Между театром и смертью

Выставка, как она была задумана ее авторами, посвящена строительству Мейерхольдом нового здания для своего театра — ГосТИМа, который предполагалось возвести на Триумфальной площади в Москве. Но получилось, что скромная по масштабам экспозиция, разместившаяся всего в трех залах, скупыми и очень выразительными средствами передает и весь драматизм судьбы Мейерхольда, и трагедию целой страны. Трагедию людей, воодушевленных революцией, творивших ее и ставших ее жертвами.

Выставка «Казус Мейерхольда» подготовлена Петербургским музеем театрального и музыкального искусства совместно с Бахрушинским музеем, Международным фестивалем искусств «Дягилев P.S.» при участии Третьяковской галереи, Эрмитажа, Музея архитектуры имени Щусева, Академии художеств. Ее экспозиция, по замыслу авторов (кураторы — Ирина Климовицкая, Наталья Метелица), построена на объединении в общий сюжет трех важных для Всеволода Мейерхольда тем: строительства, постановки гоголевского «Ревизора» и Петербурга.

Первый зал называется «Влечение к строительству». Именно так говорил о Петербурге Мейерхольд, всю жизнь одержимый идеей строительства нового театра: 

Что и случилось в реальности: здесь он, режиссер императорских театров, с восторгом встречает революцию, становится заведующим Театральным отделом (ТЕО) Наркомпроса, ставит первые революционные спектакли на стихи Маяковского и Блока. И здесь его спустя почти 20 лет арестовывают, отправляют в Москву, где через полгода убивают.

Вся экспозиция своими серыми стенами, монохромным колоритом, тусклым освещением и ломаными конструкциями напоминает незавершенную стройку (художник Юрий Сучков). Но при входе в зал «Влечение к строительству» обращают на себя внимание большие яркие цветовые пятна. В перспективе — портрет Мейерхольда работы Петра Вильямса, написанный молодым художником в 1925 году. Режиссер в ярко-рыжем кожаном пальто изображен на фоне театральных декораций Любови Поповой, одной из «амазонок авангарда», к спектаклю «Земля дыбом». Эту постановку, приуроченную к пятилетию революции, Мейерхольд посвятил Красной армии и «ее героическому вождю и организатору Льву Троцкому».

Здесь же посетителей ждет настоящая сенсация. Согласно замыслу Мейерхольда, центральным фрагментом театра должна была стать многоэтажная «Творческая башня», украшенная огромными мозаичными панно со сценами из самого знаменитого спектакля Всеволода Эмильевича — гоголевского «Ревизора». Башню построить не позволили, но существует версия, что мозаичные фризы для нее были изготовлены, хотя их судьба неизвестна. Сохранились только шесть пробных мозаик с лицами персонажей из «Ревизора», которые все это время хранились в Мозаичной мастерской Академии художеств. Теперь зрители впервые могут их увидеть на выставке в Театральном музее вместе с живописными эскизами.

В этом зале можно увидеть и чертежи, рисунки, схемы будущего невероятного по тем временам театра: Мейерхольд придумал вращающуюся сцену без кулис, зрительские места, окружающие сцену с трех сторон, прозрачный потолок и даже специальные кресла для курящих (с вентиляторами в спинках кресел для удаления дыма). В появлении на свет такого авангардного театра принимали участие архитекторы Алексей Щусев, Михаил Бархин, Сергей Вахтангов — их чертежи и рисунки представлены в экспозиции.

Но судьба театра, как и судьба его автора и создателя, оказалась такой же печальной: в январе 1938-го ГосТИМ был закрыт как «утративший связь с советской общественностью». Позже здание достроили как помещение для концертов — теперь это концертный зал им. Чайковского. Оставшегося без работы Мейерхольда приглашает к себе в театр Станиславский. Но он вскоре умирает от болезни сердца, и Всеволод Эмильевич почти год руководит его театром. Летом 1939 года его арестовывают в Ленинграде и привозят в Москву. А через две недели после ареста режиссера в Москве убивают его жену, актрису Зинаиду Райх.

Тема «Ревизора» — центральная в творчестве Мейерхольда, и ей посвящен второй зал выставки. Премьера его самого знаменитого спектакля по комедии Гоголя состоялась 9 декабря 1926 года, спустя ровно 90 лет после первого показа «Ревизора» на сцене Александринского театра. Финальная немая сцена в постановке Мейерхольда производила на зрителей ошеломляющее впечатление: это были не просто застывшие от изумления фигуры персонажей комедии, это было воплощение вселенской трагедии, рока. Похожие ощущения и предлагают зрителям пережить авторы выставки, соединяя «Ревизора» и известные катастрофы прошлого: на одной из стен представлена видеоинсталляция из фотографий со сценами из спектакля, строительством нового театра и двигающимися персонажами картины Брюллова «Последний день Помпеи» (медиахудожники Анна Французова и Катарина Чокрлич).

Висит картина неизвестного голландского художника «Вавилонская башня», и здесь же рядом выстроена другая башня. На макушке — черный цилиндр, напоминающий цилиндр Хлестакова из постановки Мейерхольда. Этажом ниже на башне представлен подлинный генеральский мундир Николая I, самого главного зрителя гоголевской комедии. Внизу — первое издание «Ревизора», опубликованное в 1836 году: его продавали в Александринском театре в день премьеры.

На стенах зала размещены фотографии со сценами из спектакля, портреты Гоголя, Мейерхольда. Фрагменты текста пьесы, цитаты из дневников и писем Гоголя, Мейерхольда, документы эпохи Николая I и 30-х годов XX века как будто проступают из серого бетона, напоминая настенные надписи в заброшенных катакомбах.

Особенно выделены вырезки из советских газет середины прошлого века. В конце декабря 1937 года Платон Керженцев, политический деятель, дипломат, журналист, пишет в «Правде» статью, а по сути — донос на Мейерхольда и его театр: «В те дни, когда наши театры показали десятки новых произведений, отразивших величайшие проблемы строительства социализма, борьбу с врагами народа, — театр им. Мейерхольда оказался полным политическим банкротом. Он сделал себя чужеродным телом в организме советского искусства. Разве нужен такой театр советскому искусству и советским зрителям?» А почти через две недели, уже в январе 1938 года, в «Правде» опубликован приказ Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР «О ликвидации театра им. Вс. Мейерхольда». В тот день на сцене ГосТИМа в последний раз сыграли спектакль — это была 440-я постановка «Ревизора».

Третья часть выставки — «Эпилог». Театр закончился, Творческая башня превратилась в тюремную камеру. На одной из стен — картина «Ад» неизвестного художника начала XVI века. С противоположных стен смотрят друг на друга два портрета. Один — работы Александра Головина, выполненный им в 1917 году, второй — тюремные фотографии, сделанные в 1939 году в Бутырской тюрьме. Видимо, еще до допросов, потому что на лице нет следов страшных побоев и пыток. Между двумя портретами — инсталляция Юрия Аввакумова «Рабочий и колхозница»: модель башни «Третьего интернационала» Татлина, изнутри которой прорывается знаменитая мухинская скульптура, разбивая серпом и молотом вершину конструкции. Здесь же на стене — текст приговора Верховного суда: «приговор окончательный и обжалованию не подлежит». В нем, в частности, сказано, что Мейерхольд с 1923 года являлся троцкистом — вот когда товарищу артисту припомнили его посвящение Троцкому. И земля воистину стала дыбом.