Ослепительные имена, отобранные в этом году на «Мостру» (так называется кинофестиваль, часть биеннале современного искусства), не смутили режиссера Александра Пейна, возглавившего жюри. Он вместе с режиссерами Кристианом Мунджу (каннская ветвь за фильм «Четыре месяца, три недели, два дня») и Мохаммедом Расулофым (иранским диссидентом, получившим высшие награды в Берлине и Канне) вынесли решения небанальные. За одним исключением. Но без политики не обойтись. Представляю, какие битвы разгорелись на обсуждениях, чтобы не выдать «Золотого льва» фильму «Голос Хинд Раджаб» тунисской умелицы Каутер Бен Хании о шестилетней девочке, убитой израильскими военными. Ему достался Гран-при к неудовольствию режиссера, что она продемонстрировала на закрытии фестиваля. А все именно ей пророчили славу, подогретую расцветом европейского антисемитизма и яростью неутихающих пропалестинских акций.
Александр Пейн в свое время способствовал открытию Кристи Пую, оценив его гениальный фильм «Смерть господина Лазареску», будучи в жюри Особого каннского взгляда. Именно он теперь отвечает за прилив «новой румынской волны», до сих пор могучей и странной. Это важный штрих его биографии.
То, что Джим Джармуш — из последних самых независимых режиссеров (наряду с Аки Каурисмяки) — получил «Золотого льва», мало кто ожидал. Джармуш призами не избалован. Не давались они ему. И не очень-то были нужны. Фанатов его кино и без них предостаточно. Картину «Отец, мать, сестра и брат», за которую Джармуш получил главный приз, в отбор Канн не взяли. Как и в далекое время «Веру Дрейк» Майка Ли, тоже получившую главный приз «Мостры». Пижонски отвергли каннские отборщики и модернистский шедевр Джармуша «Пределы контроля» «чистый дзен» и энигматичный триллер.