«Боюсь, что окажусь под сапогом»

«Федерация бокса всегда была социально ориентирована, мы поддерживаем традиционные ценности <…>. Альтернатива гейпараду? Я даже боюсь представить, что такое когда-то было бы в России. <…> Я думаю, боксеры бы точно сделали аналог. Тогда бы был День бокса».

Александр Беспутин, генсек Федерации бокса.

Пропаганда танцами

— Мой отец в свое время меня выгнал из дома и отказался от меня. Мы очень долго восстанавливали отношения. И сейчас, после того как началась <СВО> и он узнал про новые гомофобные законы, я начал получать от него в разы большую поддержку, чем раньше. Он очень за меня переживает. Когда он узнал о законах, часто звонил и говорил: уезжай отсюда, я очень за тебя боюсь, — Матвей (имена всех персонажей изменены по соображениям безопасности. — Ред.) живет в Москве, снимает квартиру и очень боится. После признания ЛГБТ* экстремистским движением в России провели не менее 24 рейдов по тематическим заведениям. 

Но первые облавы произошли еще в ночь на 30 ноября 2023 года — на несколько часов раньше, чем судья Нефедов вынес свой вердикт. Тогда силовики явились в клубы под предлогом борьбы с ЛГБТ-пропагандой. За одну ночь они побывали в барах Mono и Simach, ночных клубах Arma (бывший Mutabor), Bizarre, Sisters и «Центральная станция».

Типовой рейд выглядит так:

(а иногда и фотографируют паспорта), снимая все на видео. Видео, как правило, к утру оказывается в медиа или телеграм-каналах.

Так, например, было в Москве 2 декабря 2023 года, через два дня после решения Верховного суда о запрете ЛГБТ, а неделей позже — в Екатеринбурге. В Туле силовики проявили креатив — дополнительно заставили участников петь гимн города. После облавы семь человек оштрафовали за «ЛГБТ-пропаганду». Чем доказали? В постановлении Советского райсуда указано, что они «манерой общения, походкой, танцами давали понять, что придерживаются нетрадиционных сексуальных отношений и призывают к этому посетителей клуба».

Вместе с полицией в тульском рейде были замечены неизвестные с закрытыми лицами и без знаков различия. Это тоже типично: нередко в подобном участвуют члены националистических группировок вроде «Русской общины».

В Красноярске в феврале 2024 года облавой не ограничились: полицейские явились в бар, задержали 12 человек, а потом оштрафовали заведение за «пропаганду ЛГБТ» на полмиллиона. Тогда на вечеринку пожаловалась Екатерина Мизулина. Через несколько дней владельцы были вынуждены закрыть бар.

А в Оренбурге сотрудников травести-бара Александра Климова и Диану Камильянову весной 2024 года внесли в перечень экстремистов и террористов. Они — фигуранты первого в России уголовного дела об организации «экстремистского движения ЛГБТ». Оба — в СИЗО. На клуб написали донос активисты «Русской общины». 

Это уголовное дело было первым в череде многих. Самые громкие — дело против сотрудников издательства Individuum и дело туроператора Андрея Котова. Тот был задержан в ноябре 2024 года и арестован на два месяца — и найден мертвым в камере московского СИЗО 29 декабря 2024 года в 4.00 утра. Официальная версия — суицид.

Российские суды вынесли более 200 решений по административным делам, связанным с принадлежностью к ЛГБТ или демонстрацией соответствующей символики. Из самых известных — в Нижнем Новгороде, где Сормовский суд арестовал на пять суток девушку, носившую сережки с изображением лягушек в шляпках радужной расцветки. При этом суду предъявили сережки на осмотр — они были окрашены в семь цветов радуги, что не соответствует символике ЛГБТ. Но решение все равно было обвинительным. 

«Огрести от лысых чуваков»

Матвей считает, что уровень гомофобии в России был стабильно высок всегда. И связывает это с популярностью правых идей:

— В Питере, где я родился, можно было огрести за челку, за кроссовки — от правых лысых чуваков. У меня было много неприятностей раньше, особенно когда я себе позволял выглядеть как-то иначе, был моложе и, соответственно, у меня самовыражение было более яркое. У меня была ситуация, когда меня охранники клуба уводили через черный ход. Я сел в такси, которое просто едва успел поймать, а за мной еще гналась машина. Мне было так стремно. А теперь просто людям развязали руки, теперь все разрешено делать. И я понимаю, что если мне понадобится какая-то защита с юридической точки зрения, то я ее не получу. И я бы даже не пошел никуда обращаться, случись что, не дай бог.

Авторитарный лидер в глазах народа должен быть подчеркнуто маскулинным. А народу положено равняться на лидера. Курс на маскулинность — всегдашний идеал правых.

Однако при всей лояльности населения властям в России, как советской, так и современной, на бытовом уровне ненависть к геям и лесбиянкам прежде не захватывала значительной части общества. Впервые социологи заметили ее всплеск в 2021 году, когда опрос «Левада-центра»** зафиксировал у 51% опрошенных негативное отношение к ЛГБТ (на 14% больше, чем 18 лет назад). Рост негативного отношения совпал с нарративами пропаганды и ужесточением репрессивного законодательства. 

При этом пропаганда не призывает ненавидеть и уничтожать геев. Нет, повестка, напротив, позитивная: людей мобилизуют на защиту традиционных ценностей, и не просто, а ради будущего и безопасности детей. Известно, что будущее детей — та самая болевая точка, нажатие на которую заставляет прислушаться даже самых индифферентных членов российского общества.

Нетрадиционные сортиры

Именно защитой традиционных ценностей от всяких меньшинств были объяснены населению однажды даже цели СВО. Причем самим Владимиром Путиным:

— Разве мы хотим, чтобы у нас в России был родитель № 1, № 2, совсем спятили, что ли? Разве мы хотим, чтобы нашим детям вдалбливали, что есть какие-то гендеры, кроме пола? Разве мы хотим, чтобы в наших школах вдалбливали извращения, которые ведут к деградации и вымиранию? — заявил президент страны на церемонии подписания договоров о вступлении в состав России территорий присоединенных в ходе спецоперации регионов.

Вот еще одна цитата Путина: 

— Извините, общие туалеты для мальчиков и девочек, еще что-то такое… Ну это стало вещью бытовой, обыденной. Очень трудно жить в таких условиях для людей с традиционными, нормальными человеческими ценностями.

Образ «нейтрального» туалета вообще часто появляется в речах чиновников первого эшелона. И это, заметим, не те абсолютно внегендерные сортиры прямого падения, которыми на 2021 год пользовались 30 млн россиян, а нечто иное:

— Я спросил, где туалетная комната, мне показали дверь с буквами WC. Я спросил: «Это для дам или джентльменов?» Мне сказали: «У нас все общее». Я не поверил! Но это на самом деле было так. Вы не представляете, насколько это не по-людски. Просто не по-людски, — сокрушался глава МИД Сергей Лавров.

Тема защиты традиционных ценностей, которой пропаганда объясняет отмежевание России от остального мира, несколько абстрактна — неочевидно, кто и как на эти ценности покушается. А вот в образе дрэг-квин — накрашенной и в перьях — она персонифицируется и запоминается. Чиновники федерального уровня используют ее постоянно. Снова и снова упоминая о детях.

Например, спикер Госдумы Володин уверяет, что запрет гей-пропаганды «позволит защитить наших детей, будущее страны от тьмы, распространяемой США и европейскими государствами». 

«И отрежу тебе пальцы»

Министр юстиции Чуйченко предлагает освобождать от уголовной ответственности тех, кто совершит преступление «ради защиты традиционных ценностей». 

Если предложение станет законом, откроются большие перспективы для любителей чесать кулаки. То, что раньше было уголовно наказуемым «хулиганством по мотивам ненависти», станет вовсе не наказуемой борьбой за ценности.

Между тем после вынесения решения судьей Верховного суда Нефедовым число нападений на людей, которых по каким-то внешним признакам могли принять за ЛГБТ-персон, и так растет. Мы нашли несколько десятков случаев нападений по подозрению в отличной от иных ориентации.

В Карачаево-Черкесии, в станице Зеленчукской, толпа набросилась на 26-летнего парня. Якобы в соцсетях появилось некое видео с его участием. Жертву жестоко избили и надругались, снимая всё на камеру. Возбуждено дело о насильственных действиях сексуального характера.

В Санкт-Петербурге подросток напал на прохожего, которого он принял за «представителя нетрадиционной сексуальной ориентации». Оскорбил, распылил содержимое перцового баллончика и избил ногами. Получил условный срок. 

Там же 

В Москве бывший полицейский выгнал из вагона метро певицу Настю Ермак и ее парня, приняв их за гейпару из-за короткой стрижки девушки. Получил штраф в тысячу рублей за «мелкое хулиганство», а пострадавшая Ермак — штраф в 15 тысяч рублей за то, что в своем ролике в интернете она процитировала матерную брань, которой ее осыпал нападавший.

В соцсетях люди с необычной внешностью получают угрозы сексуальным насилием «на идеологической почве». И физической расправой. Например, такие: «Я тот, кто против всего ЛГБТ. Я поломаю тебе ноги и заставлю ползти до дома. И отрежу тебе пальцы» (такое сообщение пришло трансгендерному человеку).

— Бывает, я чувствую опасность, когда мы гуляем. И могу сказать точно, что мы специально снимаем квартиру в центре Москвы для того, чтобы себя от этого оградить. Потому что бывают такие районы, где страшно ходить: я ношу серьги в ушах — это может кого-то задеть, — говорит Матвей.

— Меня ужасают новости про задержания и облавы. Мы теперь стараемся не разговаривать на эту тему в метро или в общественных местах. Даже если мы просто говорим о своих отношениях, это стало опасно. Моя мама говорит мне: «Да кому ты там нужна? Не высовывайся — и будет всё нормально». В моем родном городе уже были облавы в клубах. К счастью, моих знакомых там не было, и никто не пострадал, но я не знаю, что может случиться завтра. Предполагаю, сейчас все живут с этим страхом, — говорит Аня. — Я стараюсь не открывать ленту соцсетей в транспорте, чтобы никто не увидел какой-нибудь случайный пост. Сейчас понимаю, что опасность и была, и есть, только тут она как будто стала намного ближе и жестче. На видео, которые выкладывают ультраправые, людей унижают, избивают, калечат, пытают и убивают. И понимаешь, что это может случиться с тобой. Этот страх постоянно висит надо мной, как тень. Даже если прячешься и боишься быть собой — угроза не исчезает, ее невозможно игнорировать.

— Когда посадили Дадина — он был человеком моего круга, — но мне было сложно в нем узнать себя. Всех ребят, которых преследовали (их было немного), я легко узнавала: ребята, которые устраивали вечеринки в клубах, работали там, носили значки, — я смотрю на них и думаю: это как будто я, — размышляет Маргарита Игорева. — Мне кажется, этот страх затрагивает самую суть моей личности и намного глубже всех предыдущих опытов и страхов.

— Мой основной страх, что моя жизнь будет разрушена из-за чьего-то пристального внимания ко мне и моей жизни: боюсь, когда приходит участковый и звонит в дверь, боюсь, что жители соседнего дома увидят нас и настучат, в целом — боюсь, что окажусь под сапогом, — признается Александра. — Ощущаю, что моя жизнь изменилась, и она стала еще более невидимой, вернее, я ее такой сделала из-за страха, потому что не знаю, какие мои действия могут быть признаны нарушением, осознаю, что, по сути, любые, поэтому ни мои родители, ни мои соцсети, ни мои некоторые приятели, с которыми мы по много лет общаемся, не знают обо мне всей правды. 

— Исчезает ощущение безопасности. Принимаются все новые и новые ограничения и запреты, и такое ощущение, что если на тебя обратят внимание, то обязательно найдется, за что тебя привлечь. Такого ощущения раньше не было, — добавляет Никифор. — Создается такая непонятная атмосфера в обществе, что действительно может кто-то заглянуть в окно, а потом сказать: «Ай, ой, мои чувства задеты, это все неправильно, не соответствует нашим традиционным ценностям».

«Чё ты носишь-то серьги в ушах?»

Действительно, размытость понятий «ЛГБТ-движение» и «ЛГБТ-пропаганда» такова, что под действие резинового закона может попасть что угодно. Когда в сети нашелся предполагаемый текст решения судьи Нефедова, наш коллега, а тогда еще депутат Заксобрания Санкт-Петербурга Борис Вишневский**, направил в Минюст запрос о его подлинности, а также о правилах использования феминитивов в нынешних реалиях (в тексте они были названы в числе признаков принадлежности к «движению»). Но ведомство отказалось что-либо комментировать, сообщив, что в его компетенции не входит толкование законов. Хотя вопрос был не о законе, а об иске самого Минюста. 

— Были ситуации, когда даже в компаниях моих знакомых их друзья говорили типа: о, <бранное наименование гомосексуала>, чё ты носишь-то серьги в ушах? — признается Матвей. 

Аня вспоминает, как пила кофе с подругами, которые вместе. «Они меня спросили: «Где собираешься рожать и жить с ребенком — в России или за границей?» Я ответила, что не хочу, чтобы мой ребенок жил здесь.

Одна из них сказала мне:

— Ну вот ты не хочешь, а представляешь, наша подруга уехала со своей девушкой в Аргентину, отвела ребенка на детский праздник, а там эти, ну как их, трансвеститы — на детском празднике. Ну вот и какими их дети вырастут, а?! Твои дети какими вырастут?

Я ответила:

— Какими воспитаю, такими и вырастут.

Они настаивали:

— Нет, все-таки какими, если у них трансы на утренниках?

Власти связывают «неправильную» ориентацию или гендерную идентичность с влиянием Запада и либеральных идей. Известно и презрительное обзывательство, в котором слово «либерал» соединено с бранным наименованием гомосексуала. Однако ориентация вовсе не связана с идеологией. Один из наших собеседников подчеркнул:

— Не все люди нетрадиционной ориентации разделяют условно либеральные ценности. Есть люди довольно консервативных взглядов, как я, но нынешний режим как будто бы специально пытается выдавить таких, как мы, за пределы правового поля, сделать нас заведомо преступниками, хотя я считаю, что мы ничего не нарушаем. Я, в принципе, довольно консервативный человек, законопослушный и добропорядочный гражданин, мои консервативные взгляды можно назвать патриотическими, я в общем-то живу в России и в целом до последнего времени поддерживал всё, что происходит, у меня не было каких-то таких оппозиционных настроений, но исходя из этих тенденций, у меня они начинают появляться.

Примечательно, что в «патриотических» оттенках сначала комментировал решение Верховного суда владелец крупнейшего гейклуба Москвы. Он говорил, что, когда Запад «пытается выдавить нас из всех своих спортивных, культурных и других ценностей, да и напрямую ведет войну против нас посредством передачи своего оружия», «надо немножко подождать развития ситуации и исключить любые возможности пропаганды врага». Но силовики все равно пришли в клуб с облавой.

«Стало по-настоящему страшно»

Почему тоталитарные режимы на этапе становления непременно объявляют войну собственным гражданам с нетривиальной сексуальностью? В России вдобавок «антигейские» регуляции начали интенсивно вводить во время СВО — это выглядит еще более странно. Других дел, что ли, нет?

Впрямую, а не метафизически связать политическую гомофобию со спецоперацией попытался лишь Бастрыкин — глава СК заявил о якобы массовом мошенничестве: смене пола ради уклонения от воинской службы. При этом конкретных примеров и цифр удивленное общество так и не увидело. Но трансгендерный переход запретили.

Любопытно, но при общей ностальгии по советскому 

Сейчас подобного иммунитета у лесбиянок нет. А уж за символику, «пропаганду» и тому подобное и вовсе ответственности никакой формально не было. Да и сроки несравнимы: за «мужеложество» могли посадить на 5 лет, а за «участие в деятельности ЛГБТ-движения» теперь полагается до 12.

Попытка контроля сексуальности и, шире, вообще телесности граждан свойственна тоталитарным режимам. Это не обязательно про постель. В одной из недавних скандинавских антиутопий изображена современная Швеция, в которой победившая на выборах партия будто бы запрещает людям толстеть. А тех, кто уже согрешил, отправляет на бойни. Всего лишь забота о здоровье нации, экономия на системе здравоохранения. На самом деле — контроль не просто за каждым гражданином, а за каждым граммом этого гражданина.

Тело перестает быть частью личности, чем-то неприкосновенным, интимным. Тело — часть государства и его собственность, ресурс. Это касается как сексуальных практик, так и деторождения. Не только вопрос подчинения. Кое-что еще. Исследователи фашизоидной личности как типа замечали: отчужденный от собственного тела индивид не может сочувствовать чужому страданию или испытывает к нему только любопытство. 

Контроль телесной сферы травматичен. Ты буквально не принадлежишь себе. Примечательно, что первые прогнозы относительно распространения антиэкстремистского закона на ЛГБТ были таковы: затронет только активистов. Но практика опровергла эти прогнозы. Жертвой облавы, доноса или нападения может стать любой (и, кстати, совсем не обязательно действительно гей, лесбиянка или трансгендер — просто соседу в метро что-то не то почудится). 

— Я выросла в Самаре, долго жила в Москве и всегда чувствовала себя уверенно в этих городах, — говорит Маргарита. — Несмотря на то что мои знакомые сидят в тюрьме по политическим обвинениям, страха у меня не было, хотя я понимала, что можно получить срок. Когда движение ЛГБТ объявили экстремистской организацией, впервые стало по-настоящему страшно — это был ужас. Я практически те же чувства испытывала, будто бы прохожу в переходе рядом с ментами — у меня что-то сжимается. Впервые так, хотя много чего видела. Все эти изменения и новые ограничения задели меня очень глубоко. Жизнь изменилась, для меня это стало действительно тяжело.

* Признано в России экстремистским движением и запрещено.

** Минюст РФ считает «иноагентом».