Незачем спорить, когда руки есть

Вот-вот наступит мир, или перемирие, или хотя бы прекращение огня, и люди (по обе стороны от линии фронта) волей-неволей начнут подводить победные итоги. 

Точнее так: власти станут подводить победные итоги, а простой народ — всякие разные; в основном либо кивая телевизору, либо плюя в него; но главное, оценивая собственную судьбу, собственные потери. 

Потери же бывают всякие: можно потерять ногу, руку, глаз, оба глаза; можно потерять дом, имущество; можно потерять мужа, родителей или ребёнка, или всех.

Кто теряет? кто погибает? кто решает продолжать стрельбу? — важные вопросы. Судьбоносные (для некоторых — смертоносные) решения сейчас, в мае 2025-го, принимают два человека: главы столкнувшихся государств. (Пожалуйста, не надо сейчас приставать с уточнениями — говорить об их советниках, друзьях детства, коррупционерах и пр. Думайте что хотите, но дайте договорить.)

Лидеры этих государств ненавидят друг друга лютой ненавистью. Настолько лютой, что никто пока не в силах их даже за стол переговоров усадить, тем более — подписать мир. Что же делать, как нам быть — как нам страны помирить?

Глубинная мудрость русских сказок

Избегая царского гнева, доносов, пыток и казни, журналист в былинные времена, во-первых, никогда не подписывал своё сочинение, во-вторых, начинал его ритуальной отмазкой: «В некотором царстве, в некотором государстве» — а дальше пиши что хошь.

Итак, где-то когда-то промежду некоторых государств возник тяжёловооружённый кровавый конфликт; можно даже сказать война. Не забудьте: мы не в ХХI веке, а в сказке, в былинных, в библейских, в легендарных временах. Там было принято решать спор враждующих племён (пусть даже братских, но смертельно поссорившихся) поединком вождей. Пусть выйдут в поле или на ринг, или на татами — и пусть бьются насмерть. Не до первой крови, а до полной бесспорной победы — как сказал поэт, «до полной гибели всерьёз». 

Такой способ решения межгосударственных проблем (поединок вождей) — Божий суд — исторически оправданный и самый гуманный. Ведь «потеряется» всего один человек, а не сотни тысяч, вдобавок остаются целыми города, посёлки, плотины, электростанции… Вот бы нам, землянам, вернуться к истокам.

А пока вы свыкаетесь с предложенным (непривычным, но гуманным) решением, займёмся классической русской литературой. Она ж нам и прожектор, и компас, и маяк.

***

Агитируя сторонников 23 февраля 2012-го, Путин (в тот момент — кандидат в президенты России) на митинге в Лужниках с огромным напором произнёс клятву верности, употребляя русскую классику. Вот эта речь (фрагмент):

Спустя ровно 10 лет после того митинга, в феврале 2022-го, эта битва за Москву началась под Киевом, но мы сейчас не про географию. Мы о мечте.

Уже тогда, в 2012-м, слова Путина о солдатах, которые «мечтали умереть», вызвали некое недоумение (буквально: ощущаешь себя недоумком, человеком, который не в состоянии понять простейшие, всем, казалось бы, понятные вещи).

Все создатели грандиозных книг о войне (Гомер, Шекспир, Толстой, Симонов, Гроссман, Хемингуэй, Ремарк, Василь Быков, Борис Васильев, Астафьев) — все и особенно фронтовики — писали о том, как солдаты мечтают выжить. Даже великий Гектор, зная, что обречён, мечтает победить Ахилла и вернуться к семье.

Лермонтов, конечно, прекрасный поэт; но романтический 22-летний юноша, никогда на фронте не был (пороху не нюхал), сочинял своё героическое «Бородино» на нервной почве собственных фантазий. Его не заботили ни натуральные мысли настоящих солдат и офицеров, ни их чувства, ни даже формальная логика. Потери русской армии в битве при Бородино составили 39 312 человек. За один день.

В русской литературе есть всего два знаменитых дяди. Оба появляются в самом-самом начале знаменитых шедевров. Первый, будучи при смерти, слава богу, не сказал Онегину ни слова, зато второй получился весьма разговорчивым: всё «Бородино» (кроме одной-единственной первой строфы) — его прямая речь, типичный рассказ ветерана боевых действий, который к тому моменту, к 1837 году, уже 25 лет по торжественным дням ходит в школы рассказывать детям про героизм. А детки, видать, ни разу не спросили: скажи-ка, дядя, как у тебя это получается:

И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой? 

Но раз ты, живой дядя, нам всё это рассказываешь — значит, ты не умер, не исполнил обещания, а президент-то с таким восторгом тебя цитирует, в школе выучил.

Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.

Речь, понятно, идёт о сабле, о рукопашной схватке. Ни ядра, ни картечь никогда в мире не делались из булатной стали. Но и сабли французы из неё не делали, их сабли были из дамасской стали (технология изготовления радикально иная). Мог, конечно, некий француз подобрать на поле брани русскую саблю… Не будем слишком придирчивы, а то можно было бы спросить дядю-рассказчика и о других красотах рассказа типа:

Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди…

Мы видели много фильмов о войне, много эпизодов бомбёжки, артобстрелов; сам я однажды попал под залп из установки «Ураган», земля реально тряслась, стены подвала ходили ходуном, но чтобы груди тряслись у солдат и у журналистов — такого ни в кино не видел, ни в Чечне; да и нет у нас грудей такого номера.

Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.

«Бусурманы, басурманы» (во всех толковых словарях: от Даля и до наших дней) — обозначение людей иной (нехристианской) веры, в основном мусульман. Но армия Наполеона, как ни крути, была укомплектована христианами, так что лермонтовский сказочный дядя вдобавок набит ещё и примитивными предрассудками.

Сейчас, конечно, смешались в кучу войны, люди, годы и всё такое прочее; поэтому, может быть, стоит сказать: хрестоматийное «Бородино» написал поэт, которого в момент исторической битвы ещё и на свете не было. Мальчик что-то узнал о ней спустя лет 10–12 после той Отечественной войны.

***

Уделить несколько строк романтизму Лермонтова нас побудило желание как можно нагляднее и убедительнее показать настоящий реализм. Ведь всё познаётся в сравнении, не так ли?

А кто в споре о войне может победить гениального Лермонтова? Конечно, реалист № 1 в мире — Лев Толстой. Тем более что он не только писатель-реалист, он (что в нашем случае гораздо важнее) — фронтовик-реалист. Жестокие, местами натуралистические «Севастопольские рассказы» входят в обязательную программу 10-го класса школ России.

Рассказы эти прочла вся Россия, в середине 1850-х они «произвели потрясающее впечатление» картиной ужасов, выпавших на долю защитников Севастополя». За эти бои Толстой был награждён орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». В представлении говорилось: «За нахождение во время бомбардирования на Язоновском редуте четвёртого бастиона, хладнокровие и распорядительность».

Четвёртый бастион — самый кровавый, смертельный; как «Дом Павлова» в Сталинграде.

Если вы учились в школе давно и всё, кроме дважды-два, позабыли или вообще прогуляли урок литературы (что для десятиклассника вполне нормально), то вот вам точная цитата. Большая; чтоб никто не сказал: мол, выдрано из контекста.

*** 

Возьмите с полки «Севастопольские рассказы» Толстого (а если нету — откройте в интернете), там не только такие рассуждения, но и тяжёлые картины, потрясшие Россию почти 200 лет назад. Потери русской армии в Крыму составили 128 669 человек.

*** 

Далее реалист Толстой передаёт эти душераздирающие стоны, крики и мольбы, а сегодняшние школьники читают то, что — будь это написано сегодня — назвали бы «чернухой», а то и дискредитацией.

Вот и скажите, как изучение знаменитых классических «Севастопольских рассказов» (золотой фонд русской и мировой литературы) сказывается на умонастроении десятиклассников, которым скоро в военкомат? И что может противопоставить Толстому какой-нибудь (как бы тоже писатель) Мединский, даже если считать его докторскую диссертацию настоящей.

Вернёмся к идее поединка вождей. Известно немало войн и сражений, где исход решался поединком королей, царей или князей. Не станем перечислять библейские и мифические истории (хотя случай Давида и Голиафа — исторический факт).

В 1485-м король Ричард III лично вступил в бой с претендентом Генрихом Тюдором, чтобы решить исход сражения поединком.

Поединок Пересвета и Челубея в 1380-м перед Куликовской битвой — традиционный богатырский поединок, который символически предрешал исход крупного сражения между русскими и ордынцами.

В 1513-м король Шотландии Яков IV… Ну и так далее.

Резюме

Поединки между вождями враждующих сторон решали исход войн. Считалось, что победитель одобрен Божьей волей. Такой аргумент сейчас ценится у нас особенно высоко. И сказки все мы с детства любим.

Сейчас можно было бы этот способ испытать где-нибудь на ком-нибудь. Например, в едва не начавшейся войне Индии и Пакистана. Можно даже слегка модифицировать историческую практику. Пусть сразятся не только президенты, но и парламенты враждующих стран. Ведь депутаты одобрили, так сказать, горячую фазу конфликта — вот и пусть погреются у огня.

Только представьте: два президента (на конях? на бронированных самокатах?), а за каждым 450 депутатов… 

Трудно даже вообразить, сколько денег можно будет слупить за права на телепоказ (Тайсону не снилось). И ведь это будет настоящий апофеоз гуманности и политической мудрости. И справедливости!

*** 

Остаётся добавить, что Толстой, доведя свою мысль до логического конца, хотел написать «Отчего не Николай I против Наполеона III?», потом подумал, что надо будет добавить королеву Викторию (или хоть британского премьер-министра Джорджа Гамильтона-Гордона), а потом друзья спросили его: «Лёва, ты что, — спятил, на каторгу захотел или в сумасшедший дом, как Чаадаев?» — и герой обороны Севастополя одумался и написал безликое (но всё равно опасное): «Отчего не один против одного?»

* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов».