«Такую личную ответственность испытываю, даже кушать не буду!»

Как, по Фридриху Энгельсу, «жизнь есть способ существования белковых тел», так и перманентно милитаризованное состояние государства и общества есть способ существования политической и экономической системы нынешней власти. Поскольку это состояние не предполагает экономического развития (понимаемого как увеличение, а не снижение человеческого капитала), население России следует готовить как к продолжению боевых действий (враг в лице Запада у ворот и никогда никуда из приворотной позиции не уйдет), так и к экономическому кризису.

Ралли вокруг фланга

Моральная подготовка к кризису выразилась в блистательно сформулированном вопросе ВЦИОМа, призванного на помощь в идеологической обработке широких масс: «Согласны ли вы с утверждением: «Я чувствую ответственность за свою страну и готов экономить, ограничивать свои потребности ради ее защиты»?». 

Разумеется, социально одобряемое поведение законопослушного, но при этом равнодушного ко всему, что происходит вне радиуса его повседневной жизни, россиянина — чувствовать эту самую ответственность. Такую личную ответственность за страну испытываю, даже кушать не могу! Примерно так ответили 69% респондентов телефонного опроса, осуществленного по заказу кремлевской экспертной структуры ЭИСИ. Правда, теперь телефонные опросы сильно дорожают, и возможно, в этой части ВЦИОМу придется слегка затянуть пояс, но ЭИСИ поможет братской организации — в конце концов, демократии налогоплательщика в стране нет, так что на этом, пропагандистском, фронте деньги неиссякаемы.

Ключевые удары на фронте одновременной мобилизации и седатирования населения ясны и определенны: тыловые массы, погрузившиеся в вело- и мотопробеги, а также каргокульты былых достижений типа Олимпиады-80, должны делиться с теми, кто находится на передовой, а значит, с пониманием относиться к повышению НДС, усложнению «упрощенки», утильсбору, подорожанию, а иной раз разрушению собственного малого и среднего бизнеса.

И не то чтобы это одноразовое действие: надо готовиться к жизни в перманентно полувоенном состоянии, поскольку власти, как могут, оттягивают момент окончания горячей фазы противостояния. Ведь охлаждение боевой энергии принесет массу проблем, которые непросто решить: от адаптации возвращающихся военнослужащих к мирной жизни до сохранения уже ставшего привычным уровня социальных выплат и оплаты труда работников ВПК и смежных отраслей. Социальная, психологическая, политическая, материальная цена этих проблем кажется Кремлю большей, чем у продолжения СВО.

Горячая фаза «спишет» последствия надвигающегося экономического кризиса, а справится ли с этим делом холодная? Задавать себе этот вопрос можно еще долго — в кратко- и среднесрочной перспективе, а что делать с долгосрочным горизонтом? Но так далеко Кремль не может, а главное, не хочет заглядывать, убеждая себя в том, что эмоциональных и материальных ресурсов полувоенного состояния политики и экономики хватит еще надолго. А дальше включается логика мадам де Помпадур: «После нас — хоть потоп». 

Правда, потоп, причем в буквальном техногенном или природном смысле, может прийти раньше, чем закончится правление нынешних геронтократических элит. К тому же члены ареопага решили жить и править вечно, а значит, перспективное планирование не может ограничиваться исключительно оболваниванием подведомственного населения начиная с детсада.

Кольцевая линия

В практическом же сиюминутном смысле тактика Кремля выглядит примерно так: или украинская сторона отдает целиком Донбасс, или мы не вступаем в переговоры и забираем его военными средствами. Собственно, подобная тактика исключает позитивное отношение к ней Трампа, который, наконец, пришел к вполне прагматической формуле начала переговоров: перемирие — заморозка по линии соприкосновения — отложенный статус территорий — дальнейшие более конкретные переговоры.

Это вполне работоспособный компромисс, который раньше многими не принимался, но после почти четырех лет переговорного тупика он выглядит как единственно возможный выход из него. Не говоря уже о гуманитарном аспекте… Примерно в этой логике, несмотря на повторение уже потерявшей смысл от частного употребления мантры «Путин-понимает-только-язык-силы», готовились 12 пунктов плана, разрабатываемого европейскими странами совместно с Украиной (пожалуй, невыполним только один из этих пунктов — разморозка российских активов только при условии участия России в восстановлении Украины).

У Кремля своя мантра — безблоковый, безъядерный статус Украины и далее по списку. При том что Украина имеет безъядерный статус и сегодня и завтра оставалась бы безблоковой в том случае, если бы не началось то, что началось в феврале 2022 года. 

Обойти это «первопричинное место» невозможно, а раз так, то и Трамп счел пока встречу в Будапеште и возможный Будапештский меморандум — 2 делом безнадежным и пустой тратой времени. Причем лишь умаляющей авторитет самого президента США, «остановившего» сколько-то там войн. Он по-прежнему видит в Путине руководителя ядерной державы и не хотел бы поэтому с ним портить отношения фатальным образом, но и рыть тоннель под Беринговым проливом «от забора и до обеда» в таких обстоятельствах тоже не желал бы.

Словом, Трамп проехал платформу Большие тупики, но линия-то кольцевая, сильно напоминающая порочный круг. И на какой остановке тогда сходить, чтобы решить проблему? 

Кремль же, понимая это, может пока, как и с самого начала периода иллюзий по поводу остановки конфликта, продолжать. Наращивая пропагандистские усилия по продвижению идеи «затягивания поясов ради защиты Родины» и усугубляя положение на другом фланге — внутреннем. Выталкивая из легального поля «террористов и экстремистов», уже полностью приравненных к «врагам народа», устраивая облавы на призывников в метро, усугубляя цифровой авторитаризм и увеличивая налоги и утильсборы. Пока народ все проглатывает, сверлит дырку на ремне — полет нормальный.

* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов».