«Этот не сломается»

Из Заздрости

Будущий первый патриарх украинских греко-католиков родился в феврале 1892 года в селе Заздристь (на русский можно перевести как «Зависть») под Тернополем. Его официальная фамилия — Коберницкий-Дичковский, но в историю Иосиф вошел под прозвищем, унаследованным от предка, который в начале XVIII века сражался на стороне Мазепы и попал в российский плен, где был ослеплен. В 19-летнем возрасте Слипый с отличием окончил Тернопольскую гимназию, где умного юношу, выделявшегося среди одноклассников двухметровым ростом, приметил тогдашний предстоятель УГКЦ митрополит Андрей Шептицкий.

В 1911-м Иосиф поступает во Львовскую семинарию, а через год отправляется в иезуитскую коллегию в Инсбруке, где защищает докторскую диссертацию о 1-м послании апостола Иоанна Богослова. Из-за Первой мировой на родину он смог вернуться только после Февральской революции — почти одновременно с Шептицким, депортированным царской администрацией еще в 1914-м в суздальскую монастырскую тюрьму.

В Уневской лавре — духовном центре УГКЦ — Шептицкий рукоположил Слипого во священника. Революционные процессы, когда Украина, в том числе Западная, многократно переходила из рук в руки, застали Слипого уже в Григорианском университете в Риме, где он защитил вторую диссертацию, посвященную сближению православного и католического богословия в учении о Троице.

В 1922-м он вернулся во Львов на долгие 24 года — период расцвета его богословского творчества и административной работы: сначала на посту ректора семинарии, потом — вновь созданной богословской академии. По итогам советско-польской войны западноукраинские и западнобелорусские земли оказались в составе Речи Посполитой (Польши). Вместе с Шептицким Слипый был сторонником возвращения УГКЦ «к корням» — к восточно-православной традиции.

На Голгофу

Вторая мировая пришла на западно-украинские земли 17 сентября 1939 года — со вступлением в войну Красной армии согласно пакту Молотова–Риббентропа. Понимая, чем опасна для церкви советская власть, Андрей Шептицкий в этот же день назначил Слипого «экзархом Великой Украины» и тайно рукоположил его во епископа.

Хотя массового закрытия церквей на вновь присоединенных к СССР территориях не было, от прежней структуры УГКЦ осталось не так много: закрыли академию и семинарию, церковную периодику, национализировали имущество, а на священников наложили непосильные налоги и натуральные повинности, некоторых — репрессировали.

Но и во время немецко-фашистской оккупации Слипый старался исполнять свои новые обязанности. В тот момент, когда Красная армия уже покинула Львов, а немцы еще не установили свою власть, 30 июня 1941-го, Слипый вошел в президиум Национального собрания, провозгласившего Акт восстановления украинского государства. Через несколько дней лидеры собрания были арестованы оккупационными властями и провели остаток войны в концлагерях. Слипого не тронули, но после войны большевики припомнили ему «сотрудничество» и с националистами, и с оккупантами, раз не тронули…

1 ноября 1944 года скончался митрополит Андрей Шептицкий, и кафедру предстоятеля УГКЦ занял Иосиф Слипый. «Этот не сломается», — говорил о нем Шептицкий незадолго до смерти. Фактически Слипый пробыл на кафедре менее полугода — весной органы НКВД арестовали всех четырех греко-католических епископов Галичины. «Вспоминаю, — рассказывал Слипый много лет спустя, — как в среду, 11 апреля 1945 года, приехало очень много машин с полицией, и полковник Мельников принес мне документ прокурора об аресте. Обыскали меня, забрали на машину и отвезли в тюрьму».

Слипого этапировали в Киев, где содержали в одиночке тюрьмы НКВД на улице Короленко. Бесконечные допросы довели его до крайнего морально-физического истощения: «Меня водили на следствие день и ночь, — вспоминал патриарх, — я буквально валился с ног и меня вынуждены были вести под руки… Давали в день немного баланды и 300 граммов хлеба… Голод, лишение сна и частые продолжительные допросы могут довести до безумия».

Материалы его допросов собраны в двухтомнике «Патриарх Иосиф Слипый в документах советских органов государственной безопасности», изданном в 2012 году при поддержке «Блока Юлии Тимошенко». Впрочем, расслышать живой голос исповедника сквозь напластования советской репрессивно-казенной лексики непросто.

Следователь Горюн допрашивал Слипого с небольшими перерывами 4, 5 и 6 июля 1945-го. Протокол написал советским новоязом: «Проводил подрывную работу против влияния марксистско-ленинского материалистического мировоззрения, против нарастающего в народе Западной Украины революционного движения, против пропаганды коммунистических идей и советского строя».

Следствие добивалось от главы УГКЦ отречения от папы и присоединения к РПЦ в должности экзарха Украины. Не сегодня чекисты стали «грамотными» в церковно-канонических вопросах: следователь рассуждал о «незаконности» Брестской унии 1596 года, когда Киевская митрополия признала власть папы римского, о «ересях латинства».

Кто играл лидирующую роль в новой «симфонии» сталинского режима и РПЦ: в рассекреченной некоторыми постсоветскими архивами директиве НКВД от 28 сентября 1944 года говорится: среди делегатов Поместного собора РПЦ 1945 года (единогласно «избравшего» патриарха Алексия I) должны преобладать агенты НКВД. Это ведомство записало в свой актив и «Львовский собор» 8–11 марта 1946 года, на которой обезглавленная и запуганная часть западноукраинского духовенства проголосовала за «переход в православие». 

Слипого осудили на закрытом процессе в начале 1947 года за «сотрудничество с националистами». «Это были безбожники, без моральных принципов, — напишет он о своих судьях, — малообразованные, а кроме того, прошедшие свою «школу» в зверских условиях».

ГУЛАГовская география Иосифа Слипого поражает воображение: современные исследователи составили целые карты его перемещений по этапам, которые включают десятки лагерей и десятки тысяч намотанных немолодым уже заключенным километров. Сначала его отправили под Воркуту, вскоре перевели в Инту, сменили еще несколько лагерных пунктов, пока не привезли в мордовскую Потьму. Стоит ли говорить, сколько болезней перенес Слипый в ходе бесконечного этапирования в нечеловеческих условиях, сколько раз был на грани смерти? В 1950-м полуживого митрополита привезли в Киев, где устроили встречу с высокими чинами МГБ, снова убеждавшими «принять православие» и стать экзархом Украины. Результатом стало возвращение в Потьму.

Смерть Сталина довольно быстро обернулась освобождением Слипого по инициативе самого Берии. В начале июня 1953-го митрополита привезли в Москву, поселили в гостинице, некий генерал Жуков (не маршал!) начал вести с ним переговоры о легализации УГКЦ.

На первом этапе договорились, что Слипый напишет краткую историю своей церкви, для чего ему разрешили пользоваться библиотеками. Однако 26 июня Берию арестовали, а Слипого вновь лишили свободы. Правда, первое время он жил в более мягких условиях — в доме инвалидов поселка Маклаково Красноярского края, где продолжал писать свою историю УГКЦ.

Новый арест в этом доме последовал в 1957-м, а основанием для нового приговора стали рукопись истории, копии которой попали на Западную Украину, и послания Слипого к своей катакомбной пастве, которые суд расценил как «антисоветские». В июле 1959 года тяжело больному 67-летнему митрополиту назначили семь лет принудительных работ. Последние годы заключения дались особенно тяжело: митрополиту ломали ноги, руки, его избивали уголовники, в лагерях Забайкалья он получал обморожения…

В 1960-м его вновь привозили в Киев, где сам министр внутренних дел Украины уговаривал «принять православие». И вновь — безрезультатно…

В Апостольской столице

Помилование Иосифа Слипого указом президиума Верховного совета СССР 26 января 1963 года стало полной неожиданностью для него самого и его паствы.

Впрочем, внутри СССР указ не публиковался. Его появление стало результатом тайных переговоров папы Иоанна XXIII, симпатизировавшего левым, и президента-католика Джона Кеннеди с Никитой Хрущевым при посредничестве посланника президента США Нормана Козенса. В тех условиях выдворение главы УГКЦ на Запад было элементом выхода из Карибского кризиса 1962 года и начала «разрядки».

Несколько дней Слипый провел в московской гостинице, где под видом встречи с родственником совершил тайное рукоположение во епископа тернопольского игумена Всеволода (Василия) Величковского. В сопровождении большого друга РПЦ кардинала Иоанна Виллебрандса 4 февраля Слипый выехал из Москвы в Рим на поезде, причем ему запретили выбрать маршрут, проходящий через Украину. Поезд пересек границу в Бресте, что тоже символично — именно там собор Киевской митрополии несколько столетий назад решил вступить в унию с Римом.

В Риме Слипый узнал, сколь активна катакомбная жизни в западных областях Украины — в конце 50-х на родину вернулись многие осужденные в 40-е униатские священники. В некоторых селах Галичины они стали служить в номинально недействующих храмах, но еще больше служили по домам или под открытым небом. Как писал в своем отчете за 1964 год уполномоченный Совета по делам РПЦ по УССР, «униатское духовенство распространяет слухи, что митрополит Слипый вернется».

Годом ранее Слипого принял папа Иоанн XXIII, поклонившись исповеднику веры. Слипый был окружен ореолом мученика, но ему это не нравилось: «Не целуйте руки каторжника, — просил он. — Мне не нужны поцелуи. Лучше делайте свою работу». Как считают исследователи, в обмен на освобождение Слипого Второй Ватиканский собор, открывшийся в конце 1962-го, воздержался от осуждения коммунизма и продолжил сближение с РПЦ, которую на соборе представлял митрополит Никодим (Ротов) — наставник нынешнего патриарха Кирилла. Апофеозом ватиканско-советского сближения стал визит к папе председателя президиума Верховного совета СССР Николая Подгорного в январе 1967 года. После смерти митрополита Никодима на приеме у папы Иоанна Павла I и смерти самого папы пару недель спустя (см. сноску 1) в 1978 году началось охлаждение этих отношений. Первый в истории польский папа Кароль Войтыла (Иоанн Павел II) был настроен антисоветски, но вместе с тем — проукраински, что открывало новые возможности для УГКЦ.

Выступая еще на Втором Ватиканском соборе, Иосиф Слипый просил предоставить УГКЦ статус патриархата, однако новый папа Павел VI ограничился возведением его в сан кардинала. В середине 70-х грекокатолики «стихийно» начали называть своего предстоятеля патриархом, что позже, во время празднования 1000-летия крещения Руси-Украины, признал Иоанн Павел II, заявив, что титул верховного архиепископа, которым обладает Слипый, «равен патриарху». 

Кардинал умер 7 сентября 1984 года, незадолго до начала перестройки, спустя еще восемь лет его останки были торжественно перенесены в родной Львов.

Самые большие катакомбы

Пока кардинал-патриарх в Риме прокладывал стратегический курс своей церкви, на «низовом» уровне та пыталась выживать в катакомбах, выстраивая весьма необычную модель сосуществования с советской реальностью.

Сталин и его помощники на религиозном фронте заложили в 1946 году мину под советскую систему, попытавшись принудительно загнать УГКЦ в РПЦ. Сопротивление этому насилию придало диссидентскому и националистическому движению в Украине «религиозную» окраску, так что православная идентичность стала постепенно восприниматься как имперская, промосковская.

По оценкам советских и западных религиоведов, УГКЦ, насчитывавшая до двух миллионов последователей, стала крупнейшей нелегальной организацией в СССР. Вплоть до возвращения священников из лагерей в 1955–56-м годах в подпольной УГКЦ оставалось всего несколько клириков; это был самый сложный период ее истории. Но в конце 50-х из лагерей вернулись два епископа — Николай Чарнецкий и Иван Лятышевский, которые начали тайно рукополагать новых священников. В начале 60-х церковь во Львове возглавил тайно рукоположенный Слипым епископ Величковский, которого, впрочем, КГБ довольно быстро выследил, арестовал, а затем выдворил из СССР.

Помимо катакомбной церкви постепенно сложилась своеобразная буферная зона между РПЦ и УГКЦ, когда священники, формально «вернувшиеся в православие», тайно приносили покаяние греко-католическим епископам, которые позволяли им и дальше служить в храмах РПЦ, будучи греко-католиками.

Репрессии против «униатов» в хрущевский и брежневский периоды то усиливались, то ослабевали, но не носили тотального характера: арестовывали и осуждали (обычно на три–пять лет) только «активистов» — тех, кто устраивал подпольные школы, семинарии, типографии или мастерские по изготовлению икон. По советским законам, за совершение религиозных обрядов без регистрации полагался административный штраф в 50 рублей, а при «злостном нарушении законодательства о культах» наступала уголовная ответственность. В 1992 году нынешний митрополит УГКЦ и президент Украинского католического университета Борис Гудзяк положил начало масштабному проекту записей интервью клириков и мирян подпольной церкви советской эпохи. 

На закате советской власти украинские греко-католики стали участниками диссидентского движения, войдя в Украинскую Хельсинкскую группу, создав Комитет защиты прав верующих УКЦ и Инициативную группу по защите прав верующих и церкви. Их руководителей, Василия Кобрина и Иосифа Терелю, арестовал КГБ, однако группа продолжала издавать «Хроники католической церкви в Украине», которые охотно цитировались западными «голосами».

1000-летие крещения Руси-Украины советские греко-католики праздновали еще в подполье, хотя и с большим размахом, а основные торжества в Риме возглавил преемник Слипого кардинал Иван Мирослав Любачивский, которому спустя всего два года доведется возглавить бурный процесс выхода из катакомб и возрождения греко-католицизма в западных областях Украины. В дни празднования 1000-летия РПЦ насчитывала во Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областях 2141 свой приход, из которых спустя пару лет верность Московского патриархату сохранит лишь пара сотен.

Будущий патриарх Кирилл назовет лавинообразное возвращение галичанских общин в греко-католицизм «разгромом православия на Западной Украине». Физические столкновения действительно нередко имели место при переходе значимых городских храмов. Первый массовый крестный ход УГКЦ в центре Львова прошел 17 сентября 1989 года, собрав более 100 тысяч участников, а уже 1 декабря того года, в ходе визита в Ватикан, Михаил Горбачев дал согласие на регистрацию этой церкви.

Катакомбный способ служения в СССР избрали не только греко-католики. Пусть и в меньших масштабах, но на протяжении всей советской эпохи сохранялась православная Катакомбная церковь, подпольные движения баптистов-инициативников, субботников и т.п. Но именно идеология УГКЦ, неотделимая от национально-культурного самосознания западных украинцев, предложила самую эффективную модель служения в условиях гонений. А ее символом стала величественная фигура кардинала Иосифа Слипого, который действительно «не сломался».

1. В ватиканских кругах потом долго циркулировали слухи об отравлении обоих не без участия западных спецслужб. Если верить этим слухам, Альбино Лучани (Иоанн Павел I) открыто симпатизировал коммунистам, а Никодим якобы пытался его завербовать в интересах советских спецслужб.