«Перезапуск Запорожской АЭС может привести к беде»

— В последние дни появилось много тревожных новостей о Запорожской АЭС. Из-за боевых действий и повреждения ЛЭП она отключена от внешнего электроснабжения: охлаждение энергоблоков, остатков отработавшего ядерного топлива, работа систем безопасности площадки — все это теперь зависит от дизельных генераторов. На этом фоне стали появляться сообщения, предрекающие тяжелую аварию на станции в ближайшее время. Насколько такой сценарий вообще вероятен сейчас?

— Начну с того, что атомная станция — объект опасный в любой ситуации: что в режиме штатной эксплуатации, что в режиме отключения, в котором сейчас находится Запорожская АЭС. Но фокус нынешних сообщений о тяжелой аварии, на мой взгляд, смещен от реальной опасности на менее значимое событие.

Угрозы тяжелой радиационной катастрофы на ЗАЭС сейчас нет. Но она может появиться. И я объясню, почему.

Первое, что нужно принять во внимание: реакторы Запорожской атомной станции не производят электроэнергию в течение двух-трех лет, они находятся в режиме холодного останова — то есть заглушены при низком давлении и низкой температуре охлаждающей воды, реакция деления ядер урана и плутония в них остановлена. Охлаждение сегодня требуется, чтобы «гасить» остаточное тепловыделение, составляющее доли процента от той мощности, которая была у реактора, когда он работал и вырабатывал электроэнергию.

Мощностей дизельгенераторов, а также остающейся на станции системы брызгательных бассейнов вполне для этого достаточно. Более того, дизельные генераторы могут работать долго — хоть месяцами. И есть расчеты, что даже если они остановятся, то расплавление активной зоны реакторов, находящихся в холодном состоянии, начнется не ранее чем через 20–30 дней. За это время можно что-то придумать или о чем-то договориться, чтоб возобновить охлаждение.

Но сейчас дизельгенераторы стабильно работают, и угрозы радиационной аварии я не вижу. А реальная угроза — в другом.

В июне этого года глава Росатома Алексей Лихачев заявил о подготовке к перезапуску Запорожской АЭС. Корпорация говорила о своей готовности сделать это и ранее, но теперь ее глава сказал, что ведутся подготовительные работы. Вероятно, речь идет о достройке новой линии электропередачи, которая должна связать ЗАЭС уже не со старыми подстанциями, а с некими новыми — то есть не с украинской, а с российской энергосистемой. Это бы дало возможность включить один или два реактора.

И вот если их включат — именно тогда опасность станет реальной.

Гендиректор МАГАТЭ Рафаэль Гросси, выступая в сентябре этого года на сессии Совета управляющих, однозначно сказал: «В нынешних условиях нет возможности безопасно подключить ни один из реакторов Запорожской АЭС». Специально замечу, что МАГАТЭ — не экологическая организация, они лоббисты ядерной энергетики, и в их интересах, чтобы в мире работало как можно больше атомных электростанций. Но даже они не видят возможности безопасного перезапуска. Почему?

Во-первых, потому, что идут боевые действия. В условиях, когда территории обстреливаются, починить линии электропередач довольно проблематично. И если реактор работает, а не остановлен, как сейчас, дизельгенераторов для его охлаждения может и не хватить. И вот тогда — если электростанция оживет — отключение электроснабжения, подобное тому, о котором мы сейчас говорим, станет действительно смертельно опасным.

На Запорожской АЭС установлены реакторы ВВЭР-1000. Из документов самого Росатома известно: если такие реакторы работают на мощности, и происходит полное отключение электроснабжения, то всего через 5,5 часа происходит расплавление активной зоны реактора. А это уже переход аварии в тяжелую фазу.

Кроме того, первый, второй, третий, четвертый и пятый реакторы Запорожской АЭС ужасно старые. Они были установлены и начали работать в 1980-х годах. Предельный срок эксплуатации ВВЭР-1000, установленный их проектировщиками, — 30 лет. Да, и в России, и в Украине им регулярно продлевают сроки эксплуатации, но надо понимать, что эти решения сугубо экономические и довольно рисковые — связанные с желанием как можно больше заработать, а не с реальным соответствием требованиям безопасности.

У Украины в планах было обозначено, что как минимум первый блок Запорожской АЭС подлежит выводу из эксплуатации в декабре 2025 года. И самое разумное сейчас — так и поступить, а не готовиться к перезапуску станции.

Но почему Росатом говорит о перезапуске? На мой взгляд, из-за денег: вывод из эксплуатации — довольно дорогой процесс. И вообще это расходы, а не доходы. То есть

Инфраструктура энергоснабжения крайне уязвимая. Чтобы устранить поломку, надо будет отправлять бригаду монтажников, которые в ситуации, когда там дроны летают, просто туда не пойдут. Почему сейчас уже неделю не могут починить линии электропередач? Видимо, такая обстановка.

Но в случае запуска станции, напомню, у нас не будет никакой недели для восстановления электроснабжения — только 5,5 часа до расплавления активной зоны. Ну, может, еще удастся выиграть какое-то время за счет генераторов.

Но есть и другие причины, почему станцию сейчас запускать нельзя. По утверждению украинских атомщиков, Украина провела на Запорожской АЭС глубокую модернизацию. В том числе был заново разработан блочный щит управления. Это означает, что если снять сотрудников, например, с однотипной Ростовской АЭС и привезти на Запорожскую, они просто не поймут, что перед ними, — потому что это оборудование, на котором надо учиться работать. Да, Росатом сумел оставить на ЗАЭС небольшое количество людей, которые работали там при Украине. Но их в лучшем случае хватит на обслуживание одного блока.

Кроме того, запчасти. К украинской электронике — украинские запчасти. Не в смысле лампы и транзисторы, а в смысле блоки или датчики. Мы не знаем, в каком это состоянии спустя три года неиспользования. Не понимаем, это оборудование вообще работоспособно или нет. И как безопасно провести его тестирование?

Очень важно понимать: работа на новом оборудовании АЭС — совсем не то, что если ты умеешь водить «Жигули», то садишься на «Москвич» и примерно понимаешь, как все устроено. Здесь нужно заново персонал тренировать, надо лицензировать. А все необходимые наработки для этого остались в Украине.

— Как вообще может выглядеть эта тяжелая авария, о которой мы говорим, в случае с Запорожской АЭС?

— Если реактор находится в режиме останова, но нет электроснабжения для его охлаждения, то произойдет расплавление активной зоны. Урановое топливо, разогревшееся до нескольких тысяч градусов, проплавит толстостенный корпус реактора и подвальные помещения. Это приведет к значительному выходу опасных радиоактивных веществ в окружающую среду. Потом расплав попадет в грунт. А там у нас может быть что? Вода. Под воздействием настолько высоких температур, вода начнет расширяться и испаряться, но не просто так — произойдет то, что на профессиональном сленге называют «паровым взрывом», который просто снесет все строения сверху. Произойдет разрушение конструкций энергоблока. Тогда почти все радиоактивные вещества попадут в окружающую среду. Но есть условно «хорошая» новость: 

— я предполагаю, что загрязнение распространится на километр от станции, может, даже меньше. Правда, нужно учитывать, что АЭС стоит на Днепре и часть веществ может попасть в воду.

Но если станция в этот момент будет работать, все будет выглядеть намного хуже. Когда ВВЭР-1000 находится на мощности, давление в нем просто колоссальное — 16 мегапаскалей, температура — около +300 ℃. В случае разгерметизации первого контура давление падает до атмосферного, контур закипает, и в окружающую среду попадают порядка 20% радиоактивных веществ. При этом их разлет составляет уже совсем не один километр, а сотни, если даже не тысячи километров. И куда они полетят, во многом будет зависеть от направления ветра: могут в Украину, могут в Россию, могут в Европу, могут через море в Турцию.

А если разрушение реактора произойдет не из-за прекращения охлаждения, а в результате обстрела, то масштаб катастрофы будет куда серьезней.

— Вот, к слову, об обстрелах. У реакторов должна ведь быть какая-то защита.

— Понимаете, когда АЭС проектировали, никто не думал, что они могут стать целью для военных. Никому это даже в голову не приходило. Да, есть толстостенные защитные оболочки над реакторами, но они хрупкие и никак не рассчитаны на попадание какого-нибудь артиллерийского снаряда. И хорошо — они есть у реакторов ВВЭР-1000. А если это реакторы РБМК, как на Курской или Смоленской атомных станциях? Там вообще нет укрытия — просто металлические ангары, которые прикрывают реакторы от дождя, снега и ветра. 

И теперь смотрите: в зоне, которая доступна для обстрелов, — Запорожская АЭС, дальше с украинской стороны — Хмельницкая, Ровенская и Южно-Украинская, есть они и с российской. И это очень опасная игра, в которую можно играть вдвоем.

По отчетам МАГАТЭ, рядом с той же Южно-Украинской АЭС регулярно что-то летает: дроны, ракеты. И надо понимать, что и Россия в этом смысле уязвима.

— Вот как раз Владимир Путин, выступая на Валдайском форуме, говорил о ситуации на Запорожской АЭС и сказал такое: «На той стороне люди тоже должны понимать, если они будут с этим играть вот так опасно, у них есть еще работающая атомная электростанция на их стороне. И что нам мешает отвечать зеркально?»

— Посыл совершенно правильный, да только вывод не тот. Скажу так: любая страна, на территории которой расположены объекты атомной энергетики, крайне уязвима как для атак террористов, так и для военных действий. И это должно привлечь внимание лиц, принимающих решения.

Но единственное правильное заявление — призыв к мораторию на атаки по атомным объектам и территории вокруг них, а также по обеспечивающей их работу инфраструктуре.