«У нас все нерентабельно, вот и ломают»

В начале осени в селе Авдотьино, что в Ступинском округе Московской области, случилось событие, запустившее череду реноваций и материализаций в инфраструктуре поселения на сотню жителей. Произошел тот самый взмах крыла бабочки. Только бабочка была нетрезва и воплощалась в местном жителе с шатающейся походкой. Не буду наговаривать: может, человек-то хороший и повод выпить был, да и подвесной мост, который встал у него на пути, уже давно нуждался в капитальном ремонте. Случилось досадное падение. Правда, без документального подтверждения, но мы верим. Холодные воды реки Северки быстро привели мужчину в чувство, и понеслась жалоба на конструкционную обветшалость моста со скоростью бурных вод прямиком в администрацию Ступинского района.

Дематериализация одновременно с демонтажом произошли стремительно, будто ждали своего повода. Был мост — и вот его не стало. «У вас есть второй», — ответили чиновники на шквал возмущений от жителей Авдотьино. И с этим придется согласиться. В двух сотнях метров от снесенного расположена грубая, но основательная пешеходная переправа из бетона — если упадешь, то так и останешься лежать. Есть одно «но», даже два. Подход к этому мосту — земляные ступеньки, которые в период дождей превращаются в удивительный аттракцион. И второе — в период весеннего половодья бетонные плиты заливаются водой и перестают выполнять свое назначение.

К началу ноября спуск к бетонке все же оборудовали деревянными ступеньками и перилами. О выполненной работе отчитался в своем телеграм-канале глава городского округа Ступино Сергей Мужальских. Кроме прочего, чиновник провел собрание с активом местных жителей Авдотьино. Помните, как в «Формуле любви»? «Лучшее средство от ипохондрии — беседа. Слово лечит, разговор мысль отгоняет».

Это была присказка, а сказка впереди. И ведь не зря я упомянул замечательный фильм Марка Захарова. В 1984-м именно в селе Авдотьино снимали несколько сцен знаменитой кинокомедии. Мосты и фильмы Захарова — явный задел для нескучного времяпрепровождения. С такими мыслями я покинул Санкт-Петербург и направился в сторону Москвы.

В Авдотьино въезжаешь по хорошей асфальтированной дороге, по обеим сторонам которой расположились небедные дома коттеджного типа. Как потом выяснилось, основной демографический прирост села происходит за счет дачников и людей, которые в состоянии пережить неудобства жизни вне мегаполиса. Костяк коренных жителей — около сотни, и вот среди них много пенсионеров и людей без личного транспорта. А ходить приходится много, ведь в самом Авдотьино нет даже продуктового магазина — единственный от райпо (районный потребсоюз) закрыли более пяти лет назад. Что уж говорить про школу и больницу, их в селе нет и подавно. Вся нужная инфраструктура расположена в соседнем Большом Алексеевском, куда все стопы и устремляют: кто подлечиться, кто за продуктами, а кто и на работу, то есть ежедневная оздоровительная ходьба в моде и мост ой как нужен.

Центральная улица Гамалея привела к тому самому закрытому магазину. Рядом — автобусная остановка, только расписания автобусов нигде не видно.

В публикациях СМИ сообщалось, что в селе нет детей, за исключением ребенка с инвалидностью, к которому учитель приходит на дом. Но на красной кирпичной стене бывшего магазина — явное «опровержение»: «С + В = ♥️», «Р + Т = ♥️ (зачеркнуто)», «Тут были мы» и другие надписи, включая нецензурные. Хотелось бы верить, что здесь живут взрослые люди с непосредственным чувством эмпатии и эта стена — особое поле для важных заметок. Но дальнейшие беседы с местными жителями догадки подкрепили — дети в селе есть.

Тропинка, спускающаяся к реке с бетонным мостом, ничего, кроме грязной обуви и промокших носков, не сулила. Ощущение комфорта от асфальтированной центральной дороги быстро улетучилось. К одежде то и дело приставали репейники. Вид пожухлой примятой травы рождал ассоциации с прической Дональда Трампа. Как его только еще не обвинили во всех несчастьях села Авдотьино?

Вот и деревянный настил, уходящий вниз к мосту через реку. На каблуках здесь не походишь: сурово и без изысков. Бетонные блоки — чуть меньше размерами тех, из которых в Египте пирамиды строили. Явно клали надолго, с заделом на будущее. Такую конструкцию в момент не демонтируешь — понадобится тяжелая строительная техника, которой еще подъезд нужно организовать. Плюхнись с этого моста в воду хоть c десяток выпивох, вряд ли администрация решится на его замену.

Только на склоне со стороны соседнего села подход не обустроен, возвращаться кубарем — удовольствие не из приятных. Ах да, короткий световой день при отсутствии каких-либо намеков на уличное освещение побуждал ускориться.

План состоял из трех пунктов: 1. Выйти на людей и установить контакт. 2. Запечатлеть отсутствие подвесного моста. 3. Добиться комментария администрации. Как назло, люди будто испарились. То есть они мелькали тут и там, дразнили призрачным присутствием, создавали картину глубинного российского Твин Пикса. Выражаясь словами Маргадона из «Формулы любви», «жуткий город: девок нет, в карты никто не играет».

Издревле села образовывались вокруг церкви, и зачастую именно там хранились разные метрики и исторические свидетельства жития мирян. Звонницу и небольшие маковки, увенчанные крестами, мы заметили еще от закрытого магазина. Церковь Тихвинской иконы Божией Матери — как и полагается для села: выше храма построек нет. Связь с Богом по кратчайшему маршруту.

Церковь в стиле русского барокко постройки конца XVIII века расположена на берегу уже знакомой реки Северки чуть выше по течению относительно бетонного моста. Историю постройки храма рассказали женщины, встреченные уже ближе к концу нашей поездки. Основал его на территории своего имения Иван Васильевич Новиков, а достройкой занимался его сын — известный просветитель и журналист Николай Новиков вместе с архитектором Василием Баженовым.

Надо сказать, Николай Новиков (ударение на вторую О) вошел в историю, окутанный ореолом таинственности и даже мистицизма. Человек эпохи Просвещения в России, собиратель древностей, составитель крупнейшего русского рукописного собрания алхимической литературы, известного как Герметическая библиотека. Принадлежность к масонской ложе привела Новикова к заточению в Шлиссельбургскую тюрьму по приказу Екатерины II, где он пробыл четыре года и освободился с приходом к власти Павла I. Многие из изданных Новиковым книг были признаны властью Екатерины II запрещенными и сгорели на кострах просветительской инквизиции.

Так вот почему Марк Захаров выбрал эти места для съемок своего фильма! Граф Калиостро, розенкрейцерство, Гильдия мастеров. Итальянский залетный гость из «Формулы любви» оказался обычным шарлатаном, при этом не лишенным обаяния, зато Николай Новиков почитался простыми людьми. Со страниц своего сатирического журнала «Трутень» он смело внедрял мысль о несправедливости крепостного права, вступая в полемику с печатным органом самой императрицы.

Для крестьян села Авдотьино Новиков построил кирпичные дома на четыре семьи, названные им домами связи. Историки сходятся во мнении, что это была фактически первая коммуна в России.

В окне одного из домов заметно движение. На стук выходит, опасливо озираясь, женщина среднего возраста в красной жилетке поверх клетчатой рубашки. Запутавшись в ногах хозяйки, маленькая черная собачонка сразу дает понять, кто здесь самый милый и пушистый. Заходя с главного, начинаем беседу.

«Мне тот мост, который был, подвесной, больше нравился, — начинает хозяйка, представившись Еленой. — Потому что выходишь на дорогу, по чистому идешь, перешел дорогу — и ты в Алексеевском. Здесь же (имеется в виду бетонный мост) по грязи надо пройти. Деревянного настила раньше не было. Была грязь. Весной вообще размывает, затапливает. А тот — по нему постоянно ходили, лет пятьдесят уже точно». (На самом деле подвесной мост просуществовал 33 года.)

«Я человек не медийный, меня, пожалуйста, не показывайте, но дай бог нас услышат», — отвечает Елена на просьбу сфотографировать ее. «Решение о сносе моста никто в селе не поддержал. Ну, может, кроме того пьяного, что свалился с него, я лично его не знаю. В администрации сказали, что тот мост как бы и не нужен авдотьинцам. Ну это если у кого машины есть. Нам говорят, у вас есть бесплатный автобус для пенсионеров. Но автобус ходит три раза в день. Допустим, туда ты уехал на автобусе. А к обратному ты уже не успеваешь. Удобнее было пройти через подвесной мост, и его никогда не затапливало. Он не был сильно аварийный. Доски выпали. Его надо было просто подремонтировать. Раз до Ступинской администрации дошло, будем надеяться, что до весны с мостом вопрос решат».

Во дворе по соседству с домом Елены все это время ассенизаторская машина откачивала нечистоты из выгребной ямы. Закончив работу, коммунальщики уехали, оставив только соответствующий запах, распространившийся по округе. Там же залаяла овчарка на цепи. На участке началось движение — из дома вышел мужчина в футболке. В его руках — кастрюля, полная требухи для пса на привязи. Кажется, он не особо удивился подлетевшим к нему журналистам.

«Этот мост строил совхоз, — зычным голосом произнес Иван. — И на балансе он стоял у совхоза. Его не имели право сносить. Люди теперь сидят, ждут автобус. Потому что нет моста. Его просто сломали».

Два часа дня, автобусная остановка около закрытого магазина. Заметное оживление. «Да как, от автобуса зависим», — начинает отвечать одна из женщин. «Живем по его расписанию. Вот сейчас последний рейс будет. Есть еще вечерний на 20 часов, но это уже слишком поздно, что нам в Алексеевском в такое время делать? А так — в больницу, на уколы, на капельницы. На почту — платить или за пенсией. У детишек школа там. И магазины наши закрыли, поэтому, когда автобусом не получается, пешком ходим».

Разговор прерывает проезжающий мимо большой экскурсионный автобус серого цвета. «Это наш, пятьдесят шестой», — с улыбкой говорит мужчина. «Большой какой, никогда таких не пригоняли! Сломался, что ли, рейсовый? Сейчас у приюта развернется и за нами вернется. Как короли поедем».

«А бетонным мостом вы пользуетесь?» — задаю я вопрос уже другой пожилой женщине. «Если дожди сильные будут, его сейчас же затопит», — не вынимая рук из карманов, отвечает бабуля. «И весной, и летом его затапливает. Весной всё размоет, всё уплывет. Подвесной мост был самым надежным. Столько простоял! А теперь всё отобрали. Плохо нам. Что говорить? Старые стали, никому не нужные. Ничего для нас. Только всё закрывают, закрывают и закрывают».

«Кладбище у нас хорошее», — вдруг подхватывает женщина в разноцветном платье, торчащем из-под пуховика. «И церковь просторная. И батюшка хороший, всегда встретит, спокойно поговорит. Были?»

«Журналисты? — интересуется новоприбывшая бабушка. — Спасибо, что хоть вы не забываете. Автобусы у нас безобразно ходят. То придет, то не придет. В автопарке работников вечно не хватает. «А мост?» — интересуюсь я. «Умники сломать его нашлись, а восстановить никого нет».

«В деревне Радужной тоже был мост. И там сломали. У нас всё нерентабельно. Рентабельно только для богатых. А мы что? Вот и ходим кругами».

Уже начинало смеркаться, когда мы встретили идущих вдоль дороги двух женщин в резиновых сапогах: пожилая леди в коричневом пальто шла чуть впереди, а за ней метров через пять устало семенила, как оказалось, ее дочь. Александра Ивановна Завьялова, как она нам представилась, всю жизнь прожила в Авдотьино, где еще в 1968-м ее отец купил дом. Прожил в нем семь лет. Теперь в доме живут она, дочь Татьяна и ее трое детей.

«Сестра моя из Алексеевского, — охотно начинает свой рассказ пожилая женщина, — и я училась там же. Мы с дочкой сейчас шли по бетонному мосту. Конечно, там неудобно. А вот будет еще половодье… А как в поликлинику теперь сходить? Ну как? В Алексеевском и амбулатория, и аптека, и магазин, и школа, и детский сад. Раньше был сельсовет, а сейчас в нашей деревне безвластье. К кому обратиться? Только ехать в Ступино. А разве в Ступино знают, как мы здесь живем? Как нам здесь сейчас трудно без подвесного моста?

Вот дочка моя, у нее трое ребятишек. Она работает фармацевтом в Алексеевском. С 9 утра до 9 вечера — 12 часов. Как ей добираться? Она просит добрых людей. За ней приезжают, забирают. Но не всегда так получается. Своей машины у нас нет. Как ей быть? Не только нам плохо стало — это многих коснулось», — закончила свой рассказ Александра Ивановна и устало вздохнула.

За разговором мы и не заметили, как пришли к дому, где живут женщины с детьми. Один из тех, что еще Новиков построил для своих крестьян. Вытянутый на десятки метров вдоль дороги, он был будто сшит из нескольких домов сразу: и правда, настоящая коммуна.

По словам Александры Ивановны, в доме, кроме них, проживает еще восемь семей. Живут Завьяловы в двух крайних пристройках — одну когда-то купил отец, а вторая пристроена им для потомков.

Расстояние от дома Завьяловых до бывшего подвесного моста — без сотни метров полтора километра. Не каждый молодой организм готов к таким нагрузкам, что уж говорить о пенсионерах. Получается, что мост — это лишь вершина айсберга. Отсутствие магазина, школы, аптеки и прочего — вот на что бы стоило обратить внимание чиновников. А мост… теперь и его нет. Дематериализовался без остатка.

На момент публикации редакция получила ответ на запрос в администрацию городского округа Ступино и лично Мужальских Сергею Геннадьевичу. Поэтому приводим его слова от 8 ноября сего года, опубликованные в его личном телеграм-канале.

«Сельчане обратились с просьбой построить мост на месте демонтированного. Профильным службам поручил рассчитать предварительную стоимость работ. Запланирована встреча для дальнейшего обсуждения вопроса и принятия решения».

И здесь, мне кажется, будет уместным диалог между барином и крестьянином из нашей любимой «Формулы любви»:

— За сколько сделаешь?

— За день сделаю.

— А за пять дней?

— Ну, ежели постараться, можно и за пять.

— А за десять?

— Ну, барин, ты и задачи ставишь! За десять тут одному не справиться — помощник нужен.

Бери помощников, но чтобы не раньше!

Алексей Душутин,
Мария Вигриянова