Грибница ненависти, или Реинкарнация Холокоста

Черная суббота как жанр

7 октября 2023 года, в праздник Симхат Торы, состоялось вооруженное вторжение ХАМАС из сектора Газа на приграничные территории Израиля — спланированное нападение на город Сдерот, на несколько кибуцев и, сверх плана, на трехтысячный фестиваль психоделической транс-музыки Supernova Sukkot Gathering.

Вторжение (операция «Наводнение Аль-Акса») шло через 114 (sic!) больших и малых прорывов в пограничной ограде! Друг за другом накатывали три волны. Первая — элитные головорезы «Нухба», коммандос в оливковой униформе: эти только убивали (1200 жертв, не только евреи), перед этим насиловали. Вторая — бойцы «Бригад Изз ад-Дин аль-Кассам»* (основные отряды ХАМАС) — их боевой задачей было похищение заложников (угнано 251 человек, не только евреев), но и эти тоже «куражились» (на фестиваль наткнулись в основном они). Ну а третья волна — это «Исламский джихад»* и те самые мирные жители Газы в своих сандалиях, заявившиеся сами — помародерить. Вот уж кто нарадовался от души — грабили, насиловали, жгли, угоняли, убивали…

Еврейские погромы, увы, имели место в Европе и после окончания Второй мировой (например, в Киеве в 1945 или в Кельце в 1946 году), как и государственный антиеврейский террор (расстрел членов ЕАК в 1952 году), как и крупные теракты (во время мюнхенской Олимпиады 1972 года и в Еврейском культурном центре в Буэнос-Айресе в 1994 году). 

Впрочем, есть эксперты, считающие, что «7 октября» лишь эксцесс нормальной политической борьбы — эдакое протестное и объяснимое неповиновение обиженных и обижаемых, вылившееся то ли в теракт, то ли в погром, то ли просто в атаку. Никто никому не объявлял геноцид, а только джихад, ну а призыв «сбросить евреев в море» — это так, хэппенинг: помочить немного в соленой или пресной воде, искупать, взбодрить — и посмотреть: не расступится ли часом море еще раз?!

Интернационал антисемитов

То, что именно ХАМАС возродил чудовищные практики, как бы синтезирующие прохолокостную волю Гитлера с погромным энтузиазмом ятаганных садистов Талаат-Паши и сабельных атаманов Петлюры, говорит о том, как опасно заигрывать и как бессмысленно уповать на ratio режимов, на чьих знаменах бьется и хлопает на ветру ненасытная ненависть.

Им бы спешиться на проскуровском перекрестке и прогуляться по оцепеневшим от ужаса еврейским улицам с шашками наголó («Любо!»); им бы по свистку пустить красного петуха во все синагоги Рейха; им бы свезти в Аушвиц евреев со всей Европы, чтобы удушить их «Циклоном Б», а потом сжечь и растереть в пепельный порошок; им бы согнать и расстрелять по-над Бабьим Яром всех жидов этого города; им бы загнать под улюлюканье и запереть своих еврейских соседей в овине, облить керосином его углы и поджечь; им бы подкараулить припозднившегося еврея в темном переулке, убить его и ограбить; им бы налететь на Израиль-грудничок со всех сторон, чтобы сбросить его в море или утопить в реке; им бы, смешно картавя, передразнить ненавистный жаргон («старющка не спещя дорогу перещля»); им бы нацепить пояс шахида и подорвать себя в базарной толпе; 

им бы погнаться втридцатером за одним евреем, сбросить его, улюлюкая, в амстердамский грахт (канал) и заставить, мокрого, прокричать: «Свободу Палестине»! (см. сноску 1) Короче, дать волю законному гневу!

Отчетливо увидев на Западе, в той же Германии, например, гедонистическую слабину декаданса, прохамасовские демонстранты понесли на своих плакатах и такой — для все еще щепетильных после Холокоста немцев — продуманно ядовитый тезис: «Германия, стряхни с себя вину!»

Но юдофобские (как бы «антиизраильские») митинги и демонстрации с лозунгами и кричалками типа «Фри, фри Палестайн» и «Айн, цвай, драй — Палестина фрай!» были всего лишь этапом и стадией, только пробой пера и границ полицейской толерантности. Убедившись в искомой расслабленности Запада, мирно покачивающегося в квир-гамаке полигендерности, и удостоверившись в искомой безнаказанности, антисемиты всех стран объединялись, сбивались в кружки по усвоению курса молодого погромщика и учили матчасть булыжника и ножа.

Натренировавшись, переходили к самому сладкому — к собственно погромам, благо кратное численное превосходство над евреями — вот ведь идеальный враг! — было им гарантировано в любой отдельной точке земного шара, кроме Израиля и Брайтон-Бич. А никакой уважающий себя погромщик даже со стула не встанет, если утром не будет уверен в том, что вечером ему ничего и ни за что не будет — ни отпора, ни наказания!

ХАМАС еще 7 октября призвал антисемитов всего мира еженедельно, по пятницам, «гневаться» после молитв на своих евреев, так что оставалось только дождаться, когда этот сигнал дойдет до адресатов. 

Разорвали бы, как Грибоедова?!

А еще этот погром ознаменовал окончательный переезд антисемитизма в России — не последней в этом отношении державы — на мусульманские рельсы: то, что в Западной Европе уже давно произошло. Теперь — после Парижа с его расстрелянными за непочтительность карикатуристами и обезглавленным за чистую толерантность ко всему хорошему учителем — и после Амстердама с его таксистами-лазутчиками и ледяными грахтами — картинка современной боеготовности антисемитов окончательно избавилась от благодушного казимеж-магрибского флера и самонавелась на резкость.

Сандалии ХАМАС в Гааге

Казалось бы, единственно возможная реакция международного сообщества на черную субботу — жесткий ультиматум ХАМАС: немедленно и безоговорочно вернуть всех заложников, а если они убиты, то их тела. А также императив болезненного разбирательства: как такое могло произойти? И — такой же императив — наказание всех виновных!

Ан нет!

Международный суд ООН и Международный уголовный суд в Гааге (с подачи ЮАР и присоединившейся к ней Бразилии) разбираются с тем, насколько политнекошерны слова некоторых израильских политиков и насколько избыточна израильская самооборона в Газе — уж не геноцидальна ли она? Совершенной всю эту фреску делает прокурор Карим Ахмад Хан, выписавший пять одинаковых арестных ордеров — два для Израиля и министру обороны, уже уволенному (назовем его так!) и три для ХАМАС, для его высших — ныне уже покойных — командиров.

Ну не ХАМАС же отвечать за то, что он явил миру 7 октября, как и за израильских криптозаложников под Газой — мертвых и живых, торгуемых на катарско-каирской бирже по курсу в сотни палачей за одну седую или рыжую голову.

Связь становится еще понятнее, если вспомнить о новейшей парадигме «системного расизма», настаивающего на тотальной ответственности всех ныне живущих представителей белой расы за все ее прошлые и, возможно, будущие преступления по отношению к расе черной (или, шире, к расам цветным, главное — небелым). Золотой гроб наркомана Флойда, сброшенные на землю и измалеванные памятники американским президентам и генералам — рабовладельцам и навязанные не спрошенным футболистам нелепые коленопреклонения перед игрой — лишь единичные, хотя и яркие достижения этой догмы-парадигмы. Холокост же как расизм внутри белой расы смазывал искомую межрасовую картинку и вступал с ним в непрошенную и, главное, убийственную для него конкуренцию: нехорошо с его стороны!

Антисемитам-антисионистам, нанюхавшимся лево-зеленой антиколониальной риторики, так и струившейся с кафедр и из кампусов Лиги плюща, останется только довооружиться еще одной парадигмой — парадигмой гарвардского постмодерна — назовем его так! — с фразочками типа: «Depends on context» («Зависит от контекста») или «Not in the vacuum» («Не в вакууме же»).

И тогда уже, сбросив котурны борцов с мировой несправедливостью, самое время будет вдеть ступни в окровавленные сандалии хамасовцев.

Майдан-Каплан

Иногда услышишь про Израиль: «Общее горе сплотило нацию…»

Ах, если бы так!

Есть в Тель-Авиве перманентный митинговый социум на условной Площади Заложников перед театром Габима. Его второе имя — Каплан-Майдан.

Весь биполярный пафос этого места сводим к двум-трем тезисам. Перефразируя: первый — «Руки прочь от БАГАЦ и ХАМАС!», второй — «Не смейте бомбить Газу, там наши мальчики и мирные палестинцы!», и третий и главный — «Биби — в отставку!».

Мало что так радовало ХАМАС, как эти горластые тетки и дядьки с распущенными волосами, горящими глазами и рупорами-усилителями в руках. Один захваченный после 7 октября боевик признавался: «Мы готовились больше года. Нас воодушевляли демонстрации в Израиле» (см. сноску 2).

Иррациональную ненависть левацкой половины (см. сноску 3) страны к Биби (премьеру Нетаньяху) не остановило даже 7 октября. Патологическая идея-фикс сбросить его в море (лучше всего в Мертвое) как застилала, так и застилает мозги и зенки обитателям Майдан-Каплана (см. сноску 4). Это уже давно не обычная политическая борьба: последняя в своем цивилизованном изводе манифестируется выборами и каденциями, парламентскими дискуссиями и голосованиями, при этом правительство исполняет волю избравшего его большинства, а не тех, кто громче кричит. Ну а если что не так — все на выборы.

Биполярное расстройство страны даже ХАМАС со своими болепричиняющими не залечил. И это уже не коллапс, а трагический автоантисемитизм, граничащий с суицидальностью всего социума. Что уж пенять на Синвара или на Гарвард, если и без них Израиль уже отлично расколот изнутри напополам и сам изнуряет себя митингами, сиренами и шествиями, подменой целеполагания победы на непоражение, вдохновляя ХАМАС — под такую вот громкую сурдинку — на новые преступления.

Онтологический раскол Израиля потому и настолько болезненен, что страна — крошечная, единая и воюющая, и даже эти амбассадоры гражданского срача с померанцевой пеной во рту — физиологически не автономные тела, а сиамские близнецы со своими оппонентами.

После «Наводнения Аль-Аксы», играя на струнах бездонного еврейского семейного горя, они затащили на свой майдан, выставили вперед и придушили в своих объятиях бóльшую часть друзей и родственников заложников — своих, как им, верно, казалось, естественных союзников, ведь Биби виноват перед ними вдвойне.

И это не стокгольмский гиперсиндром. У сделки Гилата (одного нашего за их тысячу!) — глубокие ветхозаветные корни, на них зиждутся почтенные галутные комплексы мишпухи и йидише мама. Но не менее глубокие корни у обратного: если не хочешь погубить и себя, и страну, не ставь свою кровиночку на весы, не неси ее с посыпанием пеплом в ломбард и не закладывай, не бросайся под гусеницы и не требуй истошно невозможного, не истери. Но постарайся отбить и то, и другое!

В годы Холокоста эти комплексы стоили жизни заметной части убитых немцами евреев. Своему вероятному личному спасению и последующей борьбе они — добровольно и сознательно — предпочитали гарантированную смерть во рвах, но зато в домашнем кругу — со своей мишпухой.

Майдан-Каплан все это, конечно, знает, но плевать он на это хотел: уж больно ненавистен Биби — куда больше чем ХАМАС!

Грибница ненависти

Рана 7 октября очень плохо заживает: она оставила глубокие рубцы и заставила вздрогнуть уже затянувшиеся, как казалось, швы от Холокоста. Прочно застрявшая в ушах мантра «Никогда больше!» окончательно обессмыслилась, особенно в Европе, и повисла кровавой тряпкой на проломе в пограничном заборе.

То, что появятся произведения, порожденные этой раной, следовало ожидать. Одно из них — повесть Александра Иличевского «7 октября» — высокая античная трагедия, разыгранная на хамасовских тоннельных подмостках и несущая читателю причитающееся ему — катарсис. Она же помогает понять существенные связи, без художественности — на голой фактографии — не проступающие.

Главный герой повести — Иван Глухов, катапультированный отцовским спасательным инстинктом в Газу, где в заложниках Артемка, его сын. Ее второй концентр — Джибриль, мирный, услужливый и дружественный палестинец из Газы. Вообще-то Джибриль — трудяга-многостаночник: «…Два десятилетия проработал он уборщиком в одной из школ Ашкелона. С незлым лицом, небольшого роста, коренастый, с залысинами на большой голове, с длинным ухоженным ногтем на мизинце левой руки, в неизменной серой униформе, он был хозяйственным, инициативным и услужливым, ценился руководством и пользовался доверием».

Его вторая работа — приморский кибуц Зиким, а его второй работодатель — ХАМАС, в котором командирят два его сына. Джибриль — смотритель за резервным тоннелем, подведенным прямо под насосную будку кибуца, в который — операция прикрытия — время от времени он поставлял баранинку на четырех ногах. Ключ от замка будки — он же ключ и от запасного тоннеля. Ну а третья его работа — подземная общага-тюрьма, в которой после 7 октября, очнувшись, очутился и Артемка.

Именно за таких, как Джибриль, за диалог и взаимопонимание с ними, и топит десятилетиями лучшая демократическая общественность Израиля и всего мира: мол, ХАМАС это одно, а мирные, несчастные и бедные палестинцы, эти вечные, на все колена и времена, беженцы у себя дома, — другое. 

А ненавидеть — выгодно?! Но они ненавидят.

Читая повесть, начинаешь лучше понимать: ХАМАС и Газа — не контаминация «мирного» Джибриля и двух его сыновей-боевиков и не две разные сущности, каждая со своей правдой, а всего лишь одна. Неотделимые друг от друга, они плотно сидят на общей грибнице — грибнице ненависти, которой насквозь пронизан и оплетен весь этот адов пятачок земли.

А это значит, что поиски в Газе Анти-ХАМАС бессмысленны: это будет ХАМАС 2.0, как и сам ХАМАС был Анти-ФАТХОМ. Если и уместен здесь парафраз лозунга австрийских нацистов, просившихся под крыло берлинского фюрера, то такой: «Один народ, одна земля, одна идея», где системообразующее звено и сакральное начало — идея-фикс — это не хорошая мирная соседская жизнь и даже не Аллах, а банальная ненависть к евреям. Не какой-то там антагонизм, когда что-то можно подкрутить и подправить, а голимая не-на-висть — иррациональная, всепроникающая, всепоглощающая. Не ситуативная, а сущностная, определяющая. Она разлита в воздухе, растворена в море, рассыпана по земле и застряла в подкорке. Она и дома, в семье, она и в школе, в бапоровских учебниках, и, естественно, она в тоннелях-зинданах. Так что Палестина «От реки до моря!» — это значит без евреев, без никаких, ну совсем!

Холокост Аль-Акса!

1. Точно так же едвабненские поляки, измываясь над соседями — едвабненскими же евреями, которых они гнали к сараю, в котором собирались их сжечь, заставляли их при этом кричать: «Эта война из-за нас!»

2. См.: Лехаим: https://lechaim.ru/events/sekretnye-dokumenty-hamasa-raskryvayut-poshagovyj-plan-dejstvij-na-7-oktyabrya

3. Половина не значит 50%. Судя по кнессету, ее доля ощутимо меньше, но по громкости в лидерах именно она.

4. Свежайшая из их продемократических акций: осквернение в Холоне могилы Иони Нетаньяху, Героя Израиля и брата Биньямина Нетаньяху.