«Мы будем ездить по России в концлагеря»

«Девять из десяти актеров отказываются сниматься в патриотическом кино»

Киноиндустрия и без походов за правительственными деньгами прекрасно чувствует, что нужно делать, чтобы иметь возможность продолжать работу: достаточно взглянуть на весомый список запрещенных актеров и режиссеров, появление которых в любом проекте создает огромный риск того, что весь фильм с миллионными бюджетами будет положен на полку. Но на питчинге картина более отчетливая. Во-первых, здесь нужно бить челом пред государевыми экспертами, доказывая, почему именно тебе нужно отсыпать миллиончик-другой из милитаризированного госбюджета. Во-вторых, разговор порой идет чуть более откровенный — вроде как все свои.

Обилие проектов «про СВО» создает ощущение тотального доминирования в стране единственно правильной точки зрения. Но это не так. Режиссер Вячеслав Рогожкин, представлявший игровую драму «Доброволец» о пластическом хирурге, который делает новое лицо солдату, сказал, что «девять из десяти актеров отказываются сниматься в патриотическом кино» и что «это глобальная проблема».

«Первоначально сценарий был написан мной в виде театральной пьесы, — говорил режиссер экспертам Минкульта. — Тогда по большой наивности я думал, что, когда напишу пьесу, ее как можно скорее поставят, потому что болело всё, было важно высказаться о том, что происходит в нашей стране. По этой наивности я бегал по театрам, и везде — отказ, отказ, отказ…»

Рогожкин вспомнил Сергея Жигунова, который в интервью жаловался, что предлагал полусотне режиссеров взяться за свой фильм «Порода» соответствующей тематики, но они отказались.

«Даже в кинотеатрах, думаю, история будет плюс-минус такая же, что происходит в театрах, — сетует режиссер «Добровольца». — Под какими-то разными предлогами все это не происходит, не делается, но я все-таки верю, что тропинки будут протоптаны».

Вячеслав Рогожкин рассказал и о том, что в Москве нереально создать убедительные декорации для его фильма.

Константин Лопушанский — известный и уважаемый в российских кинокругах режиссер. Был ассистентом у Тарковского на «Сталкере», снимал по Стругацким, подписывал обращение Европейской киноакадемии в защиту Олега Сенцова… На питчинг 77-летний режиссер принес проект фильма «Последние времена» — «о расколе, который происходит сегодня на наших глазах».

В центре сюжета — история современного русского писателя из Петербурга. «Еще недавно Андрей считал себя европейцем, — пересказывает сюжет режиссер. — Какое-то время жил в России, какое-то — во Франции, у своей жены француженки». Потом они разошлись. Потом он вернулся в Россию. Потом он узнает о своей тяжелой болезни. А она, тоже узнав об этом, приезжает к нему с «деловым предложением — сделать уход из жизни информационным поводом, и это, конечно, должна быть эвтаназия, как принято в современной европейской культуре». Помимо прочего, француженка говорит писателю, что это важно еще и для того, «чтобы подтвердить твой статус как подлинного европейца, так как многие на Западе сомневаются в этом, поскольку ты остался в России, а не уехал, как многие продвинутые коллеги». Пугает его невыносимыми физическими страданиями, которые того ждут из-за болезни. И он вроде соглашается.

Зритель видит, как он прощается со своим домом и уезжает. Но вскоре выясняется, что не на загнивающий Запад, а… в Донецкую Народную Республику. В Свято-Успенский монастырь, находящийся под обстрелами на линии соприкосновения, где «служит регентом, руководя хором, и волонтером, помогая беженцам и окормляя наших бойцов». Лопушанский попросил дополнительные полминутки, чтобы рассказать про монастырь, «о котором узнал из прекрасных материалов Маргариты Симоньян».

Во время питчинга на комиссию Минкульта взирали с экрана лица претендентов на главную роль — Игоря Миркурбанова и Владимира Машкова.

«Почему у вас карикатурно изображен охранник президента?»

Сын Сергея Пускепалиса Глеб претендует на получение госденег как режиссер-дебютант. Его фильм «Раскаты» — своего рода внутрироссийская копродукция: проект финансирует Астраханская область, которая будет здесь показана во всей красе. В астраханский поток, скорее всего, вольются и деньги Минкульта. Сюжет такой: военный хирург, отработавший в зоне боевых действий и чудом выживший, получает посттравматический синдром и едет на реабилитацию под Астрахань к вдове своего боевого друга, ценой жизни которого он был спасен. Дальше перипетии сценария Алексея Слаповского уходят в опасные повороты:

«Обстоятельство потери их сближает, и между ними вспыхивает чувство, — рассказывает Глеб Сергеевич. — Но из города приезжает сестра Катя и дочь. Каждая по-своему очаровывается Антоном, и между ними завязывается любовный квадрат… Обретя тыл в лице вдовы Елены, герой делает смелый выбор в пользу своего патриотического долга — возвращается в зону СВО. Теперь он знает, за что ему сражаться…»

А вот днем ранее, когда рассматривали проекты детских фильмов, активизировалась дама из Института воспитания, легко сменившая батюшку, который на прошлогоднем питчинге строго следил за стерильностью заявок по части духовных скреп:

«Почему у вас мальчик прыгает из окна в мусорный бак? Зачем положительный герой закрывает другого мальчика в туалете на швабру? Почему у вас дети дерутся? Почему травят ребенка и воруют у девочки смартфон? Почему в сюжет вплетается пропажа собаки президента? Почему карикатурно изображается охранник президента?»

Даже актер и депутат Дмитрий Певцов вынужден был защищать детское кино от пулеметной очереди ревнителей традиционных ценностей, намекнув, что не стоит реальный мир так уж сильно стерилизовать.

Из детских проектов запомнился сюжет, как «к мальчику, отрицающему бессмертный полк, приходит предок». Практически хоррор. Точнее, сюжета в этой картине пока нет, зато есть фавориты кастинга — певец Александр Маршал и некий боксер.

«А вы не стебетесь над РПЦ?»

Неигровое (документальное) кино призвано закрепить в массовом сознании не только то, что россияне, ушедшие воевать на территорию Украины, — герои-защитники, но и дать ответ фильмам, появляющимся «с той стороны». А с той стороны бывает очень статусно: фильм «20 дней в Мариуполе», как мы помним, получил «Оскара». Еще несколько лет назад Виталий Манский* проводил фестиваль «Артдокфест», на котором зрители Москвы и Петербурга могли увидеть события с противоположной стороны фронта, а в качестве главных героев документалок были такие персонажи, как Борис Немцов. Теперь питчинг Минкульта сияет фамилиями Проханова и Бурляева, а в кадре появляются то Дугин, то Чичерина.

«Смерти нет. Я соприкасался с этим. В 25 лет я покинул тело и начал уходить в невероятно солнечный мир, в океан, где все движется», — говорит с экрана Николай Бурляев, представляя фильм о себе «Есть чувство правды в сердце человека».

«Россия всегда права, даже когда она нас казнит, — продолжает рубить правду-матку Александр Проханов. — Мы прошли самые страшные времена. Мы вышли из русского ада и движемся к недостижимому и прекрасному русскому раю».

Конечно, не все документалисты жаждут снимать «верняк» про деятелей-радикалов (внезапно, к ужасу многих), оказавшихся персонами федерального мейнстрима. Хотят создавать фильмы про Галину Волчек и ее театр, гремевший во времена оттепели (и здесь уже эксперты не боятся покуситься на святое и даже при вышедшем на сцену Сергее Гармаше задают вопросы: «А зачем вам 10 миллионов, вам же не нужно выезжать из Москвы»). Хотят снимать про гениального Юрия Арабова, так тяжело уходившего в лучший мир, в который Бурляева когда-то не приняли. Фекла Толстая снимает про Толстых — тех, которые первыми «репатриировались» в СССР после белой эмиграции. 

К военным фильмам вопросы у экспертов тоже были. Точнее, только один: «А вы получили разрешение у Министерства обороны?» Особо пристально допрашивали режиссера, задумавшего снять про секретное военное подразделение. Вариант «А вы получили разрешение у РПЦ?» ждал создателей ленты «Семинария» — двух молодых обаятельных и (видно же) свободных по духу парней, оперирующих словами «приколы» и «мемы» и задумавших снять кино о том, как сложно сегодня выпускникам духовной семинарии найти свою вторую половинку. Задача семинаристов — жениться до конца обучения, без этого их не возьмут в служение. А ведь, как говорит один из героев тизера, «далеко не каждая девушка жаждет, чтобы ее муж был священником». Создателей картины про то, как «батюшки ищут матушек», эксперты приперли к стенке по полной программе, показав худшие образцы советских худсоветов:

— У вас тут «Оскар» в наградах крупно (на экран вывели награды и номинации ребят за прошлые проекты. — С. Х.). За какой фильм?.. А, вы побывали в лонг-листе Американской киноакадемии…

— Какой материал для получения разрешения вы предоставляли в РПЦ? Будут ли у вас кураторы? Будет ли на выходе от РПЦ это кто-то курировать? Нет-нет, не кураторы от образования, а куратор, который в целом смотрит кино, у вас будет?

Боязнь презентоваться поперек линии партии заставила создателей фильма «Под землей» оправдываться за сам факт присутствия на сцене своего режиссера, уроженца и гражданина Швейцарии Антуана Катина: «Он швейцарец по происхождению, но все свои фильмы снял в России, поэтому мы не побоялись сюда прийти». Тем не менее после презентации прозвучал «вопрос от Министерства культуры»:

— Антуан, а у тебя российское гражданство есть?

— У меня вид на жительство.

Продюсер спохватился: «Вся съемочная группа российская, только вот режиссер… чтобы обеспечить такой необычный новый взгляд».

И потупил очи.

«Мы будем ездить по России в концлагеря»

Весьма выгодно сегодня снимать кино о предприятиях. Смотреть его, конечно, никто не будет, но зато (как и в случаях с региональными властями) бюджет можно выбить из нескольких источников. Презентации тут больше похожи на доклады по итогам очередного съезда КПСС — с нужными, одобряемыми сверху тезисами, а то и портретами.

Татьяна Соболева планирует снять фильм о потомственном уральском танко- и тракторостроителе. Дело происходит недалеко от китайской границы, в партнерах у предприятия китайские товарищи, поэтому в тизере мелькнул сначала талмуд Си Цзиньпина, а потом — портрет Путина на какой-то папке. Не обходится без отчетов о поездках в ЛНР и ДНР. Титр: «Глава района доставил в зону СВО новую партию гуманитарного груза». В финале новенькие тракторы строем выезжают под мелодию «Время, вперед», известную по заставке к программе «Время», на идеально убранные улицы. Не хватает только пионеров с горнами и эпичного финала про то, что следующее поколение россиян будет жить при коммунизме.

Ролик из Трубчевска Брянской области начинается кадрами Дня Победы 2019 года. Местные ветераны вспоминают оккупацию, как немцы-полицаи гнали куда-то и били гражданских. Ровно через год в 2020-м там же дети читают стихи перед бабушкой-ветераном: «Мир очень нужен всем взрослым и детям». Бабушка плачет и крестится: «Нужен, деточки, нужен! И не дай бог видеть вам того, чего видели мы!» А уже следующий кадр — лето 2022 года, поселки Белая Березка и Суземка, пожары после прилетов, пепелища, люди в камуфляже крестятся, прощаются с родными. Титр от авторов: «Мы будем продолжать фиксировать жизнь приграничья и день новой победы! День нашей победы! На память будущим поколениям!»

Фильм «Молчание» — про участие в СВО любителей кулачных боев: «Иван Нушкин — участник битвы за Гостомель. Когда смотришь в его глаза, видно, что ему вообще ничего не страшно. Иван Мошкарев был звездой в своей лиге, но когда узнал о начале СВО, уехал и начал… ну, защищать свой родной дом». Почему «Молчание»? «Для многих людей в нашем обществе как будто не существует проблемы СВО, людей, которые там находятся. И мы бы хотели внести вклад в то, чтобы перестать об этом молчать и рассказать об этих людях, потому что они сами очень скромные».

«Аничка» — фильм о «поэте-военкоре» Анне Долгаревой. Она из Харькова, и ее брат сейчас воюет на другой стороне. Голос за кадром: «С этим фильмом мы поедем по нашей стране, особенно по большим городам, пораженным вирусом комфорта».

Схожая история, разделившая семью, — у героев фильма «Простые смертные» про фельдшера скорой помощи из Донецка: «Через семьи всех наших героев прошел вот этот вот разлом. У фельдшера сестра уехала ТУДА, на ту сторону. У водителя недавно умерла мать, и брат, который тоже на той стороне, собирается через полгода приехать. Они долго не общаются, но теперь им предстоит делить имущество. Он говорит: «Я не знаю, как вообще буду с ним общаться. Со своим братом родным».

Скрипач в зимнем лесу в прифронтовой зоне — герой фильма «Когда говорят пушки». После второй командировки на Донбасс от него ушла жена, 

Создатели «Нахимовцев» планируют «начать тему освоения мирной жизни на новых, исторических территориях России». Цитаты из ролика: «Еще не перестали дымиться городские развалины, а на берегу Азовского моря началось строительство Нахимовского училища. Через год уже сверкали пять корпусов. Воспитанники — мальчишки Донбасса. Есть ребята, которые под опекой. Есть ребята, которые остались без родителей. Мы будем следить за работой воспитателей и подростков, которая будет исцелять души подранков». Женщина из Мариуполя (в одном титре она представлена как автор сценария, в другом — как преподаватель училища) вспоминает, что «вокруг говорили, что это (приход российских военных) — агрессия, но от ребят, которые организовывали миссии для людей, попавших в совсем бедственное положение, агрессией и не пахло».

«Херсон. Высоковольтная правда» — неправда уже в названии, к самому Херсону фильм не имеет отношения, он — о жителе поселка в Херсонской области (в части, находящейся под контролем России) Павле Гордееве, который, не дожидаясь помощи и без соблюдения техники безопасности, сам чинит высоковольтную линию. «Этот фильм должны увидеть и на самой Херсонщине, чтобы люди, которые надеются, что за них это сделает кто-то другой, поверили, что рядом с ними живут люди, которые делают будущее своими руками», — считает режиссер Мария Раздорская. 

Мало кто смотрел довоенные результаты выборов на Херсонщине. В мирное время условно пророссийские партии, блоки и кандидаты получали здесь 15–20%, в отличие от Донбасса (не менее 50%). Добавили ли «рейтинга» разрушенные города и поселки, на фоне которых герой произносит: «Вот есть пример хороший в России, как можно из пепла возрождаться»? Во всяком случае он пытается в этом убедить земляков и ведет соответствующий блог, в котором напоминает, как на эти земли пришла Екатерина II.

Пропаганды много. Чемпионом по махровости, подмене понятий, смещению акцентов и подбору фактов под пропагандистскую цель стала, пожалуй, презентация фильма «Преступления против человечности». Цель — поиск английских и американских корней немецкого фашизма и представление «англосаксов» как прародителей катастрофы. Авторы считают угрозой тот факт, что более 50 стран проголосовали недавно в ООН против российской резолюции, осуждающей героизацию фашизма. Блондинка, представлявшая фильм, назвала спонсорами гитлеровского режима США и General Motors. А еще узнала о том, что один известный английский банкир дружил с директором рейхсбанка. А еще — что некоторые обвиняемые на Нюрнбергском трибунале были выпущены. «Это просто вопиюще!» — пыталась она достучаться до экспертного совета Минкульта.

— Что у вас принципиально нового? — устало спросил кто-то из экспертов блондинку (многодневный питчинг подходил к концу).

Эта фраза была бы хорошим финалом для агитсмотра. Но блондинке катастрофически отказывало чувство драматургии, и она продолжала нести миру в лице министерских чиновников свой сумбурный месседж из понадерганных отовсюду фактов: «Давайте покажем настоящую историческую правду! Потому что сейчас подмена фактов! Каждый день мы читаем новости — это полный бред!»

Эксперты собирали сумки. Теперь им предстоит решить, кому дать денег, исходя из главного принципа чиновничьей действительности: «Как бы чего не вышло».

Степан Халанский

* Власти РФ считают «иноагентом».