Джихадист у руля
Путь Аль-Шараа в большую политику очень далек от обычного. Когда-то он был ключевой фигурой в «Аль-Каиде» (также признанной террористической), а затем откололся от нее, возглавив узкорегиональный «Хайат Тахрир аш-Шам». Расхождение это случилось еще в 2016 году, но прошлое в «Аль-Каиде» продолжает бросать тень на нынешнюю репутацию нового сирийского лидера. Теперь он одет в строгий деловой костюм, а не в защитного цвета форму. Теперь в своих публичных выступлениях он подчеркивает, что коренным образом пересмотрел свою политическую и идеологическую позицию, отказался от жесткой исламистской риторики и перешел к более прагматичному стилю руководства. Однако не так легко поверить недавнему джихадисту. Лидеры всех стран, пытающихся сейчас выстроить отношения с Сирией, вынуждены на это оглядываться. А что уж говорить о простых сирийцах.
Впрочем, самим сирийцам в чем-то, может, и попроще: у них есть перед глазами пример Идлиба, который на протяжении многих лет гражданской войны оставался анклавом оппозиции — и, по сути, был под управлением ХТШ. Нет, Аль-Шараа не был там единоличным и уж тем более авторитарным правителем: Идлибом управляла «шура», или совет, куда входил и он сам. Да и сейчас влияние окружения на Аль-Шараа весьма велико. Однако опыт Идлиба показал, что эти люди кое-что смыслят в организации светской, не замешанной на джихадистских идеалах, жизни. В Идлибе, например, все эти годы нормально себя чувствовали меньшинства, в том числе и христиане. Там была налажена какая-никакая гражданская инфраструктура типа школ и больниц, действовали общественные институты.
Вот и сейчас в масштабах всей Сирии вовсе не заметно, чтобы Аль-Шараа именно религиозную сторону жизни ставил в приоритет (как это делали те же игиловцы, например (ИГ — террористическая организация, запрещенная в России).