Они хотели просто выступать

Сенсационное решение, принятое на Генеральной ассамблее Международного паралимпийского комитета (МПК) в Сеуле, вызвало необычайное воодушевление у российского спортивного генералитета. Еще бы — возвращение флага и гимна в последние годы стало главной мантрой официальной пропаганды, и вот когда уже на положительное решение на уровне больших состязаний ближайшего времени почти не осталось надежды, МПК вернул утраченный еще в 2022-м полноценный статус ПКР со всеми полагающимися случаю атрибутами для спортсменов: флаг, гимн, форма. Не прямо сейчас, но точно с зимней Паралимпиады-2026, до которой всего-то четыре месяца с небольшим.

На фоне того, что российским участникам Олимпиады в Милане предписано выступать «как в Париже-24», то есть в качестве индивидуальных нейтральных спортсменов, это решение, несомненно, стало прорывом.

Но не тараном, как его назвал министр спорта РФ и председатель Олимпийского комитета России Михаил Дегтярев: «Для мирового спорта это знаковое событие, потому что оно идет впереди тараном и показывает абсолютную незаконность, вероломность и глупость всех санкций, наложенных на российских спортсменов… Убежден, что этот шаг станет ориентиром для МОК и для других международных федераций, которые станут более сговорчивыми».

«Таран» — термин для несколько иного поприща, которым человечество занимается на протяжении всей своей истории, не исключая наше нынешнее время. 

«Сеульский триумф» случился не в последнюю очередь благодаря исключительно благоприятной для России международной ситуации — на фоне общей усталости от российско-украинского конфликта и безнадежных попыток хоть как-то его остановить, а также свежего ближневосточного пламени, на наших глазах раскалывающего Европу и весь мир. То, что президент ПКР Павел Рожков в своем выступлении на ассамблее умело ввернул пассаж про арабо-израильский конфликт, дало необходимый перевес сторонникам возвращения России в паралимпийскую семью.

ПКР вообще со времени снятия с паралимпийского пробега — 2022 всей команды вело игру достаточно тонко: дезавуировало желание полного приостановления членства в 2023-м (дело ограничилось лишь частичным) и умело пользовалось сменой российского политического вектора. Рожков искренне сказал, что победа стала возможной благодаря поддержке стран Латинской Америки, Африки и Азии.

Все слова про «здравые силы» и «торжество справедливости» были бы уместны, если бы речь шла о некоем гуманистическом прозрении, снизошедшем на ассамблею: чем виноваты атлеты с ограниченными возможностями, и без того обиженные судьбой, но ежедневно презревающие страдания и боль, почему им надо отвечать за действия своего государства, которые далеко не всем нравятся? Но речь идет, скорее всего, о дипломатической, политической и юридической игре, которая при определенных обстоятельствах могла повернуться иначе: если во время первого голосования о тотальном приостановлении членства России перевес «против» был достаточно внушительным, то на втором этапе противники уже частичного приостановления при необходимых для победы 89 голосов набрали 91.

Тут следует напомнить, что паралимпийское международное начальство оказывалось куда радикальнее чисто олимпийского: во всех Олимпиадах смутного десятилетия россияне так или иначе принимали участие, а паралимпийцев тотально отстраняли от Рио-2016 по допинговым делам, а в 2022-м от Пекина — понятно от чего. Кстати, членство ПКР в Международном паралимпийском комитете было восстановлено в 2019 году, и в Пекине-2022, если бы не случился февраль, команда должна была стартовать в полном составе, с флагом и гимном.

А теперь о главном. Российские паралимпийцы, которых «Новая» поддерживала, пока у нас была такая возможность, как ни одно другое медиа (особенно это касалось тотального отстранения в 2016-м — мы бились за наших ребят до последнего), оказались жертвами грандиозного политического противостояния и далеко еще не вышли из него победителями. Потому что прорыв касается в целом Паралимпийского комитета России и пяти видов спорта, которые непосредственно контролирует МПК: легкая атлетика, плавание, пауэрлифтинг, пулевая стрельба и следж-хоккей.

К примеру, зимние виды с 2023 года отдавали во владение международным спортивным федерациям, которые сами решают, кого допускать, а кого не допускать. То есть на сегодняшний день под российским флагом и гимном в Милане-2026 могут выступить лишь следж-хоккеисты, остальные же должны пройти через горнило квалификационных турниров с определенными критериями допуска и с небольшими возможностями получить квоту.

С учетом того, что в международном руководстве зимних видов не так много представителей Латинской Америки, Африки и Азии, шансы оказаться перед широко открытыми дверями очень небольшие. Конечно, решение МПК невозможно совсем уж игнорировать, но существует много способов сказать «мы сделали все что могли». 

Еще смешнее выглядят надежды на то, что вот теперь Международный олимпийский комитет спохватится и в свою очередь даст добро Олимпийскому комитету России на полноценное возвращение прямо к Милану.

Не даст добро, потому что контора Кирсти Ковентри не для того объявила вердикт «все на прежних условиях», чтобы резко сдать назад и подхватить порыв собратьев. Не подхватит, потому что МОК заявил, что «принял к сведению», не более того, инициативу МПК. Принимающая сторона в лице президента Паралимпийского комитета Италии Марко Джунио Де Санктиса заявила: «Я надеюсь, что МОК также примет подобное решение. Было бы неправильно, если бы две международные спортивные организации заняли разные позиции. Решение должно быть единогласным. Я убежден, что спортсмены должны соревноваться, в то время как флаги и гимны относятся к более политической сфере».

Да всё политика. Абсолютно всё, включая относящийся к исключительно мирным временам тезис «спорт вне политики». Украина на решение Генеральной ассамблеи МПК отреагировала предсказуемо и соответственно, назвав случившееся позором. На бойкот она, скорее всего, не пойдет. Что касается общей позиции «проигравшего» еврозапада, то четче всего его настроение выразила глава паралимпийцев Латвии Дайга Дадзите: «Спорт — это выражение политики мягкой силы России, которую она потом использует в своей пропаганде».

В паралимпийском спорте в силу его специфики это всегда проявлялось в меньшей степени, чем в спорте обычном: тут особо не разбежишься с жупелами, тут дело тонкое, я бы даже сказал, гуманистическое. Но сейчас на долю российских атлетов выпало оказаться на пропагандистской передовой.

Видит бог, они не этого хотели. Они хотели просто выступать.