Голова Асада и роль фиников в геополитике

Джихадист у руля

Путь Аль-Шараа в большую политику очень далек от обычного. Когда-то он был ключевой фигурой в «Аль-Каиде» (также признанной террористической), а затем откололся от нее, возглавив узкорегиональный «Хайат Тахрир аш-Шам». Расхождение это случилось еще в 2016 году, но прошлое в «Аль-Каиде» продолжает бросать тень на нынешнюю репутацию нового сирийского лидера. Теперь он одет в строгий деловой костюм, а не в защитного цвета форму. Теперь в своих публичных выступлениях он подчеркивает, что коренным образом пересмотрел свою политическую и идеологическую позицию, отказался от жесткой исламистской риторики и перешел к более прагматичному стилю руководства. Однако не так легко поверить недавнему джихадисту. Лидеры всех стран, пытающихся сейчас выстроить отношения с Сирией, вынуждены на это оглядываться. А что уж говорить о простых сирийцах.

Впрочем, самим сирийцам в чем-то, может, и попроще: у них есть перед глазами пример Идлиба, который на протяжении многих лет гражданской войны оставался анклавом оппозиции — и, по сути, был под управлением ХТШ. Нет, Аль-Шараа не был там единоличным и уж тем более авторитарным правителем: Идлибом управляла «шура», или совет, куда входил и он сам. Да и сейчас влияние окружения на Аль-Шараа весьма велико. Однако опыт Идлиба показал, что эти люди кое-что смыслят в организации светской, не замешанной на джихадистских идеалах, жизни. В Идлибе, например, все эти годы нормально себя чувствовали меньшинства, в том числе и христиане. Там была налажена какая-никакая гражданская инфраструктура типа школ и больниц, действовали общественные институты.

Вот и сейчас в масштабах всей Сирии вовсе не заметно, чтобы Аль-Шараа именно религиозную сторону жизни ставил в приоритет (как это делали те же игиловцы, например (ИГ — террористическая организация, запрещенная в России).

Зато кто себя чувствует ущемленным — так это узкая прослойка бизнеса, приближенного к Асаду, недавние монополисты в сирийском ритейле. Временному правительству было поручено заняться восстановлением продовольственной экономики, чтобы исключить возможные перебои в поставках продуктов питания или рост цен из-за хаоса переходного периода. Начали с исключения из логистических цепочек перекупщиков. Перебоев с продуктами, и уж тем более гуманитарного кризиса, сейчас в Сирии не наблюдается.

Вообще Сирия — сельскохозяйственная страна с очень благоприятным климатом. Тут растет практически все — от картошки до бананов. В сирийской пустыне растут даже трюфели, которые до недавнего времени, через перекупщиков в основном, шли на экспорт (теперь асадовские товарищи отстранены и от трюфелей). Однако есть что-то, что Сирия вынуждена импортировать — это финики, они тут не растут. Может показаться удивительным, но вопрос импорта фиников сейчас остро стоит перед временным правительством.

Финики занимают особое место в мусульманской культуре: именно фиником Пророк призывал начинать вечернее разговение во время Рамадана. До священного месяца осталось лишь несколько недель, и надо срочно решить, как закрыть повышенный спрос на финики. Прежде финики в Сирию поставлялись в основном из Ирана. С которым новое правительство, конечно, никаких дел иметь не хочет. У кого Сирия теперь купит или от кого примет в дар эти финики? Это теперь вопрос геополитический.

Непаханое политическое поле

Но не только по поводу фиников болит голова у нового сирийского руководства.

Политический ландшафт в Сирии коренным образом меняется. Администрация Аль-Шараа отменила действующую конституцию Сирии и распустила партию «Баас», которая оставалась сирийской «Единой Россией» на протяжении 50 с лишним лет. Предстоит полная перестройка политической системы. Ключевым элементом плана переходного периода является анонсированная конференция по национальному диалогу — ну и последующие выборы, которые должны пройти в течение ближайших четырех лет.

Известно, например, что в Дамаске уже вышли протестовать алавиты, лишившиеся своих позиций в учреждениях. Алавиты при Асаде считались привилегированной кастой, поскольку и сама семья Асадов — из алавитов. Теперь же их притесняют, и они выходят протестовать. В этом событии можно попытаться разглядеть и положительные моменты: вот ведь, выходят протестовать. А еще недавно попробовал бы кто-нибудь вот так выйти. Но не стоит обольщаться и распространять этот локальный опыт на всю Сирию.

На прошлой неделе в соцсетях широко разошлось видео с расстрелом бывшего асадовского силовика, которого представители новой администрации застигли на пороге собственного дома при попытке бегства. После недолгой дискуссии о последствиях смены власти сторонника Асада скосила автоматная очередь. Безо всякого суда и следствия. Каким образом примирить враждующие социальные группы? Поможет ли люстрация? Как объединить разрозненные повстанческие группировки в слаженную национальную армию и предотвратить распространение оружия вне государственного контроля? Как интегрировать сирийских курдов в национальные рамки, учитывая их стремление к большей автономии? Со всеми этими вопросами теперь предстоит разбираться молодому политику, недавнему полевому командиру. Главный же вызов, который сейчас бросает ему будущее, — это запрос сирийского общества на справедливость. И этот запрос во многом определит будущее отношений между Россией и Сирией.

Неподъемная цена

Вскоре после свержения Асада Аль-Шараа открыто обозначил готовность поддерживать с Россией стратегические отношения, признавая общие интересы и исторические связи, особенно в области военного сотрудничества. Однако вскоре последовали и существенные оговорки. Теперь новое сирийское руководство требует компенсации за ущерб, причиненный стране войной и конкретно — российским в ней участием. Но самое главное: победившая оппозиция требует выдачи беглого сирийского президента из России, позиционируя себя как более напористого партнера, чем когда-либо был режим Асада. Это требование заявлено не кулуарно, в переговорах на уровне МИДов, — а открыто, публично, обратной дороги нет. И это несомненная дерзость.

Во время недавнего визита замминистра иностранных дел Богданова в Сирию обсуждались в том числе и поставки запасных частей для военной техники, включая танки и бронетранспортеры. Однако Сирия нужна России куда больше, ведь на карту поставлено военное присутствие РФ в регионе, а тут уж речь не только про Ближний Восток, но и про такую важную для России Африку.

Договор, касающийся порта Тартус, Сирия аннулировала на прошлой неделе, фактически обратив мощности, отстроенные Россией, в доход государства. С авиабазой Хмеймим тоже все складывается тревожно: сейчас вооруженные силы сирийского правительства установили контрольно-пропускные пункты на въезде на российскую базу и проверяют каждый въезжающий и выезжающий автомобиль. Такое было немыслимо при Асаде, когда россияне в Сирии жили как полубоги.

Шади Сафар