«Передайте хотя бы ингалятор!» — «Не положено»

В сборном пункте на Угрешской улице с утра толпа. Молодые парни с документами и вещами. И девушки, которые пришли их провожать. И родители. У кого-то мокрые от слез глаза, кто-то нервно курит и ходит по периметру кирпичной стены. Женщины средних лет не выпускают из рук мобильных телефонов — это матери призывников, их сразу легко опознать по тревожному взгляду.

Люди толпятся у проходной, называют фамилии, спрашивают по громкой связи, не привезли ли их сына, брата, любимого: «Слепцов! Слепцов есть?» Нет, не нашли такого. Вздохи.

С московских улиц с середины апреля пропадают мальчишки призывного возраста — их привозят сюда, на Угрешку. Если судить по обрывочным сведениям, просочившимся из-за кирпичной стены (редко, но кого-то оттуда выпускают), каждый день на сборном пункте находится около сотни ребят. Их привозят сюда не в больших крытых машинах по ночам, как можно было бы думать, призывников привозят днем, на обычных полицейских легковушках — по одному, реже по двое-трое.

Родные говорят, что полицейские часто не предоставляют никаких письменных распоряжений, не говорят о причинах задержания, просто оставляют здесь в лучшем случае до утра, но чаще на более долгое время.

— Мой сын шел на работу утром, как обычно, — рассказал «Новой» отец одного из пропавших ребят Владимир Иванович. — Мы не волновались, он не должен был попасть под весенний призыв. Как выяснилось, зря мы так думали. Попал. Сейчас только что мне сказали, что гражданскую одежду Артема можно будет забрать в районном отделении полиции, отсюда мне ничего не выдадут. Его уж переодели и явно готовят к отправке в армию? Беспредел, конечно, была же отсрочка. И поговорить не дали с ним нормально. На территорию не пускают.

— А я отсюда никуда не уйду, — признается рыжая девушка Катя с детской наколкой смешного кота на руке. — Если нужно будет сидеть здесь день, два, три, четыре, я останусь. Леша — мой друг, он болеет астмой, друзей не бросают. Ему нельзя в армию, призывная комиссия Москвы вынесла решение о призыве на военную службу, но он подал жалобу, и, хотя до сих пор не получил ответа, мы надеялись, что его не тронут. Это очень жестоко, они ведь не дают возможности даже ингалятор передать, говорят, что не положено. Я ему сразу сказала: если что — вызывай скорую, но не знаю, вот сейчас пустят ли эту машину сюда. Алексея забрали прямо в метро, у них там работает новая система распознавания лиц, людей сразу вычисляют, полицейские уже с фотографиями подходят, я еле успела дать в руку Леши документы, все, которые были с собой. В карман сунула телефон, но он почему-то не звонит, видимо, не разрешают. Его не взяли в прошлый раз, а сейчас вот забрали. Я очень волнуюсь, у меня есть знакомый парень, он с третьей стадией онкологии в армии служит. Ну скажите, какой из него вояка? Буду делать все, что могу, чтобы спасти Алексея, и не уйду отсюда!

— А у меня Женя после операции, у него из раны гной сочится, — рассказывает усталая женщина средних лет. — Уже несколько операции перенес, не бывает вообще никакой ремиссии. Ему ставят хронику. Нет, они же должны быть в своем уме, не отправят в армию совсем уже больного парня. Мальчику 21 год, все документ мы сдали в военный комиссариат, ему позвонили спустя месяц, спрашивают: вы где? Он ответил, что в Москве. Куда же ему деваться? Осенью 11 ноября его должны были забрать. 2 ноября мы подали все медицинские бумаги, нам сказали ждать, придет ответ. Но ответа не пришло. Теперь как нам быть? У кого просить помощи?

Про звонок ей сказали, что ничего об этом не знают — и не звонили, и не делают так обычно, — но сын должен явиться сам, так как он попадает под призыв.

— Понимаете, он учился в вузе, потом поступил в ДОСААФ, получал там специальность водителя, — объясняет женщина. — Он заболел, несколько дней сидел дома, я позвонила в ДОСААФ сказать об этом, а мне сообщили, что он отчислен. Ну как так?! — переживает мать призывника.

— Вот в стране говорят о сложной демографической ситуации, — поделилась девушка, у которой забрали парня. — А от кого детей рожать, если всех ребят забирают?

Президент РФ Владимир Путин распорядился призвать на военную службу в апреле — июле 2025 года 160 тыс. человек. Это больше, чем в прошедший осенний призыв, когда, по официальным данным, в армию отправили 133 тысячи новобранцев.

Адвокат Дмитрий Джулай рассказал «Новой газете», что объявленное число призывников — это самое большое количество за два года, и военкоматы старательно выполняют распоряжение главы государства. Задерживают в метро, используя систему распознавания лиц, задерживают прямо у дома:

— У моего клиента была отсрочка на два месяца по решению врача после операции, в осенний призыв его призвали годным, клиент подал в суд — и призыв тот пережил. А вот сейчас расслабился, и зря: сотрудники полиции его остановили на улице.

Если у человека есть заболевание, которое позволяет не служить, региональные военкоматы это зачастую все-таки учитывают, а в столице, в Центральном призывном пункте на Яблочкова, годными признают почти всех.

— Сегодня практически в любом регионе люди адекватнее, — говорят юристы. — Родителям можно прийти с призывником, поговорить с комиссией, объяснить ситуацию. Хотя раз на раз тоже не приходится, иногда жестят: если что, все нарушения советуют фиксировать на видео, собирать документы. А если подошли на улице, требовать определение о приводе, иначе доставка в военкомат формально считается незаконной.

Близкие привезенных на Угрешку ребят не уходят от здания, и все ждут, что их детей наконец-то отпустят, это происходит крайне редко — каждого «освободившегося» встречают чуть ли не овациями. Мамы и папы по очереди дежурят у входа, настойчиво выспрашивая на проходной, можно ли передать хотя бы таблетки и очки. Чаще всего им отказывают: не положено. Люди возмущаются и называют происходящее нарушением закона.

Некоторые призывники на Угрешскую приходят сами. Это те, кто устал бегать и решил сдаться. Многие из таких держат в руках пачки документов, все еще наивно полагая, что на месте все-таки разберутся.

Александра Прошина