Реинкарнации не будет без свободы

Далай-лама (не) от ЦК

Далай-лама XIV (Тензин Гьяцо), который приближается к своему 90-летию (род. 6 июля 1935 года), пошел на обострение с Китаем, причем мистическое. В своей новой книге Voice for the Voiceless («Голос для безмолвных»), которая пока доступна только в США (релиз на европейских языках запланирован на 2025 год), он заявил, что его преемник, Далай-лама XV, родится за пределами Китая. «Новый Далай-лама родится в свободном мире, чтобы традиционная миссия Далай-ламы — быть голосом всеобщего сострадания, духовным лидером тибетского буддизма и символом Тибета, воплощающим чаяния тибетского народа, — продолжалась», — цитирует книгу Би-би-си.

Коммунистические власти КНР привычно усматривают в таких заявлениях «сепаратизм», называя Тибет, окончательно оккупированный в 1959 году, «неотъемлемой частью» своей территории и намереваясь назначить нового Далай-ламу постановлением ЦК Компартии. Скоро уже 66 лет как Далай-лама со своим правительством и монашеской общиной проживает в эмиграции — в индийском городе Дхармасала, штат Химачал-Прадеш.

Тензин Гьяцо и раньше заявлял о необходимости полной духовной независимости от КНР (от политической власти в эмигрантском правительстве Тибета он отошел еще в 2011 году), даже высказывал революционную идею упразднения института Далай-лам. Очевидно, в итоге 

17 мая 1995 года китайские власти выкрали второе лицо в иерархии тибетского буддизма, назначенное Далай-ламой, — панчен-ламу XI (Гедуна Чокьи Ньиму), которому тогда было всего шесть лет, и его родителей, увезя их в неизвестном направлении. Мир располагает лишь одной фотографией панчен-ламы XI, на которой изображен розовощекий апатичный мальчик. Если он жив (как заверяют китайские власти), сейчас ему 31 год. Вместо похищенного «истинного» панчен-ламы ЦК КПК назначил своего, «подставного» — Гьялцена Норбу (он же Чоки Гьялпо), признанного в этом качестве только «патриотической» Буддийской ассоциацией Китая.

Роль панчен-ламы — ключевая в тибетском буддизме, поскольку именно он окончательно определяет реинкарнацию Далай-ламы — то есть человека, в теле которого перевоплотился Далай-лама после смерти. Но не только определяет — он призван возглавить процесс обучения нового Далай-ламы, поэтому китайским властям так важна лояльность панчен-лам.

Как рассказали «Новой» монахи буддийского ордена «Ниппондзан Мёходзи», значительному числу современных буддистов, особенно вне тибетской традиции, сложившаяся несколько веков назад традиция «опознания реинкарнаций» Далай-ламы и панчен-ламы представляется анахронизмом, тем более в современных условиях, когда «можно научиться ее подделывать». Тут напрашивается аналогия с Благодатным огнем на Гробе Господнем в Великую субботу: пока российское телевидение уверяет, что он сходит прямо с небес, Иерусалимский патриарх и его клирики рассказывают о наличии в Кувуклии лампады, от которой в определенный церковным уставом момент и зажигается символический огонь Пасхи.

Далай-лама закладывает почву для более глубокого мировоззренческого разлома между буддизмом и китайскими коммунистами. Этот разлом связан уже не с вопросом оккупации независимой территории или атеистическим подавлением религии, но с самой сутью тибетского буддизма: 

И это вполне реальная угроза, поскольку, несмотря на декларативный атеизм, нынешние китайские коммунисты способны сымитировать настоящие — «по всем канонам» — выборы нового Далай-ламы.

Три месяца назад в интервью Reuters Тензин Гьяцо заявил, что может прожить еще 20 лет — и кто знает, где, собственно, тогда будет «свободный мир», в котором он планирует переродиться.

В своей новой книге Далай-лама пишет, что буддийские общины из разных стран обратились к нему с просьбой и в будущем «быть голосом всеобщего сострадания» — то есть продолжить линию преемственности и переродиться в качестве следующего Далай-ламы. Об отношении к этому обращению российских буддистов пока ничего не известно. Известно лишь, что все официальные лидеры российского буддизма, за исключением бывшего представителя Далай-ламы в Калмыкии Тело Тулку, снявшего с себя титул шаджин-ламы Калмыкии и покинувшего Россию в знак протеста против СВО, предпочитают помалкивать или даже бурно одобрять действия властей. Так, «Новая» цитировала характерное высказывание бурята Дамбы Аюшеева, главы Буддийской традиционной сангхи России, о своих соотечественниках: «Наши люди не жестокие, они просто вынуждены повторно и достойно защищать свою Родину от фашизма, как наши деды и прадеды». Взрывая обывательские представления о миролюбивом буддизме, Аюшеев в разгар СВО даже позировал в армейском камуфляже.

Ключ — в ненасилии. И в оптимизме

Значительную часть книги Далай-лама посвящает истории своей почти 75-летней борьбы с Китаем. Ему было всего 16, когда КНР вторглась в Тибет в 1950 году, 19 — когда он впервые встретился с Мао Цзэдуном в Пекине, и 23 — когда вынужден был бежать в Индию и стать лидером Тибета в изгнании. С тех пор риторика Китая в его адрес особо не менялась: «Далай-лама — политический изгнанник, который занимается антикитайской сепаратистской деятельностью под прикрытием религии и не имеет права представлять тибетский народ», — заявила недавно представитель МИД Китая Мао Нин.

Примечательно, что при этом Тензин Гьяцо никогда не поддерживал политических протестов у себя на родине, а в 1950-е годы приложил усилия к тому, чтобы партизанское сопротивление тибетцев китайской оккупации сошло на нет. Когда в Тибете начались волнения накануне пекинской Олимпиады 2008 года, Далай-лама не стал их поддерживать. Более того, тибетское правительство в изгнании под его руководством провело в 2002–2010 годах десять раундов дипломатического диалога с КНР, а в прошлом году Пенпа Церинг, сикьёнг (председатель) Центральной тибетской администрации в изгнании, заявил, что переговоры с Китаем продолжатся. Их возможная цель — широкая автономия Тибета в составе Китая, «по гонконгской модели».

Книга «Голос для безмолвных» — взгляд изнутри на усилия, предпринятые тибетцами в рамках буддийского Срединного пути, то есть доктрины ненасилия. Помимо размышлений о геополитике региона, 

Несмотря на поддержку множества иностранных государств, вооруженная борьба не принесла плодов, и в итоге тибетцы перешли к ненасильственному сопротивлению. Еще при президенте США Джозефе Байдене, в 2024 году, вступил в силу американский «Акт об урегулировании в Тибете» (Resolve Tibet Act). Документ поддерживает возобновление диалога между Китаем и тибетцами, наделяя Госдепартамент полномочиями по борьбе с китайской дезинформацией о Тибете. Он прошел через Конгресс благодаря серии двухпартийных голосований подавляющим числом голосов, включая единогласное одобрение сената.

Книгу завершают совет тибетцам не терять надежды и призыв к международному сообществу «не забывать о Тибете в это критическое и сложное время в долгой истории нашего народа».

Было бы уместно привести еще несколько цитат из «Голоса для безмолвных», которые звучат как своего рода «буддийская инструкция»: «Человеку свойственно впадать в уныние, когда он сталкивается с ужасными страданиями, конца которым не видно… Существует риск поддаться отчаянию и ненависти или ответить на насилие насилием. К сожалению, мы, люди, склонны повторять этот цикл. Ключ здесь в том, чтобы никогда не упускать из виду нашу человечность, общую для преступника, жертвы и нас самих».

Далай-лама напоминает, что в буддийских учениях «акцент делается на том, чтобы рассматривать своих противников — тех, кто создает вам неприятности, — как духовных учителей». И наконец — почти недостижимая задача: «Выбрать оптимизм в качестве основной точки зрения, как бы плохо все ни казалось. Проблема с его противоположностью — пессимизмом — заключается в том, что человек уже решил сдаться еще до того, как попытался». Что ж, будем пытаться…

Феликс Шведовский, 

Александр Солдатов