Сюжеты · Общество

«Вроде, всех сдала. Никого не забыла»

Как детский писатель превращается в профессионального доносчика

Ирина Лукьянова, учитель, обозреватель «Новой»
Ирина Лисова. Фото из архива SPBdnevnik

Ирина Лисова. Фото из архива SPBdnevnik

Детская литература не дает покоя радеющим о тотальном государственном контроле над мыслями населения. Не успела она отбиться от Николая Нилова с его безумным списком «деструктивной литературы», как на подходе новые желающие контролировать детлит во всей стране. Сегодня мы познакомимся с творчеством Ирины Лисовой — самой успешной российской писательницы в жанре политического доноса на коллег.

Предисловие

Этот текст был уже дописан, когда несколько его героев, пострадавших от доносов, попросили снять упоминания их фамилий, убрать названия учреждений, не называть даже чиновников, принимавших решения об отменах мероприятий и запретах выступлений. Я не могу делать людей героями против их воли: в конце концов, они отвечают не только за себя, но и за то, чтобы библиотеки продолжали жить и работать с детьми, а хорошие специалисты из них не уходили в никуда. Поэтому придется рассказывать сказку. В традиционной структуре сторителлинга: от экспозиции к развязке.

Итак, давным-давно…

Экспозиция

…Давным-давно жила-была в одном северном городе симпатичная молодая учительница, а впоследствии журналистка и писательница Ирина Павлова, в замужестве Лисова. Это были те баснословные времена, когда в российском детлите все друг друга знали и любили. «Многие из тех, кто фигурирует в доносах Ирины Лисовой, были ее подругами. Все познакомились на фестивале «Молодые писатели вокруг ДЕТГИЗа» и на семинарах Фонда Сергея Филатова, — говорит одна из участниц этих семинаров, назовем ее А. — Обсуждения текстов перерастали в разговоры за жизнь, совместные игры в «Шляпу» и «Крокодила», потом — в общение и взаимопомощь, как профессиональную, так и просто жизненную. Ходили друг к другу в гости, знакомили детей, делились контактами, устраивали публикации, да много чего еще, что называется простым и понятным словом «дружба»!».

Ирина всегда была в гуще этой писательской тусовки, но на обсуждениях больше молчала; как вспоминает другая участница тех встреч, она обмолвилась однажды: лучше молчать, зачем гадости говорить.

Писательница Тамара Михеева вспоминает, что, когда в этом маленьком сообществе случился конфликт, Ирина сразу выбрала более сильную сторону: «Мы все любили зарубежную литературу — и она любила, мы все хотели издаваться в «Самокате» — и она хотела. А потом, когда почувствовала силу другого человека, стала поддерживать этого человека. 

Это я в ней почувствовала тогда, и мне кажется, что сейчас она делает то же самое: выбирает сторону сильного, приспосабливается и убеждает себя, что это сила правды».

19 ноября 2012 года Ирина радостно написала в своем ЖЖ после одного из детгизовских мероприятий (орфография и пунктуация везде авторские): «Ну вот, ДЕТГИЗ то и закончился. Правда, у меня до сегодня еще оставалась маленькая часть в виде Маши Ботевой. <…> Аня Ремез, умница-старательница, организатор. <…> Андрей Жвалевский и Женя Пастернак — «двоечники» с Камчатки. <…> Нина Дашевская и ее скрипка, Костя Арбенин — без гитары. Ворчащий Копейкин. Аня Игнатова с полным рюкзаком книг. Наташа Волкова и ее голубые бусы. Чего там еще было? Вроде, всех сдала. Никого не забыла. Спасибо ДЕТГИЗу … за наше счастливое детство. за то, что было ХОРОШО!)»

Литературный критик Ксения Молдавская, редактор книги Ирины Лисовой «Девочка, которая хотела летать» о первой российской летчице Лидии Зверевой (книга в мае этого года стала финалистом премии имени Даниила Гранина), рассказывает: «Когда Ирина Лисова появилась на семинарах «Детгиза», ее «Пришивная голова» мне не понравилась. Там, кроме этого выражения, не было ничего хорошего, оригинального и интересного. А вот с «Девочкой» другое: это добротная исследовательская работа. Излишнюю художественность мы оттуда убрали: дисгармонично было. Текст наполовину переписали. Ирина соглашалась с правками, видела, что текст становится лучше. Дописывала по моей просьбе куски, добавила важные детали. Я довольна этой книгой, хотя художественное автору явно дается хуже, чем документальное. Но сейчас я уже попросила издательство снять мое имя из ее книги».

Кроме «Пришивной головы» и «Девочки, которая хотела летать», перу Ирины Лисовой принадлежит еще детская книжка «Когда я вырасту, я буду служить в полиции» (здесь самое место удачно пошутить об исполнении детской мечты). А недавно вышли комиксы ее авторства (совместно с художником Михаилом Васильевным) «Слава Самбо». Их главный герой стал супергероем, усердно занимаясь самбо, и теперь восстанавливает справедливость, колотя хулиганов и защищая слабых: «Дыщ!».

Эти комиксы — совместный проект официального издания правительства Санкт-Петербурга «Петербургский дневник», где Ирина Лисова трудится шеф-редактором, и фонда В.А. Соловьева, который создан депутатом Законодательного собрания Петербурга Антоном Соловьевым. Фонд, как указано на его сайте, поддерживает детский спорт, оказывает адресную поддержку семьям мобилизованных и т.п. «Петербургское отделение «Единой России» на своем сайте называет Славу Самбо «новым национальным супергероем» и раздает эти комиксы онкобольным детям.

Кроме того, Ирина искренне любит писателя Виталия Бианки, серьезно работает над биографическим исследованием и много лет пытается восстановить скульптуру на его могиле: это фигура девочки, на плече у которой сидел бурундучок; бурундучка уже давно отломали вандалы, и Ирина собирает деньги на его восстановление.

На почве любви к Бианки мы с ней когда-то и познакомились, хотя и заочно. Знакомство, правда, было недолгим: по-видимому, уже в феврале 2022 года Ирина меня молча отфрендила. Как и многих бывших друзей и знакомых.

Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС

Завязка

В это время Ирина Лисова продолжала работать в «Петербургском дневнике», регулярно публиковалась на портале Rara Avis и была главным редактором сайта «Буки — новости детской литературы» (оба перестали работать в начале 2023 г.). Вела в Телеграме канал «Буки», где анонсировала публикации на своем сайте. Тогда у канала было не больше 40 подписчиков; ни лайков, ни комментариев под старыми постами нет.

Все чудесно изменилось в декабре 2024 года — будто наша героиня съела кусок волшебной змеи и заговорила на змеином языке.

Ирина Лисова переименовала свой телеграм-канал в «Книжный лис» (к этому времени в Телеграме давно существовал успешный канал Олеси Скопинской с названием «Книжный Лис», сейчас у него под 50 тысяч подписчиков) и резко изменила содержание и стилистику своих публикаций. Она сразу подхватила тему «деструктивных детских книг», поднятую Николаем Ниловым, и подробно осветила посвященное им выступление зампреда думского комитета по просвещению Яны Лантратовой на заседании Госсовета.

17 февраля 2025 года Ирина Лисова в первый раз забила в колокола: караул, в конференции по детлиту в одной из петербургских детских библиотек будут участвовать представители IBBY — Международного совета по книгам для молодежи. Эта авторитетная международная организация с 1953 года объединяет профессионалов, занимающихся детской книгой, в 80 странах. В СССР секцию IBBY открыли в 1968 году усилиями Сергея Михалкова и Агнии Барто. Каждые два года IBBY перед своим конгрессом публикует «почетный список» — почти «детский нобель». От России в этот список в разные годы входили поэт Михаил Яснов, писатели Андрей Усачев, Нина Дашевская, Эдуард Веркин, Мария Ботева, переводчики Ася Петрова, Ольга Варшавер, Ольга Дробот, Ксения Коваленко, авторы книг на национальных языках, художники… Кажется, все это — повод для гордости. 

Но для Лисовой IBBY — это враг: «Помните про «деструктивные детские книги», которые шума наделали. Так вот, в том числе в нашу страну они попадают благодаря этой программе. И тут же в треке кого мы видим, РГДБ [Российскую государственную детскую библиотеку]. Удивительное рядом, да?». 

Но особенно не нравится ей участие в библиотечной конференции Нины Дашевской — одной из лучших российских детских писателей. Почему? А идеологическая позиция у Дашевской неправильная: в Фейсбуке* она не то пишет.

Затем Ирина Лисова выражает недовольство программой петербургского книжного фестиваля «Фонарь»: там будут книжки «Поляндрии» (одна вошла в список деструктивных) и выступление представителя издательства «Самокат» (тоже с «деструктивными» книжками). Неважно даже, что «Поляндрия» когда-то издавала саму Лисову.

Теперь она нашла свою главную тему: искать врагов в детской литературе и требовать отлучить их от библиотек, премий, книжных фестивалей, если они финансируются государством. Логика такова: если ты не поддерживаешь политику государства, ты не имеешь права получать от него деньги. А те, кто деньги получает, а государство не поддерживает, подлежат суровому моральному осуждению. Поэтому Ирина Лисова называет их «Орденом фиги в кармане», требует «или трусы надеть, или крестик снять», сурово вопрошает, обращаясь к библиотекам: «Вам не жмет?» — и без конца задается вопросом «за чей счет банкет?».

Теперь она внимательно отслеживает: уж не пригласила ли какая-нибудь библиотека в отдаленном регионе идеологического врага? Уж не оплатила ли ему дорогу и проживание? Уж не накормила ли его бутербродами, не выплатила ли ему гонорар? Не включила ли в список для детского летнего чтения?

Ирина Лисова. Фото из личного архива

В число идеологических врагов Ирины Лисовой в первую очередь попали те писатели, которые в феврале 2022 года подписали открытое письмо — тогда это еще не подпадало под статьи о фейках и дискредитации, которые появились в законодательстве несколькими днями позже. Лисова бережно сохранила у себя ссылку на него и как только видит где-нибудь в афише детского фестиваля или встречи в библиотеке имя подписанта — тут же вытаскивает заветную ссылочку: не зовите врага. Во враги попали и бывшие друзья, и коллеги, и френды — ведь мир детской литературы небольшой. Может быть, поэтому шок от первых маленьких шедевров одаренной писательницы оказался так велик. «Происходящее воспринимается очень болезненно, — говорит А., бывшая подруга писательницы. — И для него, на мой взгляд, есть два простых и понятных слова: «подлость», о которой мы часто читали в детских книгах и возмущались ею. Или же «безумие», о котором мы читали во взрослых и боялись его».

Затем Ирина Лисова выяснила, что неправильных писателей номинируют на международные премии и вручают отечественные, зовут их на книжные фестивали (их названия в этой сказке называть нельзя). У них — о ужас — выходят книжки! И бывают презентации! Их издают за рубежом. Они участвуют в ярмарке Non/Fiction. В одной региональной детской библиотеке (не скажу, какой, а то ее заколдуют) 2024 год объявили годом Неправильной Писательницы. Недовольство вызывает и то, что в рекомендательном списке патриотической литературы, составленном РГДБ, оказалась замечательная книга Александры Литвиной «Транссиб. Поезд отправляется», где в одном месте говорится о репрессированном дедушке. Каждый пункт моего беглого пересказа лисовских доносов можно подтвердить ссылкой на пост, но делать этого я не буду, чтобы не разносить их дальше.

Чтение этих маленьких шедевров — тяжелый труд. 

Как будто чувство слова изменило писателю — все написано на змеином языке: на все лады — либерахи, либеральное болотце, недобитый либероид, да еще «наши любимки», и к библиотекам про это есть «вопросики», «вопросцы». Как будто Горлум взялся за перо и строчит жалобы на мерзких хоббитцев.

Впрочем, когда Лисова перепостит идейных соратников — там совсем ничего не разберешь в гуще новояза: «…новиопские шизофреники в своем репертуаре», «шабаш merdоедов» (это обсуждение детских культурных событий, если что).

Не знаю уж, стоит ли этим гордиться, но не обошла своим вниманием Ирина Лисова и меня: собранный мною сборник детских фантастических рассказов целых два раза порекомендовали на негосударственных площадках. Тут я прямо засомневалась: а вдруг дети и в самом деле прочитают рассказ про первую любовь на чужой планете и пойдут власть свергать? Ну или я слишком разжирею за государственный счет?

«И нигде ничего не жмет? Никто не проверяет, кого поддерживают и информационно, так сказать, и материально госучреждения?» — горько возмущается Ирина Лисова.

Раз никто не проверяет — она самоотверженно готова помочь. И ее бдительные подписчики. «Подписчики прислали» — это прямо-таки «письмо позвало в дорогу». Как раз одна из подписчиц пишет: «Ко многим вопросов накопилось — может, к региональному Минкульту?»

А что — идея. Раз никто не читает ее телеграм-канал (на 8 июня — 218 подписчиков, но они все время прибывают), раз никто не идет к Ирине Лисовой за оценкой благонадежности детских писателей, она сама пойдет в библиотеки и региональные министерства.

Надо отдать должное региональным министерствам: некоторые из них не испугались. Минкульт Владимирской области, куда Ирина Лисова пожаловалась на выбор книг для взрослого читательского клуба, ответил, что книги с возрастными ограничениями обсуждают со взрослыми, а книги для обсуждения «Табия тридцать два» Алексея Конакова и «Полунощница» Нади Алексеевой «не являются экстремистскими материалами, авторы не входят в реестр иностранных агентов, проживают в России, принимают участие в литературных мероприятиях в городах России». Впрочем, «руководству библиотеки дано указание внимательно подходить к отбору книг для обсуждения в книжном клубе». «Посмотрим, — комментирует Лисова. — У нас там постоянный читатель». Трепещите, владимирцы, вы под колпаком.

Примерно так же спокойно ответило Лисовой, возмущенной приглашением в Бурятию издателя Александра Лазарева, Министерство культуры республики. Однако прямо в день встречи ее отменили — по-видимому, под давлением сверху, причем не только из-за лисовских доносов, но и из-за шума, поднятого Z-cообществом. «Получается, не зря шумели и спрашивали. Есть в мире справедливость))», — написала Лисова в своем телеграм-канале.

Фото из соцсетей Ирины Лисовой

Кульминация

И вот тут-то меня попросили не называть ни имен, ни учреждений, отчего вся моя кульминация превратилась в тыкву. Но я попробую рассказать эту страшную сказку.

Следующей жертвой колдовства Ирины Лисовой стал один красивый летний фестиваль, придуманный одной хорошей библиотекой в одном живописном поселке. Там писатели собирались читать с детьми стихи, сочинять с ними сказки, говорить о любви, исследовать природу шутки и смеха, изучать силу слова: создавать образы, рисовать словами, писать прозу… Но писатели, указанные на афише, показались Лисовой недостаточно благонадежными, и она пожаловалась губернатору Ленинградской области.

А у губернатора на носу перевыборы, и ему вообще не нужны никакие скандалы.

Поэтому жалобу спустили в Комитет по культуре и туризму области.

А в комитете только что ушел в отставку председатель, и день получения жалобы — это первый день на новой должности его бывшего заместителя. И скандалы не нужны.

Поэтому жалобу спустили в библиотеку. Дальше случился маленький местный апокалипсис, и полетели клочки по закоулочкам: нервные срывы, увольнение, перекройка программы, отказы летним лагерям в приезде на фестиваль, потому что детей просто нечем будет занять.

Когда с сайта библиотеки, которую нельзя называть, а то ее превратят в камень, пропала афиша фестиваля, Ирина Лисова обрадованно опубликовала скриншот пустой страницы с ехидным комментарием «Ой, а что случилось?».

Свинство случилось, Ирина Александровна. Обыкновенное свинство.

А мой текст из истории про доносчицу превратился в историю про страх. Вне атмосферы страха никакие доносы общественников не заставят людей заниматься самоцензурой, создавать черные списки нежеланных гостей (уже не раз слышала о существовании таких списков в московских библиотеках, но подтвердить документально не могу: всем страшно их показывать), прятать от читателей не запрещенные никем книги, отменять показы фильмов на кинофестивалях, подвергать цензуре даже реплики отрицательных героев в самых верноподданных текстах самых убежденных Z-авторов, как это недавно случилось с писателем Вячеславом Рыбаковым.

Вся бюджетная сфера культуры поражена тотальным страхом, и в этом ядовитом удушье появляются невиданные доселе формы жизни. Или — формы смерти.

«Мне кажется, мы какого-то нового зверя пробудили к действительности, — говорит человек, ставший одной из мишеней доносов Ирины Лисовой и попросивший не называть его имени (пусть будет Б.). — Раньше нападки на детских писателей были инициированы сверху. Известны случаи, как жители Переделкино доносили на соседей — это индивидуальная конкуренция, борьба за ресурсы, но чтобы всю отрасль один человек пытался трансформировать — этого не было. Лисова выступает в роли эксперта, который раздает оценки, дает указания, которые, как ей кажется, должны приниматься как руководство к действию, управляет литературным процессом. 

Но кто выдал ей этот мандат? Откуда у нее появилось ощущение власти? Руководство, контроль, придумывание новых задач — это функции чиновника в области просвещения или культуры, а не равного среди равных. Она даже не осознает, что те функции, которые она на себя берет, ей несоразмерны: она ощущает полное слияние с государством

— но не в силах вообразить, что государство состоит не только из членов «Единой России». Она не понимает, что просто уничтожит всю нашу отрасль, и на этом месте ничего не будет. Она думает, что если всех неугодных писателей посадить на плот, как в «Котловане», и отправить их плыть в смерть, на этом месте что-то расцветет».

В отличие от истории доносчицы Анны Коробковой, которую предала гласности антрополог Александра Архипова**, здесь мы видим человека, гордо выступающего под собственным именем — ведь ей ничего не угрожает, кроме брезгливого ужаса уже бывших коллег. У нее теперь другая компания — «Союз 24 февраля», который вынашивает план патриотической реорганизации книжного дела в России. Она, кажется, даже готова взять на себя руководство всей детской литературой в стране.

Если внимательно почитать ее телеграм-канал, видно государственное мышление: как нам реорганизовать детлит, как воспитывать детских писателей, как наладить государственную поддержку детской литературы, как открыть кафедры детской литературы, как создавать литературную критику. Она везде: отслеживает фестивали, конференции, чтения, премии, ярмарки, публикации, встречи в региональных библиотеках; она взвалила на свои хрупкие плечи непосильный труд мониторинга благонадежности во всей отечественной детской литературе. Но труд этот не Сизифов, как может показаться, — а Геростратов.

Современная провоенная литература. Фото: Алекей Душутин / «Новая газета»

«Сейчас Лисова пытается быть директором детской литературы, но ее сил на это не хватит: надо ведь доводить каждый кейс до конца, — говорит Б. — Это министерский замах, если ответственно подходить к делу. Нам трудно понять, почему она выбрала в качестве объектов ненависти тех, кто был эмоционально близок раньше. Но она выбрала государство, а не живых и теплых людей, — может быть, потому, что это сторона силы. По сути, она предлагает лишить писателей общения с читателями, лишить их куска хлеба, поразить их в правах. Если каждый кейс доводить до конца — она как будто должна каждого довести до самоубийства. Но одно дело — завалить жалобами Комитет по культуре области, а другое — всю детскую отрасль замучить. Слишком большой охват деятельности, небывалый охват. Ополчиться на всю детскую литературу, на всю существующую инфраструктуру и надеяться, что тебя поддержит власть и ты победишь, — это нерациональное поведение. Участь Герострата — быстро сгореть». 

Сама по себе Ирина Лисова ничего бы такого не наколдовала, если бы не поддержка писательского Z-cообщества, которое, по-видимому, сочло себя единственным носителем правды в литературе. Сто лет назад так вели себя рапповцы, представители Российской ассоциации пролетарских писателей, и их усилиями к тридцатым годам ХХ века в русской литературе было практически вытоптано все живое. Они отлучали писателей от читателей, принуждали издателей к покаянию, добивались отмены уже сверстанных книг. Они травили Чуковского, Пильняка, Замятина, Булгакова, Маяковского. На их совести — несколько писательских жизней. Но рано или поздно фанатики надоедают любой власти — достаточно вспомнить о судьбе Леопольда Авербаха или Владимира Киршона, самых радикальных критиков из журнала «На литературном посту», расстрелянных в 1937–38 гг.

Для строптивых библиотек и министерств культуры у Ирины Лисовой есть особый аргумент: она с удовольствием цитирует личное мнение заместителя председателя Совета безопасности РФ Дмитрия Медведева. Тот считает, что, во-первых, все, кто против СВО, должны покупать билеты, чтобы покинуть страну, а во-вторых, что те, кто допускает идеологически неправильных писателей к читателям, совершают должностное преступление. Она даже спрашивает у библиотек — вам что, Дмитрий Анатольевич не указ?

Слава богу, не указ, пока его личное мнение не обрело статус закона, а Отечество не приравнялось окончательно к «вашему превосходительству».

Развязка

Развязка на сегодняшний день такова: один гипертонический криз, пара увольнений, практически сорванный фестиваль с урезанной программой. Но это только конец первого тома.

Пейзаж в детской литературе сейчас примерно такой, как в одной сказке столетней же давности:

И сидят и дрожат под кусточками,
За болотными прячутся кочками.

Только и слышно, как зубы стучат,
Только и видно, как уши дрожат.

Всё это — на фоне тихих, совсем неприметных событий в детской литературе, о которых издательства предпочитают не объявлять во всеуслышание; редко когда проблема выходит в публичное поле, как в случае с «иноагентом» Финдусом. Издательствам то и дело приходится отзывать из продажи и писать библиотекам письма с просьбой убрать из фондов книги, в которых в очередной раз обнаружилось что-то крамольное или может показаться крамольным особо бдительным гражданам.

Деятельность доносчиков очень востребована по нынешним временам. 

Одна писательница с крохотным телеграм-канальчиком может закошмарить своими «вопросиками» весь детлит, потому что у кого-то завтра выборы,

у кого-то первый день на работе, кто-то дорабатывает до пенсии — и никто не хочет скандалов. Детская литература — штука хрупкая, как показывает история страны: достаточно как следует измучить детского писателя, и он вовсе лишится способности писать. Как сказал однажды бесконечно задерганный тогдашними лисовыми Корней Чуковский, «детский писатель должен быть счастлив — как и те, для кого он пишет».

Фото из соцсетей Ирины Лисовой

Писатели, которых Ирина Лисова требует отлучить от библиотек, загнать в резервации частных фестивалей (как будто это помогло «Фонарю»), — они ведь не на пресловутых банкетах объедаются. Они работают, и работа эта трудная: попробуйте сами час-полтора удерживать внимание сорока второклассников, чтобы они получили от этого радость. «Когда я еду на фестиваль как детский автор, — рассказывает одна из отмененных участниц ополовиненного фестиваля, — у меня там по три-четыре встречи с детьми в день. Мастер-классы или лекция, или выступление — это все очень трудозатратно и требует больших вложений энергии и подготовки. Поэтому свой «банкет», а точнее, гонорар, я считаю, я полностью отрабатываю».

Нина Дашевская, которую Ирина Лисова неустанно призывает изгнать из государственных библиотек, напоминает: «Региональные фестивали, работа библиотек, маленьких магазинов, которые устраивают встречи с авторами — это работающий институт. Все фестивали и встречи опровергают тезис «дети не читают». Дети, которым взрослые помогли, организовали, показали, как это может быть, — и читают, и прекрасно рассказывают о книгах. Это непростая работа, это годами выстроенные связи между писателями, издателями, библиотеками, книжными магазинами, учителями. И наша задача — расширять этот круг и пропагандировать детское чтение. Задушить и разрушить очень легко, потому что на это поле пришел страх. Никаких законов мы не нарушаем, работаем (а не «ездим на банкет», как почему-то это называет Лисова), бывает несколько встреч за день в маленьких городах, где дети не избалованы событиями и очень нам рады. И ее работа — не только против писателей и фестивалей. Она — против детей, которых лишают шанса поговорить с автором, послушать, сфотографироваться, самому выбрать книжку. Далеко не все авторы, которые участвуют на фестивале, мне нравятся, но это не мое дело: дети, родители и учителя могут сами выбирать, кого читать, кого слушать. Теперь этот выбор у них отнимают, а учителей, библиотекарей, организаторов таких программ учат бояться — ходить и оглядываться».

Ради чего изгонять из библиотек писателей, которые способны говорить с детьми о солнце и ветре, о счастье или ответственности? Ради тех, кто будет говорить с ними о боевых действиях и патриотизме (а то мало с ними об этом в школе говорят, замечу я, и даже в детском саду). Для них устранение конкурентов, которых дети в самом деле любят, — дело принципиально важное: без административного ресурса и государственных денег их мероприятия могут и не собрать аудиторию.

В том-то и ужас, что даже если разогнать всех тех писателей, которые жить не дают Ирине Лисовой и ее единомышленникам, если полностью вытоптать это место, если выделить огромные средства на «правильные» литературные конкурсы, — 

это не даст моментального всплеска талантов, не даст расцвета детской литературы. Даже если создать, как она мечтает, советы по культуре не только при Следственном комитете, но и при прокуратуре, и при ФСБ.

Разработанная «Союзом 24 февраля» программа развития русской литературы «Русский прорыв» заботится и о детской литературе тоже, но по-своему. В их идеальной модели детской литературы, которую пиарит в своем канале Ирина Лисова, «необходим единый орган, который бы курировал детскую и юношескую литературу, мультипликационное и кинопроизводство для детей и подростков». Дайте нам денег, издательств, поддержки, библиотечных рекомендаций, изгоните врагов в частные резервации — и тут-то мы им покажем, насколько мы сильнее.

Но не выходит.

Ирина Лисова просит: «… помогите книжному лису найти литературу об СВО для школьников. Ну кроме книги Дмитрия Артиса и Валерии Троицкой?» Не находится почему-то. Сам Артис тоже огорчен: «У нас нет художественных книг для школьников, в которых говорится о героизме парней, стоящих на защите Отечества, о жизни детей в прифронтовых поселках. …Тема специальной военной операции должна быть локомотивом всей современной детской литературы».

Нет книг о современных героях, — сетует Ирина Лисова в другом месте. И правда, почему бы это? Может, потому что благонадежные писатели тратят свои творческие силы на дележ государственных денег, устранение конкурентов, создание программ внедрения единомыслия в России — вместо того, чтобы сесть за стол и написать?

Что-то мне кажется, что даже если посадить всех неправильных писателей на писательский самолет и услать их к пингвинам в Антарктиду, то пингвины скоро начнут читать стихи на русском и писать книги о пингвиньей жизни, а на вытоптанном месте так ничего и не вырастет, сколько ни вбухивай государственных денег.

Послесловие

Ну и, кажется, зачем привлекать внимание к одной доносчице, пиарить ее, распространять ее идеи? Только затем, что, как писал все тот же Чуковский, холерные вибрионы — мелочь, да сама-то холера — не мелочь.

Идея «если ты против государства, откажись от его денег» абсурдна: так можно дойти до отказа в пенсии и медпомощи недовольным государственной политикой. Брать или не брать государственные деньги, хотя бы и в виде вузовской или школьной зарплаты или в виде писательского гонорара за работу на детском празднике в библиотеке, — это вопрос личных убеждений, а не самозваных блюстителей нравственности. Бюджетные деньги — это деньги общественные, складывающиеся из налогов людей с разными убеждениями и доверенные государству, чтобы оно ими разумно распоряжалось. Государство — не собственник культуры, а только ее администратор. Оно должно создавать условия для развития культуры, а не диктовать ее содержание.

Конституция страны пока гарантирует нам свободу мысли и слова (ст. 29), запрещает цензуру (ст. 29), исключает единую идеологию (ст. 13) и дает всем равное право участвовать в культурной жизни (ст. 44). Статья 19, часть 2, запрещает дискриминацию и гарантирует «равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от …убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств». Это означает, что писатели, которых Ирина Лисова требует изгнать из государственных библиотек, имеют точно такое же право встречаться там со своими читателями, как и она. А ее требования незаконны и могут быть проигнорированы. Наконец, 

вполне логично поддерживать государство и работать вместе с ним, когда оно устраивает детские фестивали, финансирует издание детских книг, строит библиотеки и сажает сады, но критиковать его, когда оно запрещает фестивали, разрушает созданное другими и сажает людей. Нет, Ирина Александровна, не жмет.

Писатель Алексей Олейников, один из излюбленных объектов глумления для Лисовой, замечает: «Проклинать государство и брать от него деньги — это тот стержень нравственности, на который нанизаны все ее рассуждения: уйдите в частную сферу и зарабатывайте там. Но сфера культуры практически вся так или иначе завязана на государственные мероприятия. И лицемерие как раз в другом: в том, что на протяжении тридцати лет сферу культуры и образование подгребали под государственный зонтик, обрезая автономию местных муниципалитетов и кастрируя любую инициативу граждан. А теперь нам говорят, что люди в частном порядке на частных площадках могут продавать свои <...> книжки. Хотя мы прекрасно знаем, как уничтожаются и запрещаются любые, в том числе и частные проекты — например, в области музыки или театра, или любых собраний; ничто не мешает даже в частный клуб нагнать ОМОН или настучать на частный фестиваль. Библиотеки не нарушают никаких законов, приглашая людей с другой позицией, отличной от позиции нынешней государственной власти. Культура — это не пропаганда, и она не обязана быть одинаковой. А задача государства — поддерживать культуру во всем ее многообразии, а не требовать, чтобы она была такой, которая прямо сейчас нужна государству».

Я вполне отдаю себе отчет в том, что Ирина Лисова воспримет этот текст как свидетельство паники «либерального болотца» и большую медаль, повешенную на грудь. Но иногда абсолютно необходимо сказать, как в хороших детских книжках: «Да ведь вы все только карты!»

«Я человек пугливый и законопослушный, — говорит критик и редактор Ксения Молдавская. — Я верю в закон и слушаюсь закона, даже если он кажется мне не совсем продуманным, как, например, ФЗ-436 — о защите детей от вредной информации. Я многого, очень многого боюсь, мне есть что терять. Но я знаю, что нашу жизнь регулирует Конституция и основанные на ней законы. Ни один человек — ни начальник департамента, ни шеф-редактор сайта, ни директор школы, ни «правильный» писатель — не может объявить себя законом. А когда они пытаются так сделать, даже робкому трусу вроде меня приходится вставать и говорить НЕТ злу. Иначе нами будет править не закон, а право сильного и право громкого».

И давно пора напомнить об этом библиотекам, комитетам по культуре и региональным министерствам, которые уже не знают, какой тени бояться и в какие подсобки прятать книги очередных врагов.

Разномыслие — нормально. Инакомыслящий — не враг народа. На доносы можно не реагировать. А детская литература не растет из ненависти — только из любви.

* Принадлежит компании Meta, деятельность которой признана экстремистской в РФ.

** Минюст включил в реестр иноагентов.