Что после тишины

Временное прекращение огня закончилось. При этом срок перемирия был столь короткий, что Кремль гарантированно получил доказательства невыполнения Украиной нежданного прекращения огня.

Скорость ответного решения Киеву требовалась такая, что Зеленский оказался в тяжелом цейтноте. У него вообще не было времени обсудить с Генштабом и главкомом ВСУ Сырским свою позицию за оставшиеся пару часов. В конце концов Киев послал в войска директиву о прекращении активных действий и согласовал заявление о прекращении огня на тридцать дней. Но время упустили.

Информационно Россия выиграла уже с первой минуты. В момент, когда переговоры с США фактически повисли на волоске из-за радикально расходящихся позиций сторон, Кремль наглядно продемонстрировал всем свое миролюбие. На фоне пасхального обмена пленными и тяжелоранеными инициатива выиграла еще больше.

Теперь можно подвести некоторые итоги.

1. 1. Пока стороны «протестировали» самый короткий срок. И опасения Москвы были понятны. За 30 часов ВСУ не могли подготовиться к чему-то серьезному. А вот предложенное Зеленским прекращение на тридцать суток — совсем другое дело. За месяц талантливый военачальник может такого натворить, что противник потом полгода будет расхлебывать «результаты перемирия». Так что возобновление боевых действий было ожидаемо.
2. Путин, оказывается, вполне может объявить перемирие. Теперь это проверено на практике. Понятно, что действовал он к своей выгоде. Но тем не менее имеем реальное политическое действие.
3. Как Верховный главнокомандующий Путин в комментарии о прекращении огня впервые допустил прямые переговоры с противником. «Это все тема, которую нужно тщательно изучить, возможно, даже на двустороннем уровне. Мы это не исключаем». Песков подтвердил, что речь именно о прямых переговорах с Киевом. 
4. Контролировать прекращение огня на линии фронта крайне сложно, может быть, почти невозможно. Обе стороны немедленно использовали затишье для пополнения боеприпасов, вывоза в тыл битой техники, но самое главное — для безопасной ротации передовых подразделений и переброски резервов. Обстреливать в такой ситуации противника или нет, решали младшие командиры. Поэтому вовсе не везде стрельба затихла. По крайней мере, сообщения из окопов об этом свидетельствуют.
5. Контроль тяжелого вооружения вполне удался — и дальних ударов в глубину обороны не было. Эксцесс исполнителя остается важной проблемой. Но не для авиации, тяжелой артиллерии и ракетных войск.
6. Обе стороны бросились в затишье выносить с поля боя своих павших. Далеко не везде это было возможно, но где могли, вывозили. И, что важно, не обстреливали при этом работавшие рядом эвакуационные команды противника.

Стало очевидно, что такое можно повторить, — добрая воля у многих младших командиров присутствует. Если приложить старание, это может стать началом очень долгого, мучительного процесса выстраивания системы договоренностей военных. Еще вчера это казалось невозможным.

При всей ограниченности эксперимента по ряду параметров его вполне можно принять как прообраз будущих более сложных договоренностей. На мой взгляд,

Для него именно сам переговорный процесс и является ценностью. Это возможность представить свою позицию без посредников. Это хорошо работающий инструмент измерения настроений в стане противной коалиции — пожалуй никогда Москва не получала такой наглядной картины разногласий в НАТО, как во время мирного процесса, который затеял Трамп. Это, наконец, параллельный театр внешнеполитической борьбы, сопряженный с военными действиями.

Надо поддержать процесс ради самого процесса, когда терпение Белого дома почти иссякло. Владимир Путин пережил в качестве партнеров по переговорам целые поколения западных лидеров, и он чувствует себя на этой площадке куда увереннее оппонентов. Пришло время для миролюбия. Сколько можно маневрировать в таком режиме, не знает никто.