Рост, но отрицательный

Доклад главы правительства Думе о положении дел в экономике есть чтение самое занимательное, потому что, с одной стороны, премьер-министр говорил чистую правду, а с другой — положение дел в экономике не совсем такое радужное, как могли бы подумать слушатели правительственного доклада. Да, российская экономика сохраняет устойчивость, бюджет продолжает наполняться, а «показатели роста» не могут не радовать.

«Россия входит в четверку крупнейших экономик мира по паритету покупательной способности. В прошлом году рост валового внутреннего продукта составил 4,1%. Это в разы больше, чем в среднем у развитых стран. За два года рост отечественной экономики превысил европейский почти в шесть раз. А в ряде этих государств уже наблюдается рецессия. Например, экономика Германии все это время сокращается.

Наш ВВП по итогам 2024 года впервые преодолел отметку в 200 трлн рублей в номинальном выражении, увеличившись с 2020 года практически вдвое», — говорил премьер-министр.

Ну и что здесь не так?

При «наличии отсутствия» данных

Проверять слова начальников по экономике сейчас трудно — в России уже три года, как ограничена публикация официальных статистических данных по многим отраслям.

ЦБ РФ еще в конце марта 2022 года перестал публиковать структуру международных резервов России: обновляются только их общие значения, без детализации по активам. Доступ ко всей внешнеторговой статистике был закрыт в апреле 2022 года — больше не публикуются данные по экспорту, импорту, структуре оттока капитала, платежного баланса. Пропала из общего доступа и статистика внешней торговли Евразийского экономического союза (ЕАЭС).

Правда, в 2023 году в открытый доступ вернули общие данные по экспорту и импорту, рассудив, видимо, что эти цифры можно в любом случае выяснить по открытой статистике стран — торговых партнеров РФ. Зато в 2023 г. из ежемесячной статистики по динамике промпроизводства пропала строка о добыче нефти и газа — по соображениям «информационной безопасности».

Летом 2024 года, после санкций в отношении Мосбиржи, ЦБ РФ приостановил публикацию информации о внебиржевых объемах торгов долларом США, евро и юанем по отношению к рублю. Это решение было принято «в целях ограничения санкционного влияния», объяснил регулятор. Летом 2024 года перестали публиковать данные о мощностях нефтепереработки.

Засекречена региональная структура миграции (приказ Росстата № 456 от 01.09.2022) и помесячные данные по смертности (перешли на квартальные отчеты). С лета 2023 года перестала публиковаться статистика по ряду регионов Центрального федерального округа (и мы понимаем, почему). Тогда же под ограничения попали некоторые данные по сельскому хозяйству и фармацевтике. Есть и более тонкие механизмы работы с данными — например, в статистике Росстата и «производство техники», и «производство игрушек» идут по одной графе «обрабатывающая промышленность».

Другой, уже классический пример — история с оценкой нефтегазовых доходов и их доли в РФ-бюджете. Так, согласно данным Минфина, из 36 триллионов рублей бюджетных доходов «нефтегаз» приносит в казну чуть более 11 триллионов, что составляет меньше трети бюджета. Но дьявол в деталях — Минфин относит к нефтегазовым доходам только: НДПИ на нефть, газовый конденсат и природный газ, а также НДД (еще один налог на добычу нефти) и экспортную пошлину на газ. Раньше сюда также относились экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты, но они обнулены с 2024 г. Плюс нефтегазовые доходы дисконтируются на объем субсидий для НПЗ. Больше в периметр нефтегазовых доходов ничего не входит. Но налоги со всей остальной работы «нефтяной отрасли» — НДС от нефтегазового сектора (+6,2 трлн), налог на прибыль нефтегазовых компаний (+4,1 трлн), дивиденды от нефтегазовых госкомпаний (+2,3 трлн) формально идут в НЕ нефтегазовые доходы. Плюс налогообложение импорта, обеспеченного валютной выручкой, — туда тоже НЕ попадает. Так что федеральный бюджет как зависел от нефти, так и зависит, и степень этой зависимости, во всяком случае, не уменьшается.

Тем не менее и официально опубликованных российскими ведомствами данных вполне достаточно, чтобы проверить не только то, что сказал премьер-министр, но и главное выяснить — о чем он предпочел не говорить.

Да, но… не совсем

Начнем с главного — темпов роста ВВП.

«Рост ВВП — 4,1%, это в разы выше развитых стран», — сказал премьер.

Начать надо с того, что с 2023 года в РФ-статистике введена новая классификация расходов на «национальную безопасность» (приказ Росстата № 421 от 15.03.2023), в соответствии с которой оборонные расходы учитываются как инвестиции в основной капитал (п. 2.45 методики Росстата). И объем переклассификации по этой статье в 2024 году составил 6,7 трлн руб. (5,8% ВВП). Для сравнения: в 2021 году эти расходы составляли 3,2 трлн руб. Если бы ВВП считали по старой методике, то рост не превысил бы 1,5–2%.

И еще — не забудем эффект низкой базы: сравнение идет с 2022 годом, когда экономика упала на 2,1%. В докладе скромно умалчивается, что к докарантинному уровню (2019) рост ВВП составил всего +1,8%.

В том, что касается опережающего роста РФ-экономики в сравнении с мировой, то приведенные в докладе данные по «рецессии в Германии» взяты за 1-й квартал 2024 г. (-0,3%), но за весь год экономика ФРГ показала +0,7%. ВВП ЕС в 2024 году прибавил 1,2%, ВВП США — 2,5%. То есть если РФ-экономика и обогнала Европу и Америку по темпам роста, то не в шесть раз, как утверждается в докладе.

Собственно, на этом можно было бы и закончить, но лучше добавить разбор цитаты «по социальным вопросам».

«Реализация социальных программ дала рост реальных доходов на 8,5% при снижении безработицы до исторического минимума».

Да, но что скрывается за цифрой +8,5%?

Разовые социальные выплаты (понятно, какие в основном), попавшие в статистику, временно увеличили доходы людей в 2024 году. Но без учета этих выплат рост доходов составил бы 2,3% (и это еще мы не будем спорить по поводу инфляции).

Отражают ли реальность цифры по безработице? Да, только правительственные «три процента безработных» не учитывают 4,1% «частично занятых» и 1,8% «занятых в неформальном секторе».

Таких нестыковок в докладе можно найти немало. Но давайте посмотрим на статистику 2025 года, которая НЕ успела попасть в доклад премьера.

О чем нам скажут через год

Последние данные Росстата по промпроизводству показывают, что промышленность начала тормозить.

В феврале 2025 года рост составил всего +0,2% (минимум за два года) против +4–8% в докризисные периоды, а с учетом сезонно скорректированных данных после январского сокращения на 3,3% произошло мизерное восстановление на +0,4%.

Накопленная динамика составила:

• с августа 2024-го: +0,4% за 6 месяцев;
• к маю 2024-го: -0,7%;
• за 5 лет (к 2020 году) промышленность выросла на +10,9%, но весь рост — за счет 2022–2024 гг.

Скорее всего, мы уже имеем дело с затяжной стагнацией (ЦБ предупреждал о таком сценарии), прикрытой правительственными заказами. И если бы не рывок роста промышленности в начале 2024-го, цифры были бы еще хуже.

Если же смотреть отраслевую динамику, то:

обрабатывающая промышленность:

• +3,5% г/г в феврале (+25% к февралю 2020-го) — но рост замедляется;
• за последние 3 месяца — +8,9% г/г, но без сезонности — +2% с мая 2024;

добыча полезных ископаемых:

• -4,8% г/г в феврале — худший показатель с 2021 года;
• -6% к февралю 2022 (7,5% к 2020-му);
• за 5 лет — нулевой рост (уровень 2018 года);

электроэнергетика:

• -3,2% г/г в феврале (+9,6% к 2020-му, но -4,3% за последние 3 месяца).

Получается, что среди промышленных отраслей в плюсе только те, кто получает бюджетное финансирование либо берет кредиты с учетом бюджетного финансирования (последнее даже важнее):

• металлоизделия (+22,5% г/г);
• электроника (+17%);
• «прочий транспорт» (+33,6%);
• лекарства (+4,3%)

А все, что в большей степени финансируется «конечными потребителями», — в минусе:

• автопром (-1,5% г/г);
• кожевенная промышленность (-24,5%);
• полиграфия (-7%);
• строительные материалы (-3,1%).

По данным Росстата, в России начал падать и объем производства цемента. Производство цемента — хороший косвенный индикатор реального состояния дел во всей строительной отрасли. В феврале 2025-го показатель снизился на 7,6% к аналогичному месяцу 2024 года. И это достаточно заметная цифра. Общее снижение по итогам двух месяцев составляет 2,6%. Напомним, что по итогам прошлого года было произведено 65,1 млн тонн цемента, что было на 2,9% выше 2023 года. Кстати, пиковые показатели производства были достигнуты в 2014 году, и пока отрасль не приблизилась к этому уровню — несмотря ни на какие «льготные ипотеки».

Впрочем, если Росстат и считает, что в феврале 2025 года промышленность выросла на 0,4% к январю (с поправкой на сезонность и календарь), то в Центре Макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) и такого роста не видят — об этом говорится в «Записке о динамике промышленного производства в феврале 2025 г.». 

«С точностью до сильных колебаний на рубеже года объем выпуска в феврале находился на уровне конца III — начала IV квартала 2024 г. 

При этом небольшой прирост в феврале (+0,4%) был обеспечен температурным фактором (относительной нормализацией температуры, приведшей к росту выработки тепла и электроэнергии, а также увеличением производства в секторах с доминирующим присутствием ОПК).

За вычетом действия этих двух факторов выпуск в феврале относительно января снизился бы на 0,4–0,5%. <…> Снижение связано с календарным эффектом — высокой базой високосного февраля 2024 г., — что перекрыло действие вышеуказанных позитивных факторов», — уточняет ЦМАКП

Это вообще-то стагнация.

Таким образом, РФ экономика все сильнее разделяется на две части:

• «то, что оплачивается правительством (или кредитуется под правительственные гарантии»), — растет (это примерно одна треть экономики);
• «все остальное» — стагнирует или уже сокращается.

Дальше ситуация может развиваться интересно. По статистике двух месяцев судить еще рано, но на поверхности лежит вывод о том, что в 2025 году «производственная часть экономики», оплачиваемая правительством, может расти только за счет значительного замедления «другой экономики».

Собственно, в этом и суть структурной трансформации, анонсированной три года назад, — в условиях дефицита ресурсов и роста непроизводительных расходов одна часть экономики будет развиваться за счет другой части, а правительство будет этот процесс регулировать.

Просто потребление перераспределилось: значительные группы населения стали жить ощутимо хуже (снизились качество и ассортимент товаров, выросли цены), но другие социальные группы свое потребление улучшили — по сравнению с тем, на каком уровне они жили раньше. В «среднем по экономике» — то на то и вышло.

Импорт, кстати, не вырос и не сократился, считая в долларах. Импорт плохенький меньше, ассортимент и качество — ниже, цены выше, но витрины в общем выглядят «как и раньше».

Но все это еще и значит, что серьезного перераспределения ресурсов от «потребления» к «производству» пока не произошло.

Тогда за счет чего выросло «правительственное производство»?

Догрузили старые производственные мощности, запустили работу в две смены, расконсервировали старое оборудование, пустили в дело запасы, копившиеся много лет.

Так что если «обрабатывающая промышленность» уже исчерпала потенциал роста производительности, то продолжать «наращивать выпуск» она сможет уже только за счет сокращения «потребительской экономики». Собственно, ограничителем такого потребления работает инфляция. И если она не остановится — это будет свидетельствовать о том, что ресурсы «из потребления» пошли «в обработку» с ускорением.

Но об этом премьер-министр расскажет нам через год.