За каждым рублем — глаз да глаз
На фоне докладов о небывалых темпах экономического развития экономики, замедлении инфляции и внедрении цифровых денег, большие начальники вдруг заговорили об экономии.
Фото: Александр Манзюк / ТАСС
На фоне докладов о небывалых темпах экономического развития экономики, замедлении инфляции и внедрении цифровых денег, большие начальники вдруг заговорили об экономии.
«…Учитывая более пессимистичные оценки экономических показателей и снижение нефтегазовых доходов, нам необходимо будет срочно приступать к бюджетной консолидации. Прежде всего нам нужно задействовать все имеющиеся ресурсы по повышению доходной базы».
Сенатора поддержала сама Валентина Матвиенко. «Девиз следующих бюджетов — жесточайшая экономия, эффективность каждого рубля, контроль за каждым рублем и региональные бюджеты», — цитирует Матвиенко «Интерфакс».
С законодателями согласился и министр финансов Антон Силуанов.
«Что касается следующего года, здесь я согласен с Анатолием Дмитриевичем (Артамоновым, главой комитета Совфеда по бюджету), коллегами-сенаторами, которые говорили о том, что нужно осуществлять вопрос приоритизации, и в первую очередь надо реализовывать те задачи, которые стоят перед страной… Поэтому при подготовке бюджета какие-то инфраструктурные проекты, их реализация, могут быть перенесены на более поздние сроки. Это вопрос уже настройки, вопрос приоритизации финансовых возможностей».
Беспокойство различного начальства по поводу «эффективного расходования бюджетных средств» и грядущего режима жесткой бюджетной экономии со стороны выглядят как минимум странными — вся модель успешного успеха РФ-экономики последних лет строилась на том, что правительство резко наращивает финансирование приоритетных секторов, оплачивая резкое «увеличение выпуска изделий» (что дает цифры роста ВВП, но никак не улучшает общего благосостояния и не повышает общий уровень потребления людей, поскольку выпускаемые изделия отношения к потреблению людей не имеют). Но! Те, кто работает в приоритетных для правительства секторах, не могут жаловаться, потому что их доходы резко растут, и у них появляется возможность покупать прежде недоступные товары и услуги.
Правда, предложение товаров и услуг увеличить так же быстро не получается, потому что ресурсы, необходимые для такого увеличения, уже ушли в приоритетные сектора, и возникает дефицит — соответственно, мы тут же наблюдаем рост цен, выступающий регулятором объемов потребления.
С ростом цен ЦБ борется повышением ключевой ставки (т.е. снижением доступности кредита), и скоро все становится на свои места — деньги есть у тех, кому платит правительство, они же и становятся основными покупателями потребительских товаров, а все остальные (у кого денег нет, и в кредит их не дадут) работают, чтобы обеспечить потребление приоритетного сектора. На еду им хватает, а на остальное — ну как получится.
«В части потребительского поведения по состоянию на июнь, можно отметить довольно сильную просадку как в целом по потребительским расходам, так и по их основным компонентам — продовольственным и непродовольственным товарам, услугам. В структуре потребительских расходов не выделяются больше «зоны роста» — при том, что по ряду позиций (особенно «кредитным» товарам длительного пользования) наблюдается выраженный спад».
Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования ЦМАКП в «Анализе макроэкономических тенденций. 16.07.2025»
А как же цены?
Инфляция в годовом выражении по итогам июня формально достигла 4%, сообщается в релизе Департамента денежно-кредитной политики ЦБ РФ за июнь 2025 года. Сезонно сглаженный месячный прирост цен составил скромные 0,33%, а за последние три месяца и вовсе 0,39%.
Но если смотреть на структуру инфляции, то все выглядит немножко не так. Половина успеха (0,41 процентного пункта из общего замедления) обеспечена укреплением рубля. Еще 0,17 пункта — просто потому, что люди, лишенные возможности кредитоваться, перестали покупать что-либо, кроме самого необходимого.
Как изменились цены?
Продукты. Да, яйца подешевели почти на 2% за месяц, а сахар — на 0,87%. Но: сыры дорожают на 1% ежемесячно (как будто кто-то специально компенсирует удешевление яиц), чай и кофе прибавляют 1,2%, поход в столовую обходится на 0,9% дороже с каждым месяцем.
Самые болезненные статьи расходов — мясо, рыба, молочка — упрямо ползут вверх на 0,6–1% ежемесячно.
Фото: Сергей Мальгавко / ТАСС
Если выбросить из статистики «удешевившиеся» яйца и сахар, реальная инфляция для обычного человека остается на уровне 11% годовых.
Услуги. Транспорт +2,14% в месяц. Гостиницы +1,12%. Медицина +0,87%.
Единственное светлое пятно — связь (-0,04%), но это временное затишье перед осенним повышением тарифов. А ЖКХ, которое пока показывает скромные +0,46%, по итогам июля традиционно подбросит в костер инфляции свою порцию дров — ежегодную индексацию на 8–10%.
Электроника и авто: иллюзия доступности. Телевизоры и смартфоны дешевеют на 1,5–2% в месяц — спасибо укреплению рубля. Авто — на 0,3%: дилеры распродают залежавшиеся склады. Но это временное явление. Как только ключевая ставка начнет снижаться, импортеры тут же пересчитают цены с учетом нового курса, спрос рванет вверх — и дефляция сменится новым витком роста. Уже сейчас медицинские товары (+0,7%) и бензин (+0,5%) демонстрируют, что даже в этой «благополучной» категории полно подводных камней.
Топливная инфляция, по данным Росстата, вновь начала резко ускоряться. За неделю, с 8 по 15 июля, розничные цены на бензин выросли на 0,4%, что стало самым сильным скачком с начала года. Для сравнения: в январе-мае в среднем бензин дорожал каждую неделю примерно на 0,1%. В конце июня рост цен ускорился до 0,2% в неделю, а к середине июля — еще вдвое.
В годовом выражении рост цен на АЗС шестой месяц подряд держится выше 11%. Это рекордные значения с 2018 года.
В общем, финансовый регулятор в этой ситуации похож на врача, который сбил пациенту температуру (снизил уровень инфляции), но не вылечил болезнь (не устранил факторы, которые к этой температуре привели, да, впрочем, и не мог этого сделать).
Бизнес это понимает.
Индикатор бизнес-климата (ИБК) Банка России в июле составил 1,5 п. после 3,0 п. месяцем ранее. Это свидетельствует о замедлении роста экономической активности. И инфляционные ожидания бизнеса выросли, предупреждает ЦБ в июльском «Мониторинге предприятий», — после шести месяцев благополучного снижения. Выросли чуть-чуть — с 18,32 пункта в мае до 18,74 в июне. Но…
«Нормальные» 18,7 пункта — это много или мало? По меркам 2017–2019 гг. — катастрофически много. Тогда бизнес ожидал в среднем 8,7 пункта (что соответствовало реальной инфляции 4,3%). Сегодняшние 18,7 пункта — это 9,4% «скрытой инфляционной температуры» (ровно столько же, сколько показывает официальная статистика).
Вдвое больше «здоровой» нормы — сигнал, что структурные проблемы никуда не делись.
Рост экономической активности стал более умеренным — с этой фразы начинается доклад ЦБ РФ «Региональная экономика. Комментарии ГУ. № 37 • Июль 2025 года».
Расчеты на начало июля 2025 года показывают рост месячного значения ВВП в мае на 0,5% по сравнению с апрелем. Однако годовые темпы прироста физического объема ВВП с февраля 2025 года не превышают 1,5%, а прогноз на весь 2025 год впервые опустился ниже 2%, ухудшившись на 0,3 процентных пункта по сравнению с предыдущими оценками.
«Начиная с марта 2025 г., по мере поступления новых данных, происходит последовательный пересмотр в сторону понижения прогноза роста экономики в 2025 г., что по опыту предыдущих лет указывает на высокие риски рецессии».
Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН
Несмотря на общее замедление экономики, рынок труда остается устойчивым. Численность занятых в мае достигла 74,5 млн человек против 74,1 млн годом ранее, а уровень безработицы снизился до рекордных 2,2%. Номинальный фонд оплаты труда вырос на 24,6% в годовом выражении, достигнув 4,66 трлн рублей. Однако этот рост выглядит менее впечатляющим с учетом инфляции: реальная заработная плата, за исключением марта (+0,1% г/г), опережает прирост реальных потребительских расходов, который в июне сократился до +1,4% г/г (+1,7% г/г в мае). Это значит, что люди боятся/не могут тратить.
Индекс промышленного производства в мае составил 112,3% к среднемесячному значению 2022 г. (против 109,4% в апреле), достигнув пикового значения декабря 2024 г. Но динамика по отраслям крайне неоднородна:
Годовые темпы прироста более 10% в мае 2025 г. наблюдались только в трех видах обрабатывающих производств.
В то же время 15 из 24 видов деятельности (57% объема обрабатывающих производств) показали сокращение:
Строительная отрасль демонстрирует существенное замедление:
Бюджет сталкивается с серьезными вызовами:
Нефтегазовые доходы:
Расходы:
Дефицит:
В то же время наблюдается постепенное смягчение денежно-кредитной политики:
Индекс PMI Composite, отражающий деловую активность, снизился с 51,4 пункта в мае до 48,5 в июне, перейдя в зону сокращения. Оборот организаций в мае составил 29,4 трлн руб. (-0,9% г/г), а сальдированный финансовый результат за январь-апрель сократился на 1,4% г/г до 9,8 трлн руб.
Источник данных: Росстат, ЦБ РФ, ИНП РАН
Из справки можно понять, что, с одной стороны, точки роста сохраняются — но в отраслях, финансируемых правительством. С другой — нарастают дисбалансы в бюджетной системе и наблюдаются явные признаки охлаждения в ключевых секторах.
Поэтому начальство и заговорило об экономии: само по себе бюджетное финансирование уже не обеспечивает таких темпов роста, которые бы компенсировали спад в других отраслях — более того, спад за пределами «правительственного сектора» — следствие нехватки ресурсов, которые ушли на обеспечение «роста выпуска».
«Проблемы с дальнейшим наращиванием расходов бюджета, с одной стороны, и спад по многим направлениям промышленного производства в результате роста расходов на обслуживание долга и подавленного спроса формируют новую конфигурацию факторов роста: замедление бюджетного импульса при относительно быстром снижении ключевой ставки».
Но снижение ставки само по себе еще не ключ к экономическому росту — тем более что финансовому регулятору только-только удалось замедлить инфляцию, но и это неустойчивое замедление.
Фото: Виктор Коротаев / Коммерсантъ
Какая тут может быть проблема для бюджета? Снижение деловой активности за пределами правительственного сектора означает снижение налоговых поступлений, и вот тут может быть проблема, если правительство не может компенсировать это рентными доходами (нефть — наше всё).
Ну ладно, нет нефти, можно взять в долг, дефицит РФ-бюджета не такой критический, два процента ВВП, да хоть бы и три процента — множество экономик живут и с большим дефицитом, и ничего страшного.
Но правительство почему-то категорически не хочет роста долгового финансирования, как будто опасается его, хотя, казалось бы, чего тут опасаться?
Выглядит это так, словно начальники перечитали пятисотлетней давности советы Франческо Гвиччардини:
«Не траться в расчете на будущие доходы, потому что часто их не бывает или они оказываются меньше, чем ты рассчитывал; расходы, напротив, всегда растут, и ошибка, которая губит многих купцов, состоит именно в том, что они берут деньги у ростовщиков в расчете на большие барыши, а когда их не получается или они запаздывают, купцам этим грозит опасность разорения из-за процентов; проценты же никогда не приостанавливаются и не уменьшаются, а только нарастают и съедают все».
Рассчитывать на нефть начальство, похоже, не хочет. Не то что не может, а именно не хочет в текущих обстоятельствах — вдруг по причине Трампа Индия и Китай не захотят покупать ее в прежних объемах? Этот вопрос подвис в воздухе после оглашения планов США по вводу стопроцентных пошлин в отношении покупателей российского сырья. Тогда все-таки правительству РФ придется продолжать свою политику «в долг».
Но есть ли на мировом рынке нефти свободные объемы, способные заместить поставки из РФ?
По данным Energy Institute, общий экспорт нефти из России — включая морские и трубопроводные поставки — в 2024 году достиг 4,9 млн баррелей в сутки (б/с), из них
В то же время, по оценке Управления энергетической информации (EIA), профицит нефтедобывающих мощностей на Ближнем Востоке в июне 2025 года составлял 4,1 млн б/с. Речь идет о разнице между фактической и предельно возможной добыче нефти.
Фото: Анатолий Жданов / Коммерсантъ
Свыше половины этой разницы приходится на Саудовскую Аравию, где в июне 2025 года добыча нефти — без учета газового конденсата и легких углеводородов — была на 2,3 млн б/с ниже, чем в апреле 2020 года, когда старая сделка ОПЕК+ уже развалилась, а новая еще не вступила в силу.
Тем самым с технической точки зрения у стран Ближнего Востока есть мощности, позволяющие заместить российские поставки нефти в Индию и Китай. (Не говоря уже о том, что потенциал наращивания экспорта есть и у некоторых других стран — у Гайаны, Аргентины и, конечно, США.) Однако сказанное — лишь техническая оценка того, сколько «в моменте» может предложить нефтяной рынок в случае сокращения закупок российского сырья Китаем и Индией. Тем более что,
как показывает опыт Ирана, сумевшего нарастить экспорт нефти в четыре раза после эмбарго (с 370 тыс. б/с в 2020 г. до 1,48 млн б/с в 2024 г.), нефть «находит себе дорогу» даже в условиях самых жестких запретов. Но со скидкой.
Поэтому правительство совершенно очевидно предпочитает делать ставку «на доходы» (налоги и сборы), а не «на долги», и скорее всего делает это вот почему — вы можете финансировать экономику «в долг», если рассчитываете, что такое финансирование приведет к росту производительности в долгосрочном периоде (инвестиции, инновации, вот это вот всё), но если вы понимаете, что ничего подобного не происходит, а все произведенное «списывается», то брать в долг (у самих себя) на заведомое «списание» как-то не умно.
Так что остается либо сокращать расходы за пределами приоритетного сектора, либо увеличивать налоги и сборы (что и происходит) и ужесточать процедуру их взыскания.
Так, Госдума уже приняла в финальном чтении законопроект, вводящий внесудебный порядок взыскания долгов по всем видам налогов — от НДФЛ до транспортного, сборам, страховым взносам и другим позициям с банковских счетов граждан.
Сейчас такая процедура предусмотрена в отношении организаций и индивидуальных предпринимателей, но с 1 ноября в случае одобрения документа Совфедом и президентом она будет распространена и на физлиц. Долги будут взыскивать по прежней схеме, только если гражданин в течение месяца после направления Федеральной налоговой службой (ФНС) требования об оплате задолженности оспорит начисленную сумму в суде или вышестоящем налоговом органе. И это только один из сюжетов на эту тему.
Тем более что, как предупреждал тот же Гвиччардини:
«То, что должно пасть не от одного удара, а от истощения сил, живет гораздо дольше, чем думалось вначале; происходит это оттого, что движение идет медленнее, чем можно было бы думать, и оттого, что люди, решившись терпеть, делают и выносят гораздо больше, чем этому можно было бы поверить; действительно, мы видим, что какая-нибудь кампания, которая должна была бы закончиться из-за голода, трудных условий, недостатка денег и тому подобных обстоятельств, тянулась дольше, чем это казалось возможным.
Так, жизнь чахоточного всегда длится, вопреки мнению врачей и окружающих, так и торговец, загубленный процентами, раньше, чем стать банкротом, держится дольше, чем думали».
{{subtitle}}
{{/subtitle}}