Рабам в России ничего не грозит. И рабовладельцам тоже

Последний русский авантюрист

Людьми, прибывшими на ферму в Воронежской области, были волонтеры движения «Альтернатива». Сторонники организации уже более десяти лет вытаскивают людей из рабства по всей стране. Ни одна другая общественная организация в России таким не занимается.

Правда, сейчас дела идут не очень: «Альтернатива» живет на пожертвования своих подписчиков. Как утверждают волонтеры, проект не получает грантов, у него нет крупных спонсоров. А еще до спецоперации недоброжелатели, в частности провластные издания «Правда.ру» и «Медиастанция», добивались того, чтобы организацию признали «иностранным агентом». Однако «Альтернатива» продолжает работать.

Чтобы понять, откуда взялась «Альтернатива» и как она изобрела свою уникальную методику освобождения, стоит вспомнить историю, которая случилась в 2012 году. Олег Мельников вместе со своим другом отправляются на рейсовом автобусе в Дагестан. Олег впечатлен рассказом своих знакомых о том, что там на кирпичных заводах трудятся десятки, а может, и сотни рабов. Молодые люди решительно намерены отыскать их и вызволить.

К этому моменту Мельников уже много где засветился как гражданский активист. Журналист Кирилл Руков, написавший самую подробную биографию Олега Мельникова, называет его последним русским авантюристом, и объясняет, откуда взялась эта тяга к приключениям как стиль жизни. Мельников защищал Химкинский лес, был на Болотной во время протестов, дрался с чопиками в центре Москвы, спасая от сноса исторические здания. Одно время даже вращался в правых кругах. В частности, там он познакомился с будущим ополченцем Игорем Мангушевым, лидером движения «Светлая Русь». Еще до того, как это стало мейнстримом, Мельников вместе с бритоголовыми участвовал в рейдах против нелегальных мигрантов, которых затем сдавали полиции. Там и научился многому.

«Сам формат рейдов — когда вы находите локацию, проверяете ее, потом в час икс зовете журналистов и под камеры врываетесь, — Мельников научился этому именно тогда, с Мангушевым, пусть дальше их пути и разошлись», — пишет Руков.

Жажда приключений и сомнительные знакомства, в конце концов, и определят дальнейшую жизнь Олега Мельникова. А быть может, и его смерть. Однако осенью 2012 года, мечтая о подвигах, активист едет в Дагестан, чтобы спасать рабов.

В республике он проводит разведку, налаживает контакты, прямо в автобусе находит будущих сподвижников, по пути изобретая инструкцию по силовому освобождению невольников. И первый успех не заставил себя ждать. Мельников и его соратники освобождают сразу пятерых рабов. Где-то берут неожиданностью, где-то им приходится применить силу.

«Надо вести себя нагло — и тогда все думают, что за тобой кто-то стоит», — приводит «методику» Мельникова издание «База».

Поездка в Дагестан стала отправной точкой. Движение «Альтернатива» начало развиваться, к активистам пошли первые заявки. По словам координатора движения Арины Файрушиной, поначалу «вся эта тема была никому не интересна», и заявки на освобождение поступали только «по сарафанному радио»: кто-то от кого-то узнал, что где-то в неволе содержится человек, которому нужна помощь. Совсем не так, как сейчас, когда заявки в соцсети «Альтернативы» летят отовсюду, из глухих сел и экзотических стран.

Но широко об «Альтернативе» заговорили после громкой истории с «гольяновскими рабами», которая случилась уже в конце 2012 года. Тогда волонтеры обнаружили, что в одном из продуктовых магазинов семьи Истанбековых удерживают мигрантов из стран Центральной Азии. Как выяснилось, члены семьи заманивали на работу парней и девушек из Узбекистана и Казахстана, иногда даже своих родственников. Несчастные жили прямо в магазине под круглосуточным видеонаблюдением. Провинности, не говоря уже о попытках сбежать, жестоко карались. Жертвам ломали пальцы и выбивали зубы, часто руками других рабов. Угрожали расправой над семьей.

«Они мне говорили, что дома мне места нету, что рады будут от меня избавиться родители. Телефон на третий день отобрали. Сами звонили, говорили: сын тут как барин ходит, хорошо все. Жили мы в магазине, спали прямо в холле. Кормили просроченным. Камеры везде, тридцать штук. Мама приезжала один раз, плакала, как меня увидела. Но я не смог к ней подойти и рассказать, всегда они смотрели, всегда рядом были», — рассказывал «Новой газете» работник гольяновского магазина.

Одна из узниц, Бакия Касимова, прожила в подсобке десять лет и родила там двоих детей, которых у нее отняли хозяева магазина. Как утверждает «База», работниц часто принуждали к сексуальным контактам с другими рабами, которых привозили «на случку». Детей, полученных в результате таких связей, забирали навсегда, где они находятся, неизвестно поныне. Освобожденная Касимова так и не сказала, от кого она родила своих детей. Говорит, они «от бога».

Разгром магазина Истанбековых сделал «Альтернативу» известной, а саму проблему — заметной. В 2017 году по мотивам этой истории в Альметьевском татарском драматическом театре поставили спектакль «Кибет (Магазин)», а в феврале 2022 года на Берлинском кинофестивале показали фильм «Продукты 24» режиссера Михаила Бородина, лента даже получила приз.

Несмотря на успех и большой приток волонтеров, официально «Альтернативу» зарегистрировали лишь в 2018 году. «За годы работы она переживала разные периоды, и закрывалась, и приостанавливала деятельность по разным причинам, но пока работаем», — говорит Арина Файрушина.

2014 год оказался переломным. Олег, не служивший даже «срочку», отправился на юго-восток Украины, где разгорался главный военный конфликт десятилетия.

Садист от правозащиты

До той поры Мельников слыл «московским оппозиционером», и первое время даже поддерживал Майдан. Как пишет «База», своим друзьям-либералам Мельников говорил, что его отношение к происходящему изменила трагедия в Одессе, где в результате уличных столкновений и пожара в Доме профсоюзов погибли почти полсотни человек. В мае 2014 года Мельников отправился в Донбасс, где сначала воевал сам, а потом, найдя спонсора-анонима, начал заниматься снабжением пророссийских группировок. Тем не менее «Альтернативу» он не бросил, наоборот, вкладывал в нее большие деньги. Свои и своего благодетеля, имя которого не раскрывал.

С тех пор «Альтернатива» успела спасти многих. Но осенью 2022 года Мельников пропал где-то в районе Купянска. Среди пленных его не оказалось, тело тоже не нашли.

«Что с ним все-таки случилось, по-прежнему непонятно. Человек пропал на территории военного конфликта, поэтому никаких выводов как минимум до его завершения делать не следует. Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть [его гибель]. Конечно, для нас это был тяжелый момент, эмоционально и материально, потому что он финансировал деятельность организации. Мы постарались сделать все возможное, чтобы организация продолжала существовать, хотя финансовая ситуация остается критической», — рассказала Арина Файрушина «Новой газете».

После исчезновения Мельникова, отмыть свою сомнительную репутацию с помощью «Альтернативы» попытался боец ДШРГ «Русич» Евгений «Топаз» Рассказов, известный натуралистичными рассказами о собственных садистских буднях. В сентябре 2023 года он сообщил, что «взял шефство над организацией». В интервью «Фонтанке» он пояснил:

«Я являюсь фактическим руководителем. Все административные решения, связанные с оперативной работой, со спасением людей и так далее, сейчас принимаю в конечном итоге я. Но тем не менее у нас [есть] совет сотрудников, которые уже давно работают в организации».

Однако сейчас, спустя два года, в «Альтернативе» отрицают, что одиозный персонаж был главой организации:

«Евгений Рассказов никогда не был нашим руководителем. У нас был момент, когда мы действительно заключили соглашение о сотрудничестве. Предполагалось, что мы будем осуществлять совместную деятельность. Он это в соцсетях и в интервью назвал шефством. У людей сложилось впечатление, что он стал нашим руководителем. Нет, он им не становился. <…> Ничего в его обязанности не входит и никакого отношения он к нам не имеет уже давно. Когда-то в 2020-х годах он действительно был нашим волонтером. И со всей этой ситуацией с пропажей Олега отозвался помочь. Мы думали, что из этого может что-то хорошее получиться, но не сложилось. Поэтому юридически руководителем организации с 2019 года является Вера Георгиевна Грачева. Она им и остается», — комментирует ситуацию наша собеседница.

Военные действия не только оставили общественников без лидера, но и повлияла на ситуацию с рабством в России в целом. По словам Арины, 

А на территориях, охваченных боями, растет преступность, развивается беспредел, в том числе торговля людьми и другие формы современного рабства. Кроме того, отмечает Арина, преступники спекулируют на теме СВО:

«Много было сообщений о том, что человек пропал, родственники его ищут, потом выясняется, что он подписал контракт, а выплаты оформлены на кого-то [другого]. Обычно это происходит при употреблении алкоголя, человек даже не смотрит, что он подписывает. <…> Бывали случаи, когда людей вербовали [на принудительные работы], предлагая подписать контракт с «Ахматом», а затем вывозили в рабочие дома, где избивали и заставляли работать», — рассказывает Файрушина.

По словам Арины, «Альтернатива» остается единственной в России организацией, которая руками своих волонтеров вытаскивает людей из рабства напрямую. Согласно ее наблюдениям, в правозащитных организациях работают в основном женщины, поэтому они больше фокусируются на просвещении, исследованиях и помощи жертвам. В «Альтернативе», напротив, традиционно много мужчин. Это объяснимо: спасательные операции часто сопряжены с риском, на окраине глухого села легко могут убить, поэтому такое волонтерство подходит не всем:

«Так сложилось изначально, и, если говорить честно, ничего эффективнее все еще не придумали. При этом у нас в стране есть огромное количество другого рода организаций, которые нам очень сильно помогают. Например, поисковые отряды, приюты и кризисные центры. Они все наши большие друзья и коллеги. Поэтому сложно сказать, что мы единственные. Мы работаем в координации. Если бы мы остались совсем одни, нам бы пришлось тяжко».

Двое в поле

Ближайшие коллеги «Альтернативы» — Фонд «Безопасный дом», который был основан в 2013 году Вероникой Антимоник и Еленой Тимофеевой. За время работы правозащитники фонда обучили более тысячи специалистов и помогли двум с половиной сотням жертв современного рабства. Представители фонда пишут, что они — единственная организация в России, деятельность которой охватывает все аспекты торговли людьми и современного рабства. При этом фонд особенно фокусируется на теме сексуального рабства, которое может продолжать существовать даже в благополучных государствах.

Соосновательница фонда Вероника Антимоник пришла в правозащиту в 2003 году и стала одним из самых заметных экспертов в сфере предотвращения торговли людьми, или траффикинга. С 2007 года Антимоник работала в Международной организации по миграции (IOM). Организация ставит своей целью не только защиту интересов мигрантов и беженцев, но и борьбу с торговлей людьми. В рамках проекта в России был создан первый реабилитационный центр для жертв траффикинга. Правда, инициатива закрылась — не нашлось денег.

«И тогда, и сейчас многие думаю, что рабства давно не существует. В Европе этим серьезно начали заниматься после войны в Югославии, где был развит секс-траффикинг (торговля людьми с целью сексуальной эксплуатации. — Ред.). Тогда [международные организации] стали осознавать это как глобальную проблему», — рассказывает Вероника Антимоник в интервью «Новой». И подчеркивает: в начале двухтысячных в России об этой проблеме говорили гораздо больше, было больше организаций, проектов.

В 2000 году Генеральная Ассамблея ООН приняла «Палермский протокол» — ключевой международный документ, который определил термин «торговля людьми» и описал меры борьбы с ней. В частности, он обязывал страны-участницы создавать законы против торговли людьми, наказывать преступников и, по возможности, сотрудничать на международном уровне. В 2004 году Россия ратифицировала документ. Тогда же стали всплывать первые случаи, например, те самые известные магазины семьи Истанбековых.

Но вопреки ожиданиям правозащитников, наказывать преступников власти не спешили. Так, Шолпан Истанбекову, издевавшуюся над 17-летней работницей своего магазина, в 2002 году осудили за истязание, а через год президентским указом помиловали, бизнес Истанбековых продолжал работать и дальше. Вскоре и все остальные усилия по борьбе с рабством сошли на нет. Международное сотрудничество не сложилось.

«Палермский протокол прямо говорит о том, что должны делать государства. Планировалось, что в России будет принят полноценный федеральный закон против торговли людьми, а не просто статьи уголовного кодекса. Наш проект в рамках Международной организации по миграции, по идее, был пилотным, чтобы потом передать весь механизм государству», — говорит эксперт.

Но государству проблема оказалась неинтересна: для того чтобы ее решить, нужен большой бюджет, межведомственные рабочие группы и прочее. 

Главный их аргумент — уголовных дел по «рабовладельческим» статьям единицы (торговля людьми — ст. 127.1 УК РФ; использование рабского труда — ст. 127.2 УК РФ. — Ред.). В итоге дело дошло до того, что Россия попала в десятку мировых антилидеров рейтинга «Глобальный индекс рабства» — между Афганистаном и ОАЭ.

«Ресурсов у нас не было, зато был большой опыт, — говорит Антимоник, — поэтому мы решили создать свою организацию. Наш фокус — торговля людьми, коммерческая секс-эксплуатация. Мы помогаем всем пережившим эксплуатацию в секс-индустрии, потому что большинство из них — люди, пострадавшие от секс-траффикинга».

Сегодня «Безопасный дом» консультирует, готовит специалистов и даже помогает россиянам за рубежом. Людей недостаточно просто освободить, считает Антимоник. Им нужна дальнейшая помощь: как минимум им нужно помочь вернуться домой и заново устроить свою жизнь. Часто у них появляется посттравматический синдром и другие психологические трудности.

Человека можно продать многократно

По мнению правозащитницы, предпосылок для улучшения ситуации с рабством в России нет. Современное рабство в нашей стране процветает благодаря безнаказанности и плохой осведомленности людей о проблеме. Люди просто не отдают себе отчет в том, что сегодня человека даже не нужно насильно удерживать. Зачастую современным рабам просто некуда идти, на коротком поводке их могут держать зависимости или потеря социальных связей. При этом, с точки зрения окружающих, ничего страшного с ними не происходит. Грань между просто плохими условиями труда и фактическим рабством — очень тонкая. Многие рабовладельцы, особенно фермеры и хозяева «благотворительных» организаций, уверены, что помогают людям, дают им работу, без которой те и вовсе бы пропали. Но на деле они просто эксплуатируют человеческую беспомощность, длят ее, поскольку она им выгодна.

В таких случаях полиция просто бессильна. Силовики не видят смысла освобождать тех, кому все равно некуда идти. Чтобы довести до суда дело по статье «об использовании рабского труда» (ст. 127.2 УК РФ), необходимо доказать, что пострадавший «не мог отказаться от выполнения работ». Полиция часто даже встает на сторону эксплуататоров. Известны случаи, когда правоохранители даже помогали хозяевам ферм отлавливать беглецов.

Хуже всего то, что, по мнению Антимоник, рады обманываться не только силовики, но и сами жертвы: «У некоторых людей вырабатывается травматическая привязанность: они начинают думать, что с ними не так уж плохо обращаются, могут даже защищать эксплуататоров». Растущая бедность, коррупция, нормализация насилия и вынужденная миграция на фоне вооруженного конфликта создают благоприятную почву для развития и процветания криминального бизнеса.

«Существует огромное количество отраслей, где используют принудительный труд. Кирпичные заводы, сельское хозяйство, стройки, сфера услуг, лесозаготовки, добыча рыбы и морепродуктов, драгоценных камней, полезных ископаемых. Продолжают существовать работные дома и «реабилитационные» центры, где люди работают бесплатно или за копейки, подвергаясь эксплуатации и насилию», — перечисляет Вероника.

По мнению собеседницы, эксплуатация людей приносит большие деньги. 

«Наркотик можно продать только один раз, а на эксплуатации людей можно зарабатывать ежедневно, много дней, месяцев и даже лет», — говорит она.

Подсчитать прибыль сложно, потому что напрямую деньги генерирует только секс-траффикинг и торговля органами, а при эксплуатации, например на ферме, прибыль косвенная — за счет сокращения издержек. И пользуются этим не только мелкие дельцы, но и крупные корпорации.

Противостоят этому в России всего две упомянутые официально зарегистрированные профильные организации и небольшой правозащитный проект «Неволя», который оказывает юридическую помощь жертвам рабовладельцев. С «Альтернативой» представители фонда Вероники Антимоник знакомы давно. Между двумя организациями идет активное сотрудничество. Если освобожденному нужна дополнительная помощь и длительное сопровождение, волонтеры «Альтернативы» передают его кейс «Безопасному дому». И наоборот, получив заявку от невольника, БД передает его кейс полиции или коллегам из «Альтернативы».

«По-хорошему, освобождением должны заниматься правоохранительные органы. Но для государства удобно, когда есть организация, которая берет это на себя. В такой модели очень много рисков, но во многих случаях это вообще единственное, что можно сделать», — заключает эксперт.