Хирургическая маска, три пули и призрачный ствол

В Нью-Йорке вторую неделю продолжается очередное досудебное слушание по нашумевшему делу 27-летнего Луиджи Манджоне, обвиняемого в убийстве Брайана Томпсона, гендиректора самой крупной в стране страховой медицинской компании UnitedHealthcare.

В прошлый четверг исполнился ровно год со дня смерти 50-летнего бизнесмена, сраженного тремя выстрелами из 9-миллиметрового самодельного пистолета, которые в США зовут ghost gun («призрачный ствол»), поскольку они лишены опознавательных признаков. Пистолет изготовлен на 3D-принтере.

Томпсон, отец двоих детей, был убит примерно в 6.44 утра на тротуаре у отеля Hilton Midtown, куда он направлялся на совещание инвесторов своей компании. Как и другие частные страховики, компания страшно непопулярна в левых кругах, пропагандирующих государственное медобслуживание.

На месте преступления были найдены три стреляные гильзы с надписями, которые по нынешней моде оставил на них убийца: deny, defend, depose («отказывай», «оправдывайся», «опровергай»). Так критики страховых компаний называют уловки, к которым те прибегают для того, чтобы увильнуть от платы за лечение.

Убийство Томпсона вызвало изрядный общественный резонанс и расследовалось с особым усердием. Совсем скоро власти идентифицировали Манджоне, который умчался с места преступления на электробайке, а 9 декабря, всего пять дней спустя, он был задержан в г. Алтуна в Пенсильвании после того, как посетители тамошнего «Макдоналдса» опознали его по фотографиям и попросили заведующую позвонить в полицию.

Дело Манджоне рассматривается в трех судах: в манхэттенском верховном (несмотря на гордое название, это в Нью-Йорке суд низшей инстанции), в манхэттенском федеральном, где ему теоретически грозит высшая мера, и в местном пенсильванском. Нынешние слушания проходят в первом из этих судов, где им занимается судья Грегори Карро, который, сняв с Манджоне в сентябре обвинение в терроризме, воодушевил многочисленных его фанатов.

Десятки из них прождали всю ночь, чтобы увидеть своего кумира, на данный момент получившего в тюрьме более 6 тысяч писем и в районе 1,4 млн долларов на адвокатов.

Манхэттенский генпрокурор Элвин Брэгг, в прошлом предъявивший обвинения Дональду Трампу, доказывал, что Манджоне совершил теракт с целью посеять страх и вызвать революцию, сделав это в центре Манхэттена, то есть в «медийной столице мира», именно для того, чтобы смерть бизнесмена широко прозвучала как «социальное и политическое обращение к народу».

Судья согласился, что речь идет о «предумышленной и рассчитанной» ликвидации, но заявил, что прокуратура не сумела доказать, что обвиняемый ставил себе целью «запугать население или как-то повлиять на действия властей». По словам судьи, цель Манджоне состояла в том, чтобы «привлечь внимание к предполагаемой алчности страховых компаний». В изъятом у него при аресте красном блокноте Манджоне рассуждал об убийстве «алчного» воротилы, чтобы привлечь внимание к отрасли, «которая лишает людей жизни ради денег».

Отказав прокуратуре, судья снял с подсудимого обвинения в убийстве первой степени, но оставил пункт об убийстве второй. Если его признают виновным, Манджоне грозит лишение свободы на срок от 25 лет до пожизненного.

Нынешнее слушание, на время которого сторонники обвиняемого — в подавляющем большинстве девушки — разбили у суда небольшой палаточный городок, посвящено попыткам защиты выбросить из дела доказательства, собранные полицией при аресте Манджоне в «Макдоналдсе».

В общей сложности обвинение намеревалось вызвать более двух десятков свидетелей. Оно начало с показа видеозаписей убийства Томпсона, на которых запечатлено, как молодой человек с рюкзачком и в маске стреляет тому в спину. Лица стрелявшего, снятого в основном сзади, почти не видно, что не помешало полиции его довольно быстро идентифицировать. Оставалось его задержать.

Подробности задержания поведал во вторник присутствующим — включая попавшую в судебный зал группу фанаток обвиняемого — пенсильванский полисмен Джозеф Детвайлер, узнавший Манджоне сразу же после того, как тот снял по его требованию маску. По его словам, позвонившая в полиция заведующая «Макдоналдсом» сообщила, что, увидев там бомжеватого парня в хирургической маске, черной куртке и круглой шапочке без полей, ряд посетителей занервничали, поскольку тот, несмотря на маску, смахивал на Манджоне, чьи фото были распространены властями. Женщина сказала диспетчеру, что у незнакомца характерные густые черные брови.

В ресторан прибыли Детвайлер с коллегой, поначалу считавший, что это ложная тревога. На слушаниях показали запись, сделанную нагрудной видеокамерой первого.

«Я на сто процентов уверен, что это он, — доложил Детвайлер начальству после того, как увидел лицо подозреваемого. — Он страшно нервничает… Я спросил у него, был ли он в последнее время в Нью-Йорке, и он замолчал». Манджоне предъявил полисменам фальшивые нью-джерсийские права на имя Марка Розарио.

Детвайлер был опытным полисменом и соврал Манджоне, чтобы протянуть время, объяснив, что «Макдоналдс» обязан сообщать властям о едоках, которые сидят там больше 40 минут. Тот, судя по всему, принял эту небылицу всерьез и принялся разглядывать свой счет, чтобы определить, сколько времени он провел в ресторане. Пока он этим занимался, местная полиция лихорадочно пыталась выяснить, настоящие ли он предъявил ей права, и разговаривала с нью-йоркскими следователями.

С длинными паузами эта сцена длилась чуть ли не полчаса, за которые Манджоне закончил трапезу под лившиеся из динамика рождественские мелодии. Он отрицал, что был недавно в Нью-Йорке, и объяснил свое пребывание в Алтуне, соврав, что он бездомный. Полисмены продолжали нажимать на него с тем, чтобы он назвал свое настоящее имя. В концов концов он так и сделал.

Тут его официально взяли под стражу под звуки хора, исполнявшего знаменитую песню «Я вернусь домой в Рождество», и «мирандизировали», то есть объявили так называемые «права Миранды»: хранить молчание и получить бесплатную защиту, если он не может позволить себе платную. Арестованного, как положено, заковали в наручники и обыскали, найдя в бумажнике больше 7 тысяч долларов, но пропустили перочинный нож, который он против полиции применить не дерзнул и даже сам поведал ей минут через двадцать о его наличии.

Обыскали и его рюкзак, который показался полицейским тяжеловатым и потенциально содержал оружие. В нем действительно обнаружили самодельный ствол, в котором отсутствовала часть деталей, а также глушитель, красный блокнот с филиппиками в адрес медицинских воротил и клейкую ленту.

В алтунской КПЗ решили держать его под постоянным наблюдением. Как объяснил в суде ее начальник, эту меру приняли, чтобы избежать «ситуации с Эпштейном», знаменитым педофилом, который повесился в 2019 году в манхэттенской федеральной тюрьме МСС.

Поскольку допрос, по идее, можно начинать лишь после «мирандизирования», защита Манджоне требует исключить из материалов дела все, что он сказал полиции до этой процедуры, а также содержимое рюкзака, обысканного без судебного ордера.

Беннет Гершман, профессор права в нью-йоркском университете Пейс, называет этот довод безосновательным. По его словам, когда полиция останавливает человека, имея веские основания подозревать в совершении преступления, она имеет полное право задать ему без «мирандизации» ряд предварительных вопросов с тем, чтобы подтвердить или отбросить указанные подозрения. Право полиции на это Верховный суд США и нью-йоркские суды подтверждают более полувека.

Что до обыска рюкзака, то претензии к нему столь же беспочвенны, пишет Гершман. Американский закон признает право полиции на первоначальный обыск вещей арестованного без всякого ордера с тем, чтобы проверить, не содержат ли они оружия или иных опасных предметов, и помешать ему уничтожить вещдоки.

Исключение составляют мобильники и ноутбуки, на обыск которых требуется иметь ордер.

На первый взгляд доводы Гершмана неотразимы, но судья Карро может с ними не согласиться. В любом случае, даже если он удовлетворит требование защиты отвергнуть эти доказательства, прокурорские закрома ими не ограничиваются.