Мертвая «вода»

«Какими должны быть мальчики и девочки»

Надо начать с психологических особенностей возраста, на который направлена программа. Что мы знаем о подростках 11–15 лет? 

У детей в этом возрасте активно развивается абстрактное и логическое мышление, они способны к самостоятельному анализу норм, правил, взглядов окружающих. Более того, «задача» этого возраста — научиться такой анализ проводить.

У подростков появляется интерес к моральным дилеммам, к вопросам справедливости и смысла жизни. Уже очевидна хорошая способность к саморефлексии. В этом возрасте важно продолжать сопровождать ребенка в его переосмыслении реальности. Эмоции становятся более глубокими и контрастными, дети очень чувствительны к оценочным суждениям со стороны сверстников и взрослых. Самооценка и самоощущение очень зависит от внешнего отношения. Это возраст уязвимости к исключенности и к внутренней стигматизации. Любой подросток 11–15 лет живет в условиях самокритики, тревожности, агрессии, подавления своих эмоций.

Самой важной социальной группой становятся сверстники. И здесь важно помнить про риск травли с их стороны. Появляется потребность в границах, личном пространстве. Встает вопрос «кто я?». Это время формирования идентичностей. В том числе актуальным становится самоощущение в области сексуальности, гендерных ролей и моральных ориентиров. Это возраст исследования себя, понимания себя.

Поэтому при работе с детьми такого возраста крайне важен диалог, а не навязывание «правильного» или «неправильного».

А как мы видим из особенностей возраста, протекание этого конфликта может быть скрыто от взрослых и иметь тяжелейшие последствия для психического развития ребенка. 

Это общее представление о тех, на кого направлена программа. Теперь попробуем приложить к объекту предложенный «воспитательный инструмент» в виде курса «Моя семья» (внеурочная деятельность, 5–9-е классы). 

Термины замещают знания

Предполагается, что программа будет преподаваться во внеурочное время в школах России. Ее содержание сильно размыто, и это обилие «воды», с одной стороны, дает некоторую свободу педагогу, но с другой, оборачивается отсутствием содержания. Авторы ограничиваются лишь многократным повторением фраз о «традиционных духовно-нравственных ценностях». Получить бы хоть их исчерпывающий список!

В программе курса его почему-то нет. А в реальности — есть, в указе президента РФ от 09.11.2022 г. «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей». Среди «традиционных» для россиян ценностей там указаны, например, жизнь, достоинство, права и свободы человека, гуманизм… 

Но об этом детям отчего-то рассказывать не будут. Они могли бы узнать об этих понятиях на курсе обществознания, но его, как известно, отменили. Так что о каких «ценностях» расскажет учитель, зависит от него самого. Может — о равноправии мужчин и женщин, а может, о «Домострое». Может, о праве каждого на достойную жизнь, а может, о «грехе аборта».

Авторы утверждают, что программа нацелена на «введение молодых людей в традиционную для нашего Отечества систему семейных ценностей и формирование просемейных ценностно-смысловых установок: брачности, многодетности, целомудрия». 

Курс разработан на основе Указа Президента РФ № 809 «Об утверждении основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей», что придает ему очевидный идеологический характер.

Авторы курса намерены за 34 часа решить аж восемь серьезных задач. По их версии, на этом факультативе пятиклассник постигнет «смыслы и ценности семейной жизни» (что это за «смыслы», в тексте, разумеется, не сказано), познает ее «с позиции психологии, культурологии и этики» и даже решит «личные смысложизненные вопросы». 

Даже задачи курса сформулированы максимально не конкретно. Мы видим общие формулировки, лишенные содержания: «осознание системы семейных ценностей», «обеспечение гражданской идентичности». Найти смысл в этой вялой наукообразной каше невозможно. 

Авторы не дали себе труда объяснить, что за понятия имеют в виду, почему именно в них якобы заключены российские ценности и чьи конкретно, учитывая многонациональность государства. Наконец,

Термины замещают реальные знания. Например, «таксономия семейных терминов» — это выглядит наукообразно, но опять же не дает никакой конкретики. Какие именно классификации должны использовать учителя, если программа исключает разнообразие семей? И учителю, и ученику неясно, чему именно нужно научить и научиться. 

В пасссаже о «формировании представлений о семейной жизни с позиции психологии, культурологии и этики» не указано, научные подходы каких исследователей будут при этом использоваться, какие школы философской мысли, какие авторы. Очевидно, что актуальные мировые подходы к семейной жизни будут противоречить современной государственной идеологии в России.

Это все создает иллюзию содержания, но на самом деле скрывает отсутствие научно обоснованного подхода. И в том числе связано с отсутствием теоретической научной базы для современной государственной антигендерной идеологии. 

Ребенок — инструмент госполитики

Особого внимания заслуживают в программе идеологемы и политизированные установки. Пример: «гражданская и социальная идентичность как продолжателей традиций рода» — это биополитический тезис, где личность подчиняется роду, нации, истории. Что-то опасное из мировой истории напоминает… Этот тезис, мягко говоря, исключает индивидуальное самоопределение во всем его многообразии. Это характерный для авторитарных моделей воспитания прием: заменить личный выбор коллективной миссией.

Ну и, строго говоря, в программе отсутствуют образовательные цели и хоть какие-то измеримые результаты. Список желаемых достижений большой, но представляет собой винегрет из общих и очень абстрактных утверждений. Как будут оцениваться результаты? Как учитель будет различать «осознал», или «принял», или «достиг гражданской идентичности»? Как можно оценить «осознание российской идентичности в поликультурном и многоконфессиональном обществе»? Вероятно, лишь с помощью научно-педагогической интуиции. 

В содержании курса легко заметить идеологическую ангажированность, так как фокус постоянно поддерживается на «традиционных ценностях», «исторической миссии семьи» и «гражданской идентичности». Это, по большому счету, нарушает принцип светского и нейтрального образования, который должен быть обеспечен ст. 14 Конституции РФ и ст. 29 Конвенции о правах ребенка.

Пожалуй, одной из самых проблематичных зон этой программы является навязывание единственно допустимой модели семьи: «Формирование четких ценностных установок на семейность и многодетность, чтобы обучающиеся связывали свое будущее именно с семейным образом жизни». Программа утверждает только один тип семьи как ценностную норму. Это гетеросексуальная разнополая семья (брак между мужчиной и женщиной). Многодетная семья как идеал. Семья с традиционным разделением гендерных ролей (мужчина — кормилец, женщина — мать). Другие формы семьи, которые существуют в реальности, не упоминаются, а значит, исключаются из образовательного дискурса.

Сюда войдут не только невозможные в РФ однополые союзы, которых так боится государственная машина, но и неполные семьи (мать-одиночка, отец-одиночка), семьи с приемными детьми (усыновители, опекуны), семьи бездетные (в том числе, по медицинским причинам), семьи, где есть родители и дети с инвалидностью, семьи, где дети под воспитанием бабушек и дедушек, смешанные и интерэтнические семьи (не учитываются культурные различия). А эти типы семей не менее распространены в России, чем «идеальная семья». 

Далее, в тексте программы есть фраза: «Ценность семьи в сознании молодых людей девальвируется под воздействием деструктивной идеологии». Под «деструктивной идеологией» подразумевается все, что не совпадает с официальной моделью семьи в России: право выбора брака или безбрачия, возраста брака, числа детей, феминизм и так далее. 

Подростки, не подходящие под гетеронормативные стандарты, получают сигнал о своей «неправильности», что усиливает тревожность, чувство вины и стигму. У детей формируется ложная жесткая бинарная установка: «Есть правильная семья (гетеропара плюс много детей), а все остальное — опасно, плохо или недопустимо». Даже когда женщина одна хочет родить и воспитывать ребенка или когда семья решает рожать ребенка после 30 лет и так далее. 

Понятно, что программа в этом смысле нарушает и международные стандарты (понятно дело, что уже кому какое дело до этого): ст. 2 Конвенции о правах ребенка: «Государства-участники обязуются уважать права ребенка без какой-либо дискриминации… по семейному положению или другим обстоятельствам». Рекомендациям ЮНЕСКО и Совета Европы: «Образование должно быть инклюзивным и учитывать культурное и семейное разнообразие».

То есть это не образовательная программа, а инструмент государственной идеологической пропаганды: в ней нет альтернативных мнений, навязывается единственный и для многих недостижимый сценарий жизни, через «деструктивность» исключается многообразие жизненных сценариев. Программа в целом подчинена скорее потребностям демографической политики, а не потребностям психологического развития детей. Но это и не скрывается: «Курс направлен на решение демографических проблем России». То есть подростки становятся инструментом государственной политики. Интересы ребенка не ставятся выше интересов государства, что нарушает ст. 3 Конвенции о правах ребенка. 

Этой очевидной манипуляции может противостоять альтернативная информация, которая поступает от родителей, опекунов и других взрослых или сверстников. 

Курс прямо опасен для подростков, так как повышает риск изоляции, исключенности, низкой самооценки, непринятия себя и своей семьи, семейных конфликтов из-за «неправильности» или «не соответствия стандарту», рост тревожности и депрессивности. Также растет риск травли в школе или среди сверстников за «неправильность» семьи. 

«Семьеведение» в этом виде способствует утрате критического мышления, пассивному подчинению навязанным ролям, отказу от самостоятельного выбора жизненного пути

К сожалению, программа «Моя семья» — это не просто курс о семье для школьников. Это инструмент государственной идеологической интервенции, маскирующейся под воспитание. Хотя если бы такой курс был собран в интересах подростков, он был бы существенной опорой в будущей жизни детей. 

Марина Зорина