Россия — для грустных

Это совершенно точно никак не может быть совпадением. Буквально за месяц и только в России были представлены результаты минимум трех больших попыток изучить и разными способами описать то, каким может быть будущее страны и мира и россиян в нем. Привластные политологи из СВОП нарисовали картину-идеологию России — мечты будущего. Институт «Царьград» с помпой представил то, как, по их мнению, должна выглядеть страна в 2050 году (сверхдержава, авторитаризм, полеты на Марс). И вот к этой череде попыток заглянуть в будущее присоединились медийщики и кинематографисты, и результат их изысканий вышел весьма любопытный.

На прошедшем недавно Санкт-Петербургском международном экономическом форуме Национальная Медиа Группа (НМГ) представила проведенное совместно с Центром социального проектирования «Платформа» исследование «Эскизы будущего». НМГ, структура собственников которой не раскрывается, но которую часто связывают с Юрием Ковальчуком, с 2014 года в качестве председателя совета директоров возглавляет Алина Кабаева. Группа владеет каналами СТС, РЕН-ТВ, мультимедийным инфоцентром «Известия», онлайн-кинотеатром Wink и рядом других активов, включая доли в Первом и Пятом каналах. Также ей принадлежит НМГ «Студия» и множество других компаний, производящих кино- и медийный контент. Центр «Платформа» был создан в 2015 году и специализируется на корпоративных исследованиях.

Причину для того, чтобы объединить усилия этих двух организаций и попытаться разобраться с тенденциями будущего, объяснила генеральный директор НМГ Светлана Баланова: «Есть у нас задача поучаствовать в создании образа мечты, формулировании образа мечты, который позволит нам более эффективно творить, работать, бороться».

По ее словам, Группа почувствовала запрос общества на более позитивную картину будущего, которая может быть отражена в кинематографе, и для этого было решено этот запрос уточнить. В ходе исследования «Платформа» провела большой всероссийский онлайн-опрос, экспертные и структурированные интервью с молодежью и подростками в возрасте 12–17 лет и несколько экспертных сессий с представителями науки и креативной среды. Главной задачей исследования было заглянуть в далекое будущее, лет на 50–100 вперед, чтобы описать то, каким оно представляется сегодняшним россиянам.

Горизонт планирования

И тут как раз у исследователей возникла первая проблема. Оказалось, что столь далеко во временном горизонте участники и участницы исследования не заглядывают. Отвечая на первый, установочный вопрос «Какой подход к жизни, по вашему мнению, является более правильным?», большинство в почти 70% ответило, что они предпочитают планировать свою жизнь в пределах того, что можно контролировать, не заглядывая слишком далеко вперед. Еще 17% дали ответ, что они склонны жить здесь и сейчас, наслаждаться каждым моментом и не задумываться о будущем, и лишь 13% подтвердили, что они склонны задумываться о будущем мира в целом, учитывая долгосрочные перспективы, и планировать свою жизнь с учетом этих изменений.

Будущее еще ближе подошло к настоящему, когда исследователи решили уточнить, на какой период россияне сейчас могут более-менее реалистично представлять образ будущего. Все оказалось очень похоже на те ответы, которые раз за разом мы получаем, проводя фокус-группы нашей Лаборатории будущего «Новой газеты»: самые частые ответы вращаются вокруг пяти лет, далеким будущим кажется что-то около 15–25 лет, да и то, если очень и очень напрячься. Тут вышло ровно то же самое. Подавляющее большинство респондентов далеко не заглядывает: 29% считают реалистичным образ будущего на горизонте 10–15 лет, 27% — 3–5 лет, 11% — нескольких месяцев, а еще 11% ответили, что «все быстро меняется, в прогнозах нет смысла». Лишь 14% посчитали возможным что-то разглядеть в 2045–2050 годах, 4% готово мечтать аж на 50 лет, а 2% — на сто и более лет вперед.

Из этого авторы исследования сделали два вывода. Один — бесспорный, заключающийся в том, что неопределенность настоящего и того, что будет происходить вокруг нас в ближайшее время, не позволяют россиянам заглядывать слишком далеко как с точки зрения грядущего страны и мира, так и своего личного будущего. Второй же вывод, похоже, вполне соответствовал интересам заказчика в лице Национальной Медиа Группы. Если люди сами не могут представить будущее, то именно искусство в лице кинематографа должно восполнить пробел: «насыщать дальний горизонт образами, поддерживать более светлую перспективу, создавать вдохновляющий эмоциональный настрой». Невозможно не заметить, что есть более очевидный путь к светлым перспективам будущего: сделать более мирным и предсказуемым, менее тревожным настоящее, и тогда люди сами захотят смотреть вперед. Но, видимо, этот вариант не рассматривается.

Контртренд

Дальше исследование довольно детально попыталось ответить на три больших вопроса: каким будет сам человек в некоем отдаленном будущем, каким будет мир вокруг него и что возможно сделать, чтобы создать у общества позитивную картину грядущего. Постановка последнего вопроса именно в смысле фокуса на позитивности не обсуждалась.

С одной стороны, авторы исследования на основе своего профессионального опыта пришли к выводу, что 

А с другой — они, видимо, оттолкнулись от многочисленных разнообразных исследований последних лет, которые показывают, что российская молодежь смотрит в будущее пусть и настороженно, но умеренно оптимистично. Кстати, наши исследования это тоже подтверждают.

Очень похожая картина складывалась и тут. Правда, вопрос был поставлен не про отношение к личному будущему респондентов или будущему России, а к тому, как будут складываться дела у человечества в целом. Доминирует тут осторожный оптимизм — 44%, у 19% этот оптимизм даже полный, 17% настроены пессимистично, 4% испытывают полную безнадежность, а 15% считают, что в мире ничего глобально меняться не будет.

Эти данные очень обрадовали авторов исследования, вокруг них они, собственно, и построили презентацию всех полученных результатов, назвав их «контртрендом к мировому пессимизму». Под последним, видимо, понимаются прошлогодние данные глобального исследования, согласно которым 59% населения планеты считает, что в ближайшее десятилетие жизнь в целом станет хуже, а 40% — что лучше. Но по большому счету, тут дело скорее в формулировке вопроса и предложенных вариантах ответа, хотя никто не будет спорить, что человечество сегодня явно не пышет оптимизмом, да и не с чего.

Интересно то, что в определении того, что будет определять окружающий их мир в будущем, россияне абсолютно совпадают с тем, каким это будущее видится всему глобальному человечеству. Перечень довольно очевиден: развитие искусственного интеллекта и всего с ним связанного, био- и генные технологии и соответствующее развитие медицины, дальнейшее развитие компьютеризации и квантовые технологии, новые источники энергии, цифровизация и дальнейшее освоение космоса. Правда, последнее россияне ставят чуть ли не на предпоследнее место по важности и перспективности, тогда как в мире это направление людям кажется чрезвычайно важным. Наверное, именно поэтому в исследовании делается вывод, что сегодня фокус в ожиданиях от будущего смещается с внешнего расширения к «внутренней трансформации человека и его среды обитания». Хотя потеря россиянами интереса и веры в перспективы космических исследований не может не печалить. Впрочем, отечественными руководителями космической отрасли для этого было сделано все возможное и невозможное.

Практически все понимают, что технологические инновации и неизбежны, и многое могут дать людям. Но невероятная, пугающая скорость встраивания в нашу жизнь искусственного интеллекта не может не тревожить, как минимум умеренно. Все же смотрели «Терминатора». В России тоже: 44% воспринимают развитие технологий со смешанными чувствами — и заинтересованно, и обеспокоенно. Те же 44% им вполне доверяют. А для 10% они представляют угрозу.

Что радует, что пугает

Надо отдать должное, с тем, что именно в будущем с точки зрения россиян будет прекрасно, а что конкретно их изрядно пугает, авторы исследования разобрались чрезвычайно дотошно.

В первой группе оказались прогресс в медицине, профилактика и лечение всех болезней, долголетие (60%), производство без отходов и выбросов, возобновляемые источники энергии (47%), повышение качества образования в мире, доступность знаний для всех (36%) и международное сотрудничество и мир (32%).

Того, что видится возможным в будущем, но при этом кажется тревожным и страшным, оказалось сильно больше: пандемии и биологические угрозы (49%), экологические катастрофы (47%), ограничение личных свобод, цифровой контроль (42%), безработица из-за автоматизации (40%), социальные беспорядки и конфликты (37%), проблемы психического здоровья (37%), развитие искусственного интеллекта вне контроля (36%), ядерная война (35%), усиление социального неравенства (32%). Совершенно не удивительно, что людям тяжело и тревожно заглядывать в будущее, где можно ожидать столько угроз, большая часть из которых вполне ощущается уже в настоящем. И вполне объяснимым кажется желаемый образ будущего, который звучит как классическое пожелание в стандартной открытке от человека к человеку: здоровья и мира.

Интеллигентный циник

А что же, собственно, будет с этим самым человеком? И тут обнаружилось, что, с точки зрения участников исследования, человек будущего будет не то чтобы идеальным и совершенным, практически неуязвимым, как это изображалось в той самой старой доброй советской фантастике. Вот какой образ проступает, если свести воедино все полученные результаты: очень адаптивный к изменениям, интеллектуально развитый, с ярко выраженными творческими способностями, экологическим сознанием и весьма симпатичной внешностью. Но при этом с не очень хорошим физическим здоровьем, со сниженной эмоциональной чувствительностью, с проблемами с психическим здоровьем и психологической устойчивостью и с весьма размытыми моральными и этическими ориентирами.

Так себе картина вырисовывается. Какой-то хилый депрессивный циник-интеллектуал, сортирующий мусор и на досуге пописывающий стихи. Видимо, чтобы уйти от этого не самого симпатичного образа, исследователи вдруг вставили в эту часть презентации результатов еще одну характеристику, в обоснование которой не было приведено никаких данных: «сильный — не только внешне (за счет технологий), но и внутренне — готовность к классическому героизму». Откуда это вдруг взялось? Почему? Нет ответа. Но эта «готовность к героизму» вдруг оказалась (думается, совсем не случайно) очень созвучна с тем, что можно обнаружить среди ожиданий от россиян будущего в докладе тех же царьградцев.

В презентации результатов исследования приведены цитаты подростков, которые, как смогли, описали то, каким они представляют общество будущего. Большинство из описанных образов отнюдь не оптимистичны: «Жизнь станет похожа на антиутопию. Люди станут меньше думать о других, заботясь о «выживании». Будет сильная конкуренция, питаться правильно будет привилегией». Или вот: «Общество станет более закрепощенным, больше запретов, контроль». А еще вот: «Весь мир станет черствее и прагматичнее, сильно будут цениться настоящие человеческие качества».

Совершенно не удивимся, если окажется, что как раз после получения именно этих ответов Национальная Медиа Группа решила срочно начать снимать фильмы про позитивное, радостное будущее с упором на социальные вопросы. Потому что такое будущее, каким его видит подрастающее поколение, совершенно никого ни на что, включая тот самый героизм, не вдохновит.

Что тащим в будущее

В это будущее россиянам предлагается взять кое-что и из их настоящего. На самом деле, хотелось бы узнать, кто и почему составил именно такой список вариантов ответов на вопрос: «Какие элементы современного общества, по вашему мнению, особенно важно попытаться сохранить в будущем без значительных изменений?», который был предложен респондентам, ведь в него можно было вставить практически что угодно. Впрочем, нет, совсем не нужно это узнавать, потому что с учетом тенденций и трендов текущего дня в стране, традиционные ценности были обречены на появление в исследовании. И они появились.

Чтобы остаться в будущем. В него из нынешнего общественного уклада планируется взять формат семьи (традиционная семья с родителями и детьми) — 67%, натуральную, «естественную» еду — 63%, основные этические и моральные ценности — 54%, культурные и исторические традиции — 51%, природные ландшафты, человеческую природу и образование в традиционном виде — все почти по пятьдесят процентов. 

По какой-то причине представлявшему на ПМЭФ результаты исследования гендиректору «Платформы» Алексею Фирсову показалось необходимым сделать акцент именно на этой выявленной разнице: вон где для россиян по важности семья и традиции в будущем, а вот где вся эта ваша демократия. Но, учитывая то, как устроено все сегодня в стране, и 34% совсем неплохой показатель, да и вообще, спасибо, что включили этот вариант, а не какие-нибудь «величие» и «твердую руку».

Да и вообще хочется сказать большое спасибо за исследование, в нем оказалось, помимо всего приведенного, много полезного. Тут и подробное описание того, что россияне ждут от будущего межличностных отношений («станут более поверхностными и отчужденными, с уменьшением живого общения и ростом зависимости от виртуальных контактов»), и перспектив развития медицины (люди верят в ее значительный прогресс, но не ждут резкого роста продолжительности жизни или полного решения проблем в сфере здоровья), и того, чем мы все будем в будущем питаться (60% опрошенных считает, что через 100 лет будут преобладать «искусственные» продукты), и как учиться (важно будет ориентироваться в потоке знаний и информации, человек станет не носителем знаний, а оператором, который умеет правильно ставить задачи), и на чем ездить и где жить (Россия не просто останется урбанистической страной, но и чрезвычайно в этом разовьется, прирастая мегаполисами с развитым транспортом).

Все это очень пригодится и в наших исследованиях и сценарном прогнозировании будущего, а не только для развития отечественного кинематографа. Который совершенно точно, учитывая влияние и мощности НМГ, теперь повернет в сторону фантастики как на большом экране, так и в телеформате. Ведь это действительно никуда не годится: среди ответов на вопрос «Какие источники информации наиболее сильно влияют на ваше представление о будущем?» художественные фильмы и сериалы оказались лишь на четвертой позиции с 27%, сильно отставая от научных исследований и новостей о технологиях — 47%, текущих событий — 46% и документального и образовательного кино — 34%. Причины для этого тоже были выявлены в ходе исследования: дороговизна производства научно-фантастического кино, отсутствие у таких фильмов стабильной аудитории, дефицит идей и сценариев.

Плюс самая большая, важнейшая проблема текущего дня, заключающаяся в том, что глобальный стандарт в этом разделе кинематографии задает Голливуд, главный нарратив которого — мрачные, постапокалиптические сценарии. 

Перенести, взяв все лучшее из советского наследия и развернув его в сторону вопросов идентичности, границ человека, отношений между людьми и машинами, а также социальной фантастики, где в большей мере прорабатываются идеи нового общества, а не технологии.

Чтобы понять, каким может быть это общество, будет создана Лаборатория футурологии, результатов которой мы будем с нетерпением ждать. Может быть, им удастся придумать, как стрессующего, депрессивного россиянина настоящего и будущего заставить выдохнуть, улыбнуться и поверить, что светлое будущее действительно возможно. Например, начав с проработки сюжетной линии, где мир — это не фантастика.