Лучше гор может быть только Горис

Ноябрьские краски армянской осени украшают любой населенный пункт, а если последний прекрасен сам по себе, то эффект выходит двойным. Горис. Город со своим лицом и характером, примечательной формы и содержания, с уникальной природой, историей и смелым взглядом в завтрашний день.

Горис расположен в Сюникской области Армении, в 240 км от Еревана, в горной котловине на высоте около 1400 метров, в долине реки Вараракн. Население — примерно 20 тысяч человек. Этим летом горисцы отметили 155-летие своего города. Казалось бы, по армянским меркам город довольно молодой, но речь лишь о новом Горисе, появившемся от старого — пещерного поселения Кёрес.

В мире известно немало пещерных городов, однако окрестности Гориса напоминают лишь Каппадокию, хотя различаются и ландшафты, и вид примечательных каменных пирамид: горисская геологическая экзотика не столь масштабна, зато на фоне лесистых гор и цветовой гаммы природных образований выглядит куда живописнее. Миллионы лет назад здесь бушевали вулканы. Появившийся в результате извержений туф стал материалом для долгих игр творца-природы: ветер, вода, эрозия, температурные перепады сотворили причудливые изваяния — останцы, которые называют то каменными грибами, то пирамидами, то столбами, но чаще всего — каменным лесом. 

«Армяне здесь жили тысячелетиями, причем непрерывно, — рассказывает научный сотрудник Горисского краеведческого музея, директор дома-музея Акселя Бакунца Вардан Саркисян. — Даже когда происходили вынужденные миграции, например в начале XVII века, что было связано с насильственным переселением армян шахом Аббасом вглубь Персидской империи, на Сюник это не распространялось. Напротив, армяне из других районов находили здесь пристанище, селились и пускали корни». 

Природа обеспечила людям условия для сооружения безопасных неприступных жилищ на крутых скальных склонах, а их обитатели прорубали, углубляли, укрепляли их, надстраивали крепостные стены, выдалбливали «комнаты» и всевозможные помещения внутри своих «каменных грибов», и для неприятеля захват пещерного поселения был делом практически безнадежным. У каждого дома были дверь, окно и крыльцо. Многие окна находились на высоте 4–5 метров над землей. Люди использовали веревочные лестницы, чтобы попасть в свое жилище. Со временем, с XVIII века, пещерные жильцы стали «расширяться» — строили на прилегающей территории в террасном порядке одно- или двухэтажные дома с каменными стенами и деревянными перекрытиями. Здесь еще сохранились развалины нескольких часовен, полуразрушенные маслобойни, водяные мельницы. Так и жили веками армяне под горой Ласти-хут и скалами, нависающими с востока над сегодняшним Горисом. А в долине реки — там, где ныне раскинулся город, — пасли скот, сажали культуры, использовали землю, но жили именно в Кёресе. В старом поселении были свои ремесленники, мастерские, постоялые дворы — в этих местах пролегал оживленный торговый путь. 

Для современных визитеров горисского пещерного поселения его история может визуализироваться в сохранившихся надгробных камнях: один из них — XI века, второй — камень над могилой мелика Огана, установленный в 1779 году. За три года до смерти мелик построил здесь церковь святой Рипсиме — классический пример средневековой армянской архитектуры. В 2014 году церковь была отреставрирована, в то время как от меликского дворца остались, увы, лишь руины. На стенах церковного зала — прекрасно выполненные копии работ средневековых армянских миниатюристов. Их автор — горисский художник, известный не только на всю страну, но и за ее пределами. Жирайр Мартиросян — член Союза художников Армении, почетный зарубежный член Российской академии художеств, директор Картинной галереи Гориса. А еще его знают как «пещерного художника». Неподалеку от церкви он обустроил одну из пещер под мастерскую. В теплый сезон, когда нет обильных дождей и собирающегося в пещере конденсата, он пишет там картины на самодельном мольберте. 

«Конечно, я мог принести сюда настоящий мольберт, но подумал: пусть всё соответствует условиям, и смастерил мольберт сам, — говорит Жирайр Арамович. — Смотрите, вот здесь в стене высечена ниша, здесь — глубокая дыра в полу, бывший подвал, ныне заваленный камнями, а здесь — маленькая комната. Люди «дорабатывали» пещеру, обустраивали, делали свое жилище удобным и функциональным. Последний житель покинул эту пещеру около ста лет назад, а после здесь долгое время держали скот. Я привел ее в порядок и решил сделать не просто мастерскую, а культурный уголок — музей старинных вещей, которыми пользовались наши предки. Сам я родился в Горисе, а мои родители — из пещерного села, но не из Кёреса, а из соседнего Хндзореска. Экспонаты для своего музея я собирал не только в Горисе, но и по всему району: что-то покупал, что-то дарили. Вот этой вещице как минимум 500 лет, — хозяин демонстрирует глиняный сосуд. — Предметы мебели, кувшины, карасы, музыкальные инструменты — когда-то эти вещи были в каждом доме. Пусть приходят гости, туристы, знакомятся с нашими традициями и бытом».

Конечно, в сезон работы мастерской-музея, когда на стенах развешаны готовые картины, в выдолбленных века назад нишах горят свечи, а хозяин работает за мольбертом, всё это выглядит еще более впечатляюще. «В этой пещере я провожу время с удовольствием и черпаю тут вдохновение. Зимой и в дождливый сезон приходится писать картины в городе, но я всегда спешу попасть сюда», — сказал художник и показал на неровном потолке пару белых пещерных пауков, которые то ли уснули от холода, то ли уже закончили свой век. 

В 20 метрах от действующего культурного уголка Жирайра Мартиросяна — тоже очаг культуры, только более древний и уже давно не действующий. Мало кто знает, но у жителей пещерного Кёреса был свой театр, устроенный, разумеется, тоже в пещере. Под дальней стеной небольшого двухъярусного помещения высечены несколько рядов ровных ступеней-сидений. По словам Жирайра, сцена была выше пола, но она давно рухнула. Как оказалось, пещеры довольно активно меняют свой вид, осыпаются, рушатся, реагируя на подземные толчки и другие природные явления.

Горисская картинная галерея находится в двух шагах от главной городской площади и в несезон становится единственным местом, где в небольшой комнатке, стены которой увешаны полотнами, творит Жирайр Арамович. Этой осенью в зале первого этажа галереи проходила выставка фотографий, сделанных в 1920-е годы горисским фотографом Гуросом — Гургеном Пароняном (1905–1981). На кадрах запечатлено, как под скалами и у подножия горы Ласти-хут жили последние кёресцы, как внизу, у реки, появляется новый город — словом, как пустеет Кёрес и наполняется Горис. 

Что же стало причиной этого перелома в судьбе старого поселения? Ответ — русско-персидская война, в результате которой по Гюлистанскому договору в 1813 году территория современного Горисского района оказалась в составе Российской империи. Спустя 15 лет в империю войдут и южные территории Сюника. России нужно было закрепляться на отвоеванных землях, и новой администрации приглянулся район Кёреса и горисской котловины, похожей на лодку-плоскодонку. «Местность эта, красивая и оригинальная, чрезвычайно удобна для обороны», — писал царский генерал, историк В.А. Потто. 

К 1830-м годам начала возрастать роль кёресского селения — оно уже давно было известно как ремесленный центр и перекресток торговых путей, где бойко шла торговля. Несмотря на продолжающееся правление местных меликов, их функции стали ограничены. Надо сказать, что новые правила с трудом проникали в горные районы. Появившиеся законы о рекрутской повинности, церковные постановления, касающиеся духовной жизни армян Сюника, вызвали волну недовольства местного населения, что заставило царские власти пересмотреть некоторые законы. Тем не менее привычный образ жизни неуклонно менялся. Мелики, оставаясь при своих титулах и имея поместья, стали напоминать русских дворян. Купцы стали играть более весомую роль в общественной жизни. Армянский быт постепенно начал обретать новые черты.

Российское государство готовило радикальную административную реформу в Закавказье. Топоним Зангезур — искаженное произношение названия края Дзагедзор, центром которого была горисская долина с окрестностями, — вошел в официальное употребление как административная единица. С 1849 года в течение 18 лет Зангезур входил в состав Ереванской губернии, однако в 1868 году указом императора Александра II была образована Елисаветпольская губерния, одним из пяти уездов которой стал Зангезурский, а в долине реки Вараракн, где находились сады кёресцев и пастбища их скота, было решено основать город и сделать его уездным центром. Так с 1870 года и ведет Горис отсчет своей жизни.

Первым делом в долине появилась казарма русской армии и тюрьма, однако полноценному городу нужен был проект. Среди армян до сих пор идет спор об авторе «генплана» Гориса — ведь город построен по нетипичной для того времени и местности четко продуманной планировке: линейная застройка, образованная 36 улицами, которые пересекаются под прямым углом, образуя кварталы, и, конечно, площадь с торговыми домами и зданиями общественного назначения. Подобные проекты, новаторские для региона, были уже давно приняты на вооружение в Европе и России, а педантизм и строгость плана вкупе с немецкой фамилией одного из первых уездных начальников — Пфеллер — породили и по сей день устойчивый слух о том, что Горис построили немцы. На самом деле этот слух не имеет под собой оснований, в то время как исследователи называют три фамилии: инженеры Джанушян, Козлов и Харченко (Джанушян при этом руководил строительными работами). А основателями города Гориса считаются местный мелик Манучар Усейнян и первый зангезурский наместник по фамилии Старацкий. Так начался неминуемый закат Кёреса и рассвет Гориса. 

Процесс трансформации старого поселения в новое происходил для кёресцев болезненно. Об этом в повести «Кёрес» блестяще рассказал писатель Аксель Бакунц (1899–1937) — гордость не только Гориса и Сюника, но и всей армянской литературы. Новоселов, массово переезжающих в новый город, с трудом принимали жители города старого. 

Традиционное общество Шена (арм. — село) раздражали привычки пришельцев. Их пренебрежительно называли «палтонаворы» (люди, которые носят пальто) и «едоки булок». Да, в новом городе многое было непривычно — как, например, городской голова Матевос вдруг стал Матвеем Матвеевичем, а молодое поколение заговорило на странном пестром языке, обильно разбавляя родной армянский русскими словами.

«Был Горис, и был Кёрес, — пишет Бакунц. — Во всем они были различны, и особенно Шен, цитадель Кёреса. Они жили рядом друг с другом, и между ними не прекращался спор — старый спор, как стары были ущелье и река в ущелье. Но даже река в ущелье размывала сторону Кёреса. …И хотя старый спор продолжался, это было отчаянное сопротивление осажденных, а не война между равными. …И никто не сказал бы, что когда-то Кёрес, его цитадель Шен со своими кварталами напоминали шумный улей и там, где одиноко журчит родник Катрини, было огромное село в пещерах, под скалами. …Кёрес тем не менее умирал. С одной стороны река размывала прибрежные сады, иногда обваливались скалы, покрывая небольшие нивы на склонах, земля уходила из рук земледельца, — и это было неизбежно, как смерть, как закат солнца… Но больше всего его подтачивал Горис — город купцов и начальства, возле которого Кёрес был как горсть снега возле костра…»

Акселя Бакунца называют певцом армянской деревни. Директор дома-музея писателя Вардан Саркисян уверен, что если бы Бакунц не попал в жернова сталинских репрессий, не был расстрелян по обвинению в национализме и антисоветской деятельности (в 1955 г. посмертно оправдан) и прожил больше 38 лет, то он стал бы писателем с мировым именем.

* * *

Кёрес таял: его жители, приняв неизбежность, разбирали свои дома на камни и строили из них себе дома в Горисе, а в пещерах продолжали держать скотину. Хотя покидали они родную обитель медленно и неохотно — сегодня в Горисе можно встретить немало пожилых людей, рожденных в Кёресе. 

А Горис, в свою очередь, развивался. Немало зажиточных сюникских сельчан перебралось в многообещающий город, они стали строить себе дома, открывать лавки, мастерские. В 1904 году силами местных буржуа и других горожан возле центральной площади построили армянскую церковь святого Григория Просветителя. К тому времени в городе уже была одна церковь — русская, построенная российским государством, однако в конце 1920-х большевики ее снесли. При этом армянскую церковь они не тронули — из-за нетипичной формы купола, который больше напоминал обычную крышу, она, по их мнению, не походила на церковь. Так странный купол спас церковь, которая в советские годы «традиционно» служила складом, а затем — краеведческим музеем. Новый, классический, купол возвели уже в 1990-е. Сейчас это кафедральный собор, центр Сюникской епархии.

В царское время в Горисе построили лимонадный и кирпичный заводы, а также небольшую ГЭС в 1890 году — одну из первых в империи. В советские годы город разросся — на севере, к примеру, до соседнего села Веришен. За этим селом тоже много пещер, причем люди в них поселились еще раньше, чем в Кёресе. Веришен примечателен раннесредневековой церковью святой Рипсиме, имеющей форму ковчега. Она построена в IV–V веке и уникальна своей внешней полукруглой алтарной частью. Конечно,

«Баркаш» — местное название традиционной кладки из базальтовых камней, что переводится как «закрывать щели»: когда строители ставили камни, они замазывали щели смесью из цемента и песка, а после того как смесь застывала, делали углубления мастерком, в результате чего получался эффект художественной штукатурки. Помимо того, что это красиво, это еще и практично — метод защищает стены от влаги и делает их прочными, ведь климат Гориса довольно влажный. Горисские дома сразу же приковывают взгляды людей. Этот своеобразный архитектурный стиль, наряду с резными балконами, красными крышами и деревянными старинными воротами, делает Горис узнаваемым и запоминающимся.

Гулять по Горису — большое удовольствие. Особенно когда видишь, что за городом ведется бережный уход. Каждый раз, приезжая в Горис, ты замечаешь позитивные перемены: город хорошеет, растет число отремонтированных зданий, заменяются крыши, двери и окна, восстанавливается исторический облик фасадов, балконов и деревянных ворот. На многих улицах уже проведена реконструкция надземных дренажных систем, каналы очищены и стали открытыми, ведь открытые каналы, которые необдуманно закрыли в советское время, — это тоже особенность горисского колорита. Повсюду, а не только в центре города, мозаичные каменные тротуары. Уже не говоря о работах по обновлению асфальта. А дорогу в Старый город не просто заасфальтировали, а вымостили камнем.

«Заметили, как меняется наш город?» — спрашивают дружелюбные местные жители. И сами отвечают: «Причем он меняется для того, чтобы сохраниться, оставаясь самим собой! Это невозможно не заметить, правда? Спасибо нашему мэру Арушу, он человек дела и искренне старается для Гориса». Здесь стоит отметить, что у мэра, вернее, руководителя Горисской расширенной общины (город плюс несколько близлежащих сел), серьезный конфликт с республиканскими властями на политической почве. Аруш Арушанян даже был арестован и осужден якобы за нарушения во время выборов, но тем не менее он занимает свой пост и, судя по всему, действительно эффективно работает на благо города и общины. Несмотря на противоречия, местного лидера можно увидеть в компании первых лиц страны, которые приезжают в Горис и сотрудничают с ним.

* * *

Чем еще знаменит Горис, помимо уникальной городской культурно-исторической среды? Своим сыром, фасолью и тутовой водкой. «У нас коровы пасутся в горах на альпийских лугах — оттого и такой сыр из их молока. А для лоби (фасоли) — здесь особо подходящие климатические условия», — не без гордости говорит Вардан Саркисян. И это не голословное хвастовство, а чистая правда: горисский сыр и лоби — всегда в спросе у ереванских хозяек, и конечно, не только у ереванских. «А еще у нас есть чахтту — чисто горисское блюдо: засоленная молодая свекольная ботва», — улыбается горисец.

Еще несколько лет назад Горис был транспортным узлом по дороге на Арцах и в сторону Капана, на Иран, но из-за изменения границ город утратил эту функцию. Разумеется, это сказалось на жизни горисцев. «Ситуацию сглаживает активное развитие туризма, — поясняет Вардан. — Туристов у нас становится все больше и больше. А за последние два года резко активизировался и внутренний туризм — приезжают автобусами со всех концов Армении, посещают наши музеи. Слышали, что по числу гостевых койко-мест наш Горис сейчас на втором месте в стране, обогнав даже Гюмри? Вообще у нас все условия для жизни — чистый воздух, хорошая экология. Есть свой госуниверситет, развивается сфера технологий. Молодые, конечно, уезжают, но меньше, многие стали возвращаться. Например, некоторые IT-специалисты вернулись и успешно здесь работают, зарабатывают и, кстати, строят себе новые дома».

Строительство в городе действительно идет повсеместно. Строятся новые частные дома, жилые комплексы, объекты сферы сервиса и туризма, большая современная школа. «Не скажу, что с работой все хорошо, но последнее время стало лучше», — поделилась одна из жительниц Гориса.

Отзывы туристов, похоже, подтверждают оптимизм местных жителей в вопросе ставки на сферу гостеприимства. «В сентябре мы заехали в Горис на пару часов, погуляли, и нам так понравилось, что решили вернуться, побыть здесь подольше и более основательно познакомиться с городом, — в одном из кафе разговорились молодые супруги, российские релоканты из Еревана. — Можно сказать, что Горис нас зацепил и позвал обратно». А пара из Чехии призналась, что они выбрали Горис по фотографиям и рады, что не ошиблись в выборе. Всё, начиная от природы, кухни и кончая сервисом в частном гостевом доме, по словам пражских гостей, приводит их в восторг.

К слову, люди и сегодня не стремятся разрывать связь с Кёресом и используют пещеры по мере своих надобностей: в некоторых можно увидеть коровники, курятники, однако есть и людское жилище — по-современному оборудованное, с проведенным светом, установленной печкой, стиральной машинкой, холодильником, с линолеумом на земляном полу. Некоторые дома построены встык со входом в некогда обитаемую пещеру, где пещерное помещение используется как чулан для хранения заготовок на зиму. А есть и полностью пещерный дом, с надстройками на верхнем уровне «каменных грибов»: поговаривали, что там был то ли ресторан, то ли гостиница — доподлинно неизвестно, но выглядит он как жилой. Есть в Горисе и старая водяная мельница, которая работает так, как делала это века назад. Говорят, что в сутки она может намолоть из зерна до 600 кг муки. Много диковинок можно встретить в этом удивительном городке, даже Эйфелеву башню, хотя это уже другая история.

Евгения Енгибарян