет окончательно выяснилось то, о чем Цой мог только догадываться: перемена власти, общественного строя не имеет большого значения. Человек остается тем же. Как небо и звезды. Как светящийся динозавр.

О «Переменах», кстати, есть изумительной красоты легенда. Исходит она от Михаила Сергеевича Горбачева. Цитирую запись с презентации горбачевской книги «Наедине с собой», которая приводится в блоге «Эха Москвы»: «Звонит мне Чазов: «Михаил Сергеевич, скончался Константин Устинович». Я Андрею Андреевичу (Громыко) говорю: «Что-то надо другое делать. Люди не скрывают и прямо… А Цой на концертах поет «Требуем перемен». Это звучит — «Требуем перемен», открыто и прямо люди говорят. Я над этим думаю, очень много думаю. Опасно начинать в нашей стране крупные перемены. Опасно и рискованно. Трудно их довести до конца. Но надо начинать». Он говорит: «Знаете, я, во-первых, с вашей оценкой ситуации в стране полностью согласен, и за то, чтобы начинать перемены».

Так, с цоевской песни, и началась перестройка. Конечно, это аберрация памяти. Черненко умер весной 1985-го. Ни записана, ни исполнена эта песня тогда еще не была.

Цой — победитель, в отличие от Майка Науменко. Именно поэтому Майк, укорененный в культуре семидесятых, тончайший лирик, повлиявший на всех без исключения русских рокеров, никак не мог стать кумиром миллионной аудитории. Он — классический лишний человек, тип, почти полностью вымерший в наши дни. Человек, предпочитающий с достоинством проиграть, потому что побеждать в нашей ситуации стыдно. И ей-богу, лишний человек гораздо симпатичнее человека побеждающего и покупающего. Лузер симпатичнее винера. Таких героев играли в кино Даль и Янковский. Вспомните «Полеты во сне и наяву». Это фильм о таких, как Майк. Летать он уже не может, но ему, по крайней мере, снятся полеты. Одного взгляда на него достаточно, чтобы безошибочно определить — чужой. На лице мелькает загадочная улыбка, как бы обращенная внутрь себя. Знание о лучшей, иной жизни стеной отделяет этого человека от окружающих. А в глазах окружающих — скука, самодовольство, деньги, сознание правоты.

Радоваться нечему. Но надо!

Издан фильм Кирилла Серебренникова «Шиги-Джиги» — о группе «Пекин Роу-Роу» и ростовском андеграунде 90-х

Приходит время, и рядом с ним появляется уверенный в себе парень, весь в черном, с высоко задранным подбородком, который поет: «Дальше действовать будем мы!» Как вы думаете, за кем будущее? Вот поэтому Цой, а не Майк.

Лев Наумов

Писатель, биограф Башлачева

— На сегодняшний день внешних признаков признания Башлачева хоть отбавляй: спектакли, фестивали, книги. Одно время по Вологодской области ходил автобус с портретом Александра на борту. Сейчас его уже нет, но сам факт показателен. В Череповце был и, кажется, до сих пор существует забор, увешанный фотографиями поэта.

Затея поставить ему памятник обернулась неприятными историями. Проектов было много, до воплощения дошли два. Один скульптор собирал деньги, но что-то у него не срослось, и он решил вместо изваяния сделать мемориальную доску. Люди возмутились: они сдавали деньги на памятник. Доска эта висит сейчас на бывшем здании Дома культуры, где выступала группа «Рок-сентябрь», для которой Александр писал тексты. Сейчас в Череповце три мемориальные доски Башлачеву.

Другой проект очень не нравится семье и близким поэта, тем не менее работа над ним продолжается и ведется сбор средств. Люди переводят деньги из лучших побуждений, не зная, что поддержка этого памятника — плевок в лицо матери Башлачева, у которой он вызывает оторопь. А его автор, некая Мария Иванова-Очерет, берет цитаты из моей книги без ссылок и под ними размещает реквизиты для сбора денег на памятник. Я не давал своего согласия работать на этот лохотрон.

Проводится ежегодный фестиваль «Время колокольчиков», который, как мне кажется, с каждым годом имеет все меньше отношения к Башлачеву, если не считать растяжку с портретом. Более того, сейчас он проходит в апреле, хотя день рождения Александра — 27 мая. Но примерно на эту дату выпадает День химика, важный праздник для Череповца, и по этому случаю организуются другие концерты.

Есть еще многочисленные спектакли, балет даже был. Честно говоря, без дрожи не вспомнишь. Ко мне обращалось человек шесть по поводу съемок фильмов, в том числе художественных. Некоторые просили написать сценарий, но я не хочу этим заниматься. Однако очевидно, что рано или поздно фильм о Башлачеве появится.

Все эти проявления — фестивали, автобусы, возня с памятником — не канонизация, а ее следствия, причем далеко не лучшие. Стихи Александра вошли в канон уже давно. А далее каждый пытается использовать его имя в своих целях: кто-то для бизнеса, кто-то для самопиара, кто-то для пропаганды. Но я уверен, что это не насаждается сверху. Просто иногда поклонники Башлачева оказываются достаточно высокопоставленными, чтобы приклеить его лицо на автобус. Но у него есть и другие поклонники.

Почему именно Башлачев? Мне кажется то, что он сделал в поэзии, — чудо, сверхъестественное явление. А у любого чуда есть огромный воспитательный потенциал. Молодые люди очень чувствительны к такого рода вещам. Молодым Александр понятен и близок на эмоциональном уровне. Конечно, он сложный поэт, и слово «понятен» надо брать в кавычки, но он воспринимается понятным, поскольку как минимум они разделяют уровень его экзальтации.

Стихи Башлачева вошли в школьные книги для чтения, его имя называют в одном ряду с Есениным и Бродским. Его теперь обязательно читать и слушать или хотя бы просто знать, если ты считаешь себя человеком определенного культурного уровня.

Александр никогда не был и, думаю, не будет массово популярным. Но в некий канон он вошел. Уже давно канонизирован Джеймс Джойс, но много ли людей его читает? Нет, конечно. С Башлачевым похожая история.

Когда я начинал им заниматься, это был 2005 год, трудно было представить, что будет так. Да, через него говорила русская душа, но в конце восьмидесятых, при его жизни, она оказалась мало кому нужна. Должно было пройти тридцать лет, чтобы этот разговор стал остро востребованным. Башлачев сам бы сильно удивился, если б это увидел. Он выше, тоньше этой ситуативной востребованности. Но так уж случилось: наступил наконец момент, когда время и Башлачев совпали.

Заметьте, так не произошло с Майком Науменко, Янкой Дягилевой, Анатолием Крупновым, Веней Дркиным, Алексеем Хвостенко, хотя все они имеют широкий круг почитателей. Нам есть из кого выбирать, это авторы высочайшего уровня. Но время работает по своим законам. И ни бизнес, ни власть, ни пропаганда не могут с этим ничего сделать.

Наталья Чумакова

Вдова Егора Летова, бас-гитарист группы «Гражданская оборона»

— Иногда приходят смешные письма: «Мы разработали концепцию мюзикла для подростков с адаптированными текстами Летова». И как пример адаптации — безвкусная отсебятина. Скажем, вместо: «На фуражке на моей серп и молот, и звезда» — «Под фуражкой моей сплошная пустота». Вот уж действительно пустота под фуражкой. Какая трогательная забота о подрастающем поколении! Да оно этим деятелям еще фору даст в понимании текстов «ГО». Не нужно ничего адаптировать.

Фото: Григорий Сысоев/TASS
Фото: Григорий Сысоев/TASS

Есть и положительные примеры. Прекрасный спектакль «Летов» новосибирского театра «Старый дом», его поставили года три назад. Прекрасна Алиса Хазанова в спектакле «Сияние». Алиса действительно любит летовские песни и красиво их спела. По крайней мере, это сделано бережно.

Готовятся к изданию две книжки о Егоре. И это помимо уже изданного: «Оффлайн», «Автографы». Снято два фильма — «Здорово и вечно» и «Сиянье обрушится вниз». Есть несколько симфонических версий песен «Обороны», разного качества, некоторые удачные, некоторые не очень.

Знаю, что есть планы поставить ему памятник, сделать памятную стену. Надеюсь, из этого ничего не получится. Не могу представить, как я приду и буду фотографироваться у этой стены. Но на «Планете» уже собирают средства, я понимаю, что их не остановить.

При жизни такого не было. Разве что в самом начале девяностых, когда «Оборона» стала народной группой, чем-то вроде движения. Егор почувствовал это и на время прекратил выступать. Несколько раз он распускал состав, и как раз по этой причине: не хотел пасти народы, играть роль властителя дум, вождя. Он никогда не строил из себя духовного лидера. Его спрашивали: «Егор, куда нам идти, что делать?» И я видела, как ему неловко. Летова все время пытались затащить в свою компанию, переманить на свою сторону.

Как-то корреспондент спросил: «Что вы посоветуете молодому человеку, который хочет заняться политикой?» Летов сказал: «Пусть кота заведет, что ли».

Это совершенно в его духе ответ.

Ажиотаж оказал группе плохую услугу. Есть целый пласт людей, которые все девяностые и начало нулевых не ходили на наши концерты, потому что боялись, условно говоря, что им наблюют на ботинок. Концерты шли в ужасных ДК на окраинах, с драками, с милицией, с водометами. Потом, уже в последний период, когда мы стали играть в хороших больших залах, аудитория резко увеличилась.

Более того, после 2005-го «Оборона» стала звучать на «Нашем радио». Правда, мы к этому отношения не имели. Мы подписали контракт с лейблом «Мистерия звука» на выход альбомов «Долгая счастливая жизнь» и «Реанимация». И в контракте было прописано, что две песни должны быть на радио. Сама «Мистерия» и отнесла их туда.

Песни «Обороны» уже классика или, скажем так, альтернативная классика. Но, к сожалению, Летова превратили в застывший образ, в памятник самому себе. Появляются однозначность, законченность, а именно их он всю жизнь избегал.

«Мир ловил меня, но не поймал» — он очень любил эту фразу. И я не хочу, чтобы после смерти его поймали.

Его часто понимают буквально, и это хуже всего. Были случаи, особенно в 1990-е, когда, наслушавшись «Обороны», кто-то кончал с собой. Но больше было другого. На концертах подходили и рассказывали истории, как музыка их спасла. Помогла выжить в армии, например. Или были совсем мистические случаи: человек болел, умирал, ему принесли кассету и, услышав Летова, он воспрял. Потому что музыка эта не о том, что все плохо, поэтому ляг и умри. Наоборот. Все плохо, конечно, но вставай, бери автомат и дерись. Главное — не бояться.

Русский рок между дискотекой и революцией

Как хитпарад-1993 стал хитпарадом-2018

Вокруг него всю жизнь крутились разного рода протестные люди, пытаясь сделать его своим знаменем. Протест против советской власти, протест против постсоветской. Но он проходил эти фазы, а они в них оставались. И в конце он достиг таких духовных порогов, за которыми нет никакого против, а есть только за. Там все эти оппозиции перестают иметь смысл.

Летов сыграл против правил, вернее, по своим правилам — и у него получилось. Он победитель, человек, который сумел навязать свою волю миру. Сделал все, что хотел сделать, и ни разу не пошел на уступки. О, какие нам сулили горы и скольких мы посылали! А любовь все равно огромная. Потому что так хотелось бы многим, но получилось — у Летова.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow