Невольничий рынок в центре Европы

Трудно в этой ситуации использовать слово «освободили». Оно семантически не соответствует происходящему. Потому что выдворение из страны — совершенно другая процедура, не имеющая с освобождением ничего общего. А уж для выдворения гражданина из его собственной страны даже отдельный юридический термин пока не придумали. Ни в каких кодексах, законах и нормативных актах его нет. В общем, еще 123 человека из белорусских тюрем оказались за границей. Взамен США объявили о снятии санкций с белорусских калийных удобрений.

Всякий раз, когда в Минск приезжают американские чиновники, становится понятно, что приехали они для переговоров, частью которых станут политзаключенные. И, как правило, после таких визитов кого-то действительно вывозят из тюрем и колоний. Но если в феврале заместитель помощника госсекретаря США Крис Смит приезжал тайно и точно так же тайно встречался с Лукашенко и председателем КГБ Тертелем, то на этот раз визит спецпосланника США в Беларуси (это новая должность, раньше в администрации президента США ее не было) Джона Коула был обставлен всеми протокольными декорациями. Лукашенко его поприветствовал с искренней радостью и пообещал что-нибудь сделать для Трампа.

Но изменения маршрута никто не ждал. Предыдущую сентябрьскую партию — 52 политзаключенных — вывозили в Литву организованной колонной. Тогда Николай Статкевич отказался покидать Беларусь, выпрыгнул из автобуса на нейтральной полосе и пошел в сторону белорусской границы. Его зафиксировала камера, скриншот разлетелся по всему миру, и через некоторое время Статкевич исчез. С тех пор о нем никто ничего не знает. Правда, на днях жена Николая Марина Адамович в ответ на очередной запрос в МВД получила ответ: «Статкевич отбывает наказание в соответствии с приговором».

Так что в субботу, когда на белорусско-литовской и белорусско-польской границе с утра внезапно отключили трансляцию камер, все решили, что это сигнал: сейчас повезут. К границам и с литовской, и с польской стороны приехали журналисты. Но ничего не происходило, автобусы ехали только рейсовые. А к вечеру три автобуса неожиданно прибыли в Украину.

Как сказал на следующий день президент Украины Владимир Зеленский, представители белорусских спецслужб обратились к начальнику ГУР Кириллу Буданову и сказали, что Лукашенко готов отдать политзаключенных, но не хочет отправлять их в страны ЕС. Так что если Украина готова принять, то их доставят именно туда. Украина приняла. Уже оттуда бывшие политзэки смогут разъехаться — одни в Польшу, другие в Литву. Правда, сначала им нужно где-то взять документы: их вывозили только со справками об освобождении.

В Литве бывшие политзаключенные, вывезенные в сентябре, до сих пор живут без документов — во всяком случае, те 12 человек, которых перед выдворением на ночь свезли в СИЗО КГБ. Их вывозили на следующий день со справками об освобождении и однократными шенгенскими визами на отдельном листочке. Так и живут — без возможности работать, открыть счет в банке, официально снимать жилье. Словом, без ясного будущего и без планов.

Поначалу казалось, что список тех, кого обменяли на белорусский калий, не имеет никакой логики: от нобелевского лауреата Алеся Беляцкого до отважной пенсионерки Елены Гнаук, продолжавшей сопротивляться в зоне и в результате попавшей в колонию для рецидивисток. Но определенная логика, если присмотреться, в этом была. Пятеро украинцев, осужденных по статье «агентурная деятельность», — это понятно. С ними украинская граница откроется легко, даже при наличии амбарного замка. Но и в белорусском списке просматривается тенденция.

Штаб Виктора Бабарико — он сам и координаторы его президентской кампании Мария Колесникова и Максим Знак — на воле. Но сын Бабарико Эдуард, арестованный вместе с отцом и отбывающий десятилетний срок, остался за решеткой. Не просто в Беларуси, а в колонии. Это надежный заложник со стопроцентной гарантией. Вроде и в другой стране теперь Бабарико вместе со своими соратниками, но всякое слово произносить должен с оглядкой на то, как это отразится на заключенном Бабарико-младшем. Возможно, именно поэтому первая пресс-конференция в Украине вызвала волну негативных комментариев в соцсетях: ничего не сказали, вертелись, как ужи на сковородке, выступали за все хорошее против всего плохого и сердечно благодарили Лукашенко. Расчет того, кого благодарили, был точен.

Правозащитников «Вясны» на воле тоже ждали всем составом: за решеткой их было четверо. Но вышли двое — Алесь Беляцкий и Владимир Лабкович. Валентин Стефанович и Марфа Рабкова остались в колониях. Тоже заложники, тоже должны выполнять функцию тормоза, да еще и вызывать чувство вины: как же так, меня выпустили, а Марфа сидит. И срок у нее совершенно драконовский — 14 лет и девять месяцев. Кстати, Владимир Лабкович на воскресной пресс-конференции признался, что первым делом позвонил не жене, а Беляцкому. И тот сказал: четыре года отдохнули, пора за работу. Защищать, помогать, бороться за освобождение — это та самая работа, которая поможет не чувствовать себя виноватыми перед соратниками.

Точно так же должна мучиться несуществующей виной главный редактор портала Tut.by Марина Золотова: весь арестантский путь она прошла вместе с директором Tut.by Людмилой Чекиной. В мае 2021 года, когда силовики разгромили редакцию, были арестованы 15 сотрудников. Всех постепенно выпускали — кого в статус свидетеля, кого под подписку о невыезде (освобожденные под подписку в суд не явились — их вывезли). В итоге в СИЗО остались Марина и Людмила. И сроки получили одинаковые: 12 лет. Теперь Марина в Украине, а Людмила в гомельской колонии. 

Когда Джон Коул и Лукашенко радостно поприветствовали друг друга и удалились на переговоры, все поняли, что скоро из тюрем вывезут политзэков. И никто не сомневался, что в этом списке непременно будет Анджей Почобут — корреспондент польской «Газеты Выборчей», за освобождение которого Польша бьется уже пятый год. Его арестовали в 2021 году, а приговор в восемь лет лишения свободы вынесли 8 февраля 2023 года. Через два дня Польша закрыла пограничный переход «Бобровники — Берестовица». А через месяц министр внутренних дел Польши Мариуш Каминьски заявил, что если Анджея Почобута выпустят завтра, то послезавтра граница в Бобровниках откроется. Это был не сигнал, а совершенно прямое и доступное всем объяснение.

И когда 17 ноября Польша открыла переходы в Бобровниках и Кузнице, трудно было не поверить в то, что стороны договорились об освобождении журналиста. Никто не сомневался: Анджея выпустят с первой же партией политзаключенных. И когда его не оказалось среди 123 вывезенных из Беларуси в субботу, в это трудно было поверить. Тем не менее Почобут остается в тюрьме. Точнее, в ПКТ, куда его отправили на полгода, до февраля. 

Это значит, что от Польши Лукашенко хочет добиться чего-то еще, не только границы. Ведь если поляки готовы добиваться освобождения журналиста, то цену можно поднять. Точно так же белорусы не дождались на воле журналистку «Белсата» Катерину Андрееву. Катю арестовали в ноябре 2020 года, когда она вела стрим из двора, где собирались люди в память об убитом в этом дворе Романе Бондаренко. Сначала Андрееву приговорили к двум годам лишения свободы за нарушение общественного порядка, потом добавили измену государству, и срок превратился в восемь лет. А в октябре прошлого года арестовали Катиного мужа, журналиста Игоря Ильяша. За «содействие экстремистской деятельности» его приговорили к четырем годам лишения свободы. Как говорят бывшие политзэки, за супружескую пару можно выторговать больше, чем за одиночку, — как на невольничьем рынке.

А это и есть невольничий рынок в центре Европы. Бизнес Лукашенко почти идеален. Сначала — бить, разгонять, убивать, сажать, пытать, ломать. Потом, конечно, санкции, но тут московский союзник плечо подставит, если что, — есть у кого стрельнуть червонец до зарплаты. А потом — отрицание, торг, переговоры. И выдворение некоторого количества политзаключенных (что тоже бонус — освобождение территории государства от инакомыслящих) в обмен на снятие санкций, а то и другие приятные вещи.

Кстати, каждый раз после очередной партии вывезенных из Беларуси политзаключенных я сажусь и механически подсчитываю баланс: сколько политзэков прибавилось за период от выдворения до выдворения. Так вот, еще ни разу количество освобожденных не превысило количества арестованных. На этот раз я тоже подсчитала. Так вот,

Так что этот бизнес может быть бесконечным, пока кто-нибудь не остановит Лукашенко. Или пока он не остановится сам.