Какая дорога ведет к дому

С момента исхода армянского населения из Нагорного Карабаха в сентябре 2023-го прошло почти два года. Тогда более 100 тысяч человек практически одним днем были вынуждены покинуть свои дома, оставить все, что было у них в жизни, и переехать в Армению. Перед тем как выдавить армянское население, власти Азербайджана устроили девятимесячную блокаду, фактически отрезав людей от возможности получать еду, медикаменты, лечение и лишив свободы передвижения.

Казалось бы, за прошедшие два года армянские и азербайджанские власти вместе с международными наблюдателями могли бы разработать прозрачный и доступный механизм, позволяющий жителям Нагорного Карабаха воспользоваться своим правом на возвращение. Но, судя по всему, это право беженцам придется отстаивать самим. Как можно начать думать если не о возвращении, то хотя бы о получении компенсации, «Новая газета. Журнал» обсудила с экспертом армянской правозащитной группы «Общественный вердикт»* Асмик Новиковой.

— Какие права есть у армянских беженцев Нагорного Карабаха, чтобы получить возможность отстоять свою собственность?

— Право на возвращение и реституцию. Начнем с главного — это право есть. И оно не зависит ни от Азербайджана, ни от Армении. Это универсальное право, оно принадлежит абсолютно всем тем, кто столкнулся с такой ситуацией в своей жизни. Когда ты теряешь доступ к месту, где ты жил, и к тому, что было твое, — это может быть дом, квартира, любая территория, даже могилы близких, — когда теряешь возможность распоряжаться имуществом, то по международному праву можно вернуть свое себе. Физически возвращаться для этого необязательно.

— Как это право в современной политической ситуации — учитывая, что многие дома разрушены, — можно реализовать?

— Нужно воспользоваться имеющимися инструментами. Как минимум заявить о своем праве и попытаться добиться безопасного возвращения. Право на возвращение включает в себя: 

• само возвращение, 
• краткосрочное возвращение (например, забрать значимые вещи или документы, посетить могилы, проверить сохранность дома), 
• право пользоваться своей собственностью (например, продать, передать по наследству или разрушить и т.д.), 
• право пользоваться землей. 

А если ничего из этого невозможно, то человеку должны быть компенсированы все потери.

У нас есть важные юридические факты. Азербайджанские власти события 2023 года называют в своих внутренних официальных документах и на сайте государственных органов контртеррористическими операциями, то есть они это преподносят как внутренний вооруженный конфликт. Но тогда получается, что Азербайджан должен признать жителей Нагорного Карабаха азербайджанскими гражданами (армянского происхождения) и такое признание инициативно оформить документально — например, предложив простой способ легализации, получения документов. Или же создать специальную процедуру по валидации, признанию собственности армян Нагорного Карабаха. Иными словами, сделать что-то, что подтверждает их официальный тезис, что армяне могут вернуться.

Я предельно ясно понимаю, что действительность у нас совсем другая. Азербайджан мастерски гонит фейк на международном уровне и внутри своей страны по поводу того, что они не будут возражать, если армяне вернутся. Но ровным счетом ничего не делают для того, чтобы возвращение было добровольным, простым, и людям не пришлось доказывать в суде, что их дом в карабахском селе действительно принадлежит им. 

По факту же о добровольности можно говорить только в очень жирных кавычках. У армян есть причины, мягко скажем, не доверять официальной позиции Азербайджана. Мы как правозащитники засвидетельствовали издевательства над телами убитых военных (официальный доклад будет представлен в ближайшее время. — «Ред.»), в 2020 году задокументированы случаи декапитации людей (обезглавливание), живущих в селах. Я сама участвовала в документировании одного из этих случаев. В 2022 году — широко и даже с изрядной героизацией — был предан огласке случай издевательства над телом армянской военнослужащей. И это не исчерпывающий список.

Армянам эти случаи хорошо известны, и если факты осквернений и надругательств над телами, внесудебных расправ, пыток умножить на блокаду и фактическое насильственное переселение, то сложно ждать от людей, что они могут поверить тому, что надо продолжать за себя бороться. Но раз право есть, то знать об этом нужно и пытаться им воспользоваться имеет смысл.

— Учитывая, что территориальный конфликт между Арменией и Азербайджаном длится уже более 30 лет — есть примеры, когда права беженцев были восстановлены?

— Есть два прецедентных дела Европейского суда по правам человека: это «Саргсян против Азербайджана» и «Чирагов и другие против Армении». В 2015 году ЕСПЧ принял решение в пользу и Чирагова, и Саргсяна. И обязал государства разработать «механизм по рассмотрению имущественных претензий», который позволит вернувшимся лицам либо восстановить право пользоваться своей собственностью, либо получить компенсацию. Это мощное дело.

— 10 лет назад ЕСПЧ обязал разработать механизм, и что на практике?

— Пока практически ничего. Но это очень важное дело, потому что оно наиболее детальным образом затрагивает вопросы права собственности. Именно в контексте нагорнокарабахского конфликта. Напомню, что распоряжение своей собственностью — часть права на реституцию и возвращение. Только семь лет ушло на то, чтобы прийти к соглашению, к механизму, как выплатить компенсацию, назначенную судом. Речь даже не про остальные меры, которые суд предписывает сторонам.

Исполнение состоит из трех вещей: выплата справедливой компенсации, если она назначена, индивидуальные меры (как раз реституция) и меры общего характера. Исполнение этого постановления находится под усиленным контролем Комитета министров Совета Европы. И Азербайджан, и Армения перед ними отчитываются. Последний отчет со стороны Армении был в июне этого года, а Азербайджан пока молчит. 

При участии Секретариата комитета министров СЕ был составлен Меморандум о понимании, в котором, по сути, детально прописан механизм, как стороны-ответчики будут выплачивать компенсации через счет в европейском банке, который предоставит Совет Европы. Азербайджан не подписал до сих пор. Армения подписала в мае этого года.

— Вы считаете, надо дожидаться подписания мирного договора или уже начинать процесс? С чего, кстати, начинать?

— Никто еще не пробовал. И можно пробовать даже не имущество вернуть, а потребовать безопасный доступ к могилам или краткосрочного возвращения для того, чтобы забрать из домов какие-то значимые вещи. Азербайджан, кстати, отвечает за сохранность имущества и самих покинутых домов. В Нагорном Карабахе есть теперь новая власть, значит, новые суды — можно попытаться начать с них. Мы понимаем, что это предельно сложно.

— По делу Саргсяна мы знаем, что он заявил о своих правах в 2006 году, его дело перешло к жене, но она тоже не дожила до постановления, сейчас дети унаследовали дело. Фактически, чтобы добиться справедливости, надо положить всю жизнь?

— Люди истощены физически, морально и эмоционально. И для того чтобы включаться в такой процесс, нужны силы. И да, у тебя должна быть большая семья, чтобы передавать по наследству этот судебный процесс. Я понимаю, что для того, чтобы человек принял решение инициировать такие разбирательства и в них участвовать, у него должны быть ресурсы. И это не деньги, это внутренняя сила. Мы можем только поддерживать, мотивировать, профессионально помогать как юристы бесплатно для этих людей. Но это решение принимает человек, потому что право на возвращение исключительно добровольное.

— Я думаю, наше интервью вызовет много скепсиса — что в данный момент права никого не интересуют. Как вы себя мотивируете?

— Первое — это мнение правозащитника: нужно пробивать стену, не обращая внимания на политических оппонентов. У меня как у правозащитника есть знание, что права человека универсальны. Ненасильственный способ разрешения споров, юридический путь — это разрешение конфликта цивилизованными средствами. Не уничтожая никого, сделать так, чтобы мир был хотя бы немножко справедлив. А как человек я считаю, что то, что мы считаем армянским, не может быть просто так отнято. Это наша большая история, большая память, и вернуться туда можно, используя ненасильственные методы, используя право. Многие думают, что попытки обречены, но надо хотя бы попытаться. Других средств нам не завезли.

Анна Качуровская

В России Минюст включил одноименную организацию в реестр иноагентов.