Любовь к родине, лишенная любви

Словосочетание «патриотическое воспитание» в последние годы твердо заняло одно из лидирующих мест среди наиболее часто используемых терминов российского государства и его медийных ресурсов. Не то чтобы это было неожиданно. С одной стороны, в общественной памяти вполне сохранились воспоминания о соответствующей советской практике с широким арсеналом военно-патриотических клубов, военно-спортивных игр «Зарница» и «Орленок», вахт памяти и прочих организационных инструментов поддержания патриотических чувств среди подрастающего поколения.

С другой стороны, хотя специальные усилия по повышению патриотических чувств граждан где-то на десять с небольшим лет выпали из перечня государственных приоритетов, практически сразу после избрания нового президента, в 2001 году была принята первая государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001–2005 годы».

В обосновании необходимости принятия такой программы можно увидеть хорошо знакомые слова о том, что «стала все более заметной постепенная утрата нашим обществом традиционно российского патриотического сознания», а среди мероприятий по ее реализации не менее знакомые меры по усилению медийной пропаганды патриотизма и «активному противодействию фактам искажения и фальсификации истории Отечества».

А приблизительно десять лет назад, в период вокруг 2014 года, все в этой области начинает происходить с удвоенной, а то и утроенной энергией.

В 2012 году создается Российское военно-историческое общество, в 2013 году институализируется общероссийское общественное Поисковое движение России, в 2016 году появляется всероссийское детско-юношеское военно-патриотическое общественное движение Юнармия. Все три организации имеют отчетливый военный фокус и равномерно покрывают приоритетами своей деятельности взрослых, молодежь и детей.

В Программе на 2016–2020 годы среди целей уже отчетливо указывается «повышение уровня консолидации общества для решения задач обеспечения национальной безопасности»; последняя же Программа, принятая в 2021 году, в описании главной цели содержит уже столь теперь привычный набор из «духовно-нравственных ценностей народов Российской Федерации и исторических и национально-культурных традиций», а среди мероприятий солируют та самая Юнармия и подпирающее ее Российское движение школьников.

Очевидно, что на реализации всех этих программ не могло не сказаться начало в феврале двадцать второго года специальной военной операции. И если посмотреть на список видов деятельности, которые должны ныне поднимать патриотический дух граждан страны в целом и молодежи в частности, то он вполне это отражает: Всероссийский проект «Диалоги с героями», всероссийская акция «Вахта памяти», окружные и всероссийские патриотические форумы, сборы руководителей клубов исторической реконструкции, семинары по борьбе с фальсификацией истории, национальная премия «Патриот», а также примыкающие к ним отныне обязательные, введенные весной 2022 года школьные уроки «Разговоры о важном», торжественное утреннее поднятие государственного флага и бесконечное море многочисленных локальных проектов про былых и новоявленных «героев».

Поскольку соответствующие государственные программы под патриотическим воспитанием понимают «воспитание патриотической личности, характеризующееся развитием в гражданине фундаментальной личностной установки, которая определяет оценочную позицию человека по отношению к социокультурной действительности и мотивирует общественно значимую деятельность, в которой эта позиция выражается», можно предположить, что содержание такого воспитания в его современной отечественной форме предполагает, что быть патриотом России сегодня означает полностью принимать военную «социокультурную действительность» и быть готовым реализовывать это принятие в личных действиях.

Однако тут есть загвоздка. Если посмотреть на существующие определения патриотизма, то в них речь идет о чем-то весьма многообразном. Так, по Ожегову, патриотизм — это «преданность и любовь к своему отечеству, к своему народу», по Далю — «любовь к отчизне», по Карамзину — «любовь ко благу и славе отчества», по Большой российской энциклопедии — «осознанная любовь к своему народу, его традициям». Да и, в конце концов, у нас есть Пушкин с его любовью к «родному пепелищу» и «к отеческим гробам». Так и так выходит, что в этих, укорененных в российской культуре определениях, главное слово — любовь.

Параллельно существуют определения, которые увязывают патриотизм именно с действиями. Согласно словарю Ушакова, патриот — это «человек, преданный своему народу, любящий свое отечество, готовый на жертвы и совершающий подвиги во имя интересов своей родины», а Социологическая энциклопедия 2003 года определяет патриотизм как «политический принцип и социальное чувство, привязанность к родине, преданность ей и готовность к жертвам ради нее». Так что же такое патриотизм для россиян сегодня: чувство или жертвенное действие?

В начале этого месяца мы проводили очередные ежемесячные фокус-группы Лаборатории будущего «Новой газеты», и спросили наших участников, что патриотизм значит для них.

Люди старшего возраста практически единодушно делали упор на любовь, на переживание за страну, а также на гордость и радость принадлежности к соотечественникам.

Те, кого можно отнести к категории «средний возраст, средний класс», чуть реже упоминали любовь, при этом, говоря о ней, они зачастую использовали формулу «несмотря ни на что», чаще же предлагались варианты «ответственность за будущее», «укрепление возможностей страны», «продвижение интересов государства» и «защита своей страны».

Доминирует все же чувство любви, окрашенное у молодого поколения оттенками осознанной гражданственности. У поколения же, сформировавшегося в последнюю четверть века, патриотизм чаще ассоциируется с действием: укреплять, продвигать, защищать. И с государством. Видимо, все эти многочисленные программы отчасти сработали.

О том же (с некоторыми лукавыми деталями) говорят и результаты большого опроса, который мы параллельно провели совместно с «Левада-центром»* и в котором мы попытались узнать, насколько в россиянах в последние годы изменилось патриотическое чувство. А также понять, как, через что должен сегодня себя проявлять настоящий патриот России.

Интересно, что число ответивших положительно на вопрос, ощущают ли они себя сегодня большими или меньшими патриотами, чем пять лет назад, превышает количество тех, кто, согласно официальному отчету Министерства образования, были вовлечены в систему патриотического воспитания. Таких значится почти 39% от населения страны, а рост патриотизма в себе, по нашим данным, ощутили 44% опрошенных. С другой стороны, почти ровно столько же не почувствовали в себе никаких патриотических изменений, 42% ответили, что никакие воспитательные программы, никакие текущие события и никакая «социокультурная действительность» на них не повлияли, патриотизма у них ни убавилось, ни прибавилось. Учитывая размах и повсеместность пропагандистского давления со всеми его телепрограммами, баннерами и плакатами, воззваниями и прокламациями в социальных сетях и не только, звучит весьма удивительно.

Еще удивительнее то, что во всех этих обстоятельствах 7% не побоялись ответить, что патриотизма в них поубавилось, и нашлось еще 2% тех, кто оказался готов признаться, что никаким патриотом он или она себя вовсе не ощущает. Приглядевшись к этим категориям повнимательнее, нетрудно заметить, что большинство таких, у кого патриотическое чувство пошло отчего-то вниз, можно найти среди жителей Дальнего Востока и Москвы, среди предпринимателей, учащихся и временно не работающих, а также среди пользователей YouTube и, предсказуемо, среди тех, кто в целом считает, что наша страна свернула куда-то не туда. Отдельно заметим, что наибольший прилив патриотических чувств замечен на Урале, среди россиян с наибольшими доходами, домохозяек и потребителей контента традиционных медиа. Любопытный портрет получается, учитывая современный контекст.

А что же делать с этим патриотизмом, что возросшим, что скукожившимся? И тут абсолютное большинство в 60% считает, что настоящий патриот сегодня должен открыто поддерживать внутреннюю и внешнюю политику страны, какой бы эта политика ни была. И опять большинство людей с такой точкой зрения мы находим на том же Урале, среди тех же домохозяек с примкнувшими к ним пенсионерами, все так же получающих информацию из телевизора, радио и печатных изданий.

Вариант же ответа, что патриотизм можно и нужно проявлять через открытую критику внутренней и внешней политики России выбрало 17%, что выглядит весьма внушительным количеством, учитывая то, как власть в последние годы реагирует на любые, самые минимальные критические высказывания в свой адрес. 

Так или иначе, большинство склонных так считать можно встретить на Дальнем Востоке и Сибири, среди предпринимателей и руководителей, среди пользователей социальных сетей и YouTube. Тоже весьма узнаваемый портрет.

Еще 8% наших респондентов сочло, что настоящий патриот должен дело делать, а не разговоры разговаривать. Что бы это ни значило. Видимо, к этой категории относятся те, кто в слово «патриотизм» как раз вкладывает понятия служения, продвижения интересов и прочего изменения действительности. Таких больше всего как раз среди людей среднего возраста, обладателей высшего образования, москвичей и жителей больших городов, предпринимателей, менеджеров и управленцев.

Эти люди «патриотического действия» на самом деле очень любопытная категория, и было бы чрезвычайно интересно узнать, на что именно они хотели бы нацелить эти свои действия в нашей текущей действительности. Равно как было бы полезно понять, почему при столь очевидных вариантах ответов «поддерживать-критиковать-действовать» 15% участников и участниц опроса (что весьма большое, нетипично большое количество) не увидели среди них подходящего для них варианта и затруднились ответить на этот наш вопрос. Какие для них могли бы найтись способы проявления патриотизма? Что-то поддерживать, а что-то нет? Защищать с оружием в руках? Тихо критиковать на кухне? Или громко, но максимально зашифровавшись в соцсетях?

А может, это как раз те, кто не увидел в предложенном перечне слово «любовь»? Ту, которая может быть весьма трудной. И которая совершенно не поддается воспитанию.

* Властями РФ внесен в реестр «иноагентов».