За словом не в карман, а в колонию

Практика по ухудшению жизни политзэков — классическая. Если карусельные аресты (когда людей закрывают по административке, чтобы собрать за это время материал для уголовного дела) — ноу-хау именно последних лет, то данная метода стара как мир. Человек сидит, ему уже вынесли приговор и даже уже отправили в колонию, и тут новое уголовное дело, а иногда и третье. Цель — увеличить срок и ужесточить режим содержания, чтобы наверняка спесь сбить.

Сегодня осужденных политических в российских тюрьмах и колониях провоцируют на разговоры о ***, на перепалки и драки. Так рождаются дела об «оправдании терроризма» или «дезорганизации жизни колонии». Инструменты силовиков — ОРД (оперативно-разыскная деятельность) и показания сокамерников, которые по просьбе сотрудников ФСИН или органов следствия исполняют роли тех самых провокаторов. Провокаторы, как правило, работают за послабления в режиме либо смягчения наказания, иногда даже за УДО. 

Практику ужесточения в современной России вводили робко, опробовав сначала на «деле Ходорковского*» в 2005-м. Эксперимент оказался удачным.

Предпринимателя, как известно, сначала осудили по налоговому делу, потом сразу после приговора, уже в колонии, предъявили новое обвинение — в краже всей нефти (у собственной компании). Во время оглашения приговора по второму делу намекали и на возможное третье обвинение (якобы в убийствах), и даже на четвертое (в отмывании денежных средств). И возможно, если бы не Олимпиада-2014, Ходорковского* так бы и не выпустили.

После 2014-го у силовиков был небольшой перерыв. Политические в стране, конечно, были, но как-то все или досиживали свои сроки без новых дел (например, фигуранты «Болотного дела»), или обменивались, как украинские моряки, летчица Савченко и режиссер Сенцов. 

Потом в январе 2021 года из Германии вернулся Алексей Навальный. В феврале 2022 года началась СВО. И понеслось. Опцию «ты не выйдешь еще долго» государство сегодня навязывает российским политзэкам принудительно — как барыга ненужный тариф в офисе мобильной связи где-нибудь на курорте.

от дела «Ив Роше» до создания «экстремистского сообщества», от «вандализма» до «мошенничества» и «оскорбления судьи». Последние суды проходили уже в колонии, где он находился. Сроки складывались, увеличивались, плюсовались, режим содержания ужесточался. Темпы, с которыми против Навального заводили уголовные дела, античеловеческие условия содержания и перспективы никогда из этого ада не выйти политика не пробирали, что он показывал системе. 

Его внезапная смерть 16 февраля 2024 года до сих пор так и не расследована официально-должным образом. 

Грозящий стать не менее драматичным кейс — Азата Мифтахова.

Уголовное дело по обвинению аспиранта механико-математического факультета МГУ Мифтахова в нападении на офис партии «Единая Россия» (статья по делу о хулиганстве, ч. 2 ст. 213 УК) возбуждено 31 января 2018 года. В здании приемной в районе Ховрино было разбито окно и внутрь неизвестные забросили дымовую шашку. Никто не пострадал. 

Мифтахов был арестован 1 февраля 2019 года и с тех пор содержался под стражей. До этого у него было обвинение в изготовлении взрывного устройства, найденного в лесополосе в подмосковной Балашихе. К задержанному Азату применяли пытки, чтобы выбить признательные показания, но дело разваливалось. Срок административного ареста истекал — и тогда появилось новое дело — о приемной «Единой России». 

18 января 2021 года решением судьи Головинского районного суда Москвы Сергея Базарова Азат Мифтахов был признан виновным и приговорен к 6 годам лишения свободы в колонии общего режима. 9 июня 2021 года Московский городской суд оставил приговор в силе. 21 апреля 2022 года 2-й кассационный суд сократил срок Мифтахову на три месяца. 

4 сентября 2023 года Азат Мифтахов вышел на свободу, однако через несколько минут был вновь задержан и отправлен под арест по делу об «оправдании терроризма» 28 марта 2024 года Мифтахова приговорили к 4 годам колонии уже строгого режима по статье об «оправдании терроризма».

Второе уголовное дело бывшему муниципальному депутату Алексею Горинову прилетело, когда он уже находился в колонии после 7-летнего приговора по делу «о фейках» о российской армии. В тот момент, когда он (человек без части легкого) страдал от жутких холодов, хронических заболеваний и условий и просил выдать ему матрас, Горинову вменили обвинение в «оправдании терроризма». Причиной стали его беседы с соседями по палате в тюремной больнице. Итог: выездной суд во Владимире добавил ему еще три года по новому делу, и перевел уже немолодого и больного человека с общего на строгий режим.

Распространяется тариф «сидеть будете долго» и на женщин. В частности, на мать чеченских оппозиционеров и, по сути, заложницу главы Чечни Зарему Мусаеву, или фигуранток антивоенных дел, что осмеливаются требовать соблюдения своих прав, — Людмилу Разумову и Марию Пономаренко. Как правило, женщинам добавляют дела о «дезорганизации деятельности колонии» в виде «нападения» на сотрудников. 

Так, Зарема Мусаева изначально была осуждена на 5 лет колонии-поселения по делу о нападении на полицейского и мошенничестве. Ее срок должен был закончиться в марте 2025 года. Но не закончился: еще осенью 2024 года стало известно о новом уголовном деле против Мусаевой. По версии следствия, она якобы ударила сотрудника ФСИН и сорвала с него погон. Мусаева, которая из-за тяжелого заболевания передвигается при помощи костылей (у женщины инсулинозависимый диабет с осложнениями), вину отрицает. Тем не менее ее из колонии-поселения перевели в СИЗО Грозного и поставили на учет как лицо, «склонное к нападению на сотрудников правоохранительных органов». Под домашний арест, чтобы иметь возможность регулярно лечиться, суды ее не отпускают.

По второму делу Зареме Мусаевой грозит до пяти лет лишения свободы.

Алтайская журналистка Мария Пономаренко приговор по второму делу уже получила. К первому («фейки», 6 лет колонии) в этом году приплюсовали срок (год и 10 месяцев) якобы за «нападение на сотрудников колонии». По официальной версии, Пономаренко, находясь в ИК-6 Шипуново Алтайского края, отказалась идти на дисциплинарную комиссию, тогда сотрудники колонии повели ее туда силой, а она напала на них. Журналистка все отрицает.

Во время рассмотрения дела женщина несколько раз объявляла голодовку, протестуя против условий содержания в колонии. Ее коллеги отмечали, что она в очень плохом состоянии физическом и моральном. Во время одного из заседаний Пономаренко рассказала адвокату, что совершила попытку суицида из-за постоянных издевательств со стороны администрации», и показала шов, наложенный на локтевом сгибе. Но вместо помощи ей добавили срок.

Недавно второе уголовное дело завели на осужденную на 7 лет за «фейки» художницу Людмилу Разумову — тоже о нападении, но не на сотрудника колонии, а на другую заключенную.

Инцидент произошел в тюремной больнице в Тверской области. 24 марта во время бытового конфликта между Разумовой и другой заключенной произошла драка. По словам самой Разумовой, эту заключенную специально подселили к ней в палату, чтобы спровоцировать конфликт. До этого инцидента художница нередко сталкивалась с давлением в колонии и регулярным помещением в ШИЗО.

На днях воронежского активиста Григория Северина, который недавно освободился из колонии-поселения (экстремизм, срок 2 года), снова отправили в СИЗО по делу о «повторной дискредитации армии». Если до этого его посадили из-за комментария о стрельбе у здания ФСБ на Лубянке, то поводом для нового дела стали разговоры активиста с заключенными в колонии-поселении. Северин якобы отговаривал их ехать на СВО. Итог: мужчина снова в СИЗО. Ему грозит до трех лет колонии.

Еще один свежий кейс: осужденного за «оправдание терроризма» жителя Удмуртии следом признали виновным в «оскорблении чувств верующих» на своей странице во «ВКонтакте». Последним приговором ему назначено 160 часов обязательных работ, однако с учетом предыдущей судимости и сложения наказаний житель деревни Хохряки Алексей Блинов проведет в колонии больше пяти с половиной лет.

Есть и вариант-лайт: когда людям предъявляют новые обвинения заочно. Например, недавно уголовное дело об оправдании терроризма возбудили против Евгения Кочегина, бывшего главы штаба Навального в Волгограде (штабы на территории РФ признаны экстремистскими и запрещены). Сам Кочегин находится вне России. Еще в 2021 году против него завели уголовное дело об уклонении от срочной службы, весной 2022 года заочно арестовали по уголовному делу «о фейках» об армии, а в 2025 году завели дело «об оправдании терроризма».

Яркий пример: в мае 2025 года тверскому активисту Андрею Трофимову увеличили срок с 10 до 13 лет колонии из-за его последнего слова перед вынесением приговора по делу о военных «фейках» и попытке вступить в запрещенный в РФ легион «Свобода России**». В 2023 году первый суд закончился сроком в 10 лет в колонии строгого режима. И хотя последнее слово тогда Трофимову до конца произнести не дали, он попросил друзей опубликовать текст, который (по версии следователя) запомнил наизусть. Итог: второй Западный окружной военный суд увеличил активисту срок наказания — до 13 лет колонии строгого режима по обвинению в «оправдании терроризма» и «дискредитации» российской армии».

— Главное, должно быть четкое понимание: если процесс открытый, сказанное засчитают как распространение и тиражирование информации на широкую аудиторию, — говорят опрошенные «Новой» юристы, что продолжают работать в России. — Формально силовики будут следовать требованию закона. Сами вы уже не сможете заявлять, что сказали что-либо про военные действия в ходе частной беседы или что вас подслушали. Так не получится. Жалобу накатает любой — от судьи до «оскорбленного» вашими словами конвоира или пристава. Заявление может написать даже журналист из государственного СМИ, который будет присутствовать на заседании. 

Чтобы избежать возможных провокаций и новых дел, юристы советуют не давать силовикам лишний повод. А именно:

• Не ведитесь с сокамерниками или оперативниками на разговоры о военных действиях, об СВО и о состоянии современной России. Даже если собеседник кажется искренним и убедительным. Ни в коем случае не высказывайте свои мысли, даже если вас очень просят.
• Не говорите в прениях и последнем слове то, что тянет на состав преступления. А тянет почти все, что связано даже с устной поддержкой другого государства. 

Выбор, как себя вести и как сидеть, — всегда за политзаключенными. Бешеный принтер статей УК и тюремные сроки когда-нибудь закончатся. Главное — дожить. 

* Минюст признал «иноагентом».

** Признан террористической организацией, запрещен на территории России.