Слово из трех букв

Роскомнадзор выпустил приказ, согласно которому любое обсуждение технологии VPN, включая научные и статистические данные, — вне закона. А значит, публикации, касающиеся этой темы, могут оказаться вне закона. Это знаковое событие для цензуры в современной России. Нецензурное слово из трех букв — более легально и менее наказуемо, чем набор интернет-протоколов.

Вроде и есть повод для шуток: про VPN уже столько написано, что хочется поблагодарить, что избавляют от необходимости писать еще. Но в реальности это — один из эпизодов большой трагедии, происходящей со страной. Можно шутить и ерничать сколько угодно, но теперь вероятность услышать от тех, кто функционирует в рамках российского законодательства, слово, грубо обозначающее мужской половой орган, сильно выше, чем общее описание технологии создания виртуальных сетей.

Если у вас есть свободное время, если вам не жалко свой мозг, зайдите на портал официальной правовой информации и попробуйте почитать оригинал приказа. Чтобы не в вольной интерпретации газетных статей, а в оригинале. Результат заранее предсказуем:

Этот приказ можно экстраполировать на другие сложные отрасли, чтобы понять масштаб беды.

Учитывая, что все что происходит «в рамках закона», то тем, кто живет в России, — не до шуток. Для одних — прямой запрет на кусок профессии: описание развития и использования тех или иных технологий, включая VPN, — естественная часть работы многих, кого можно причислить к IT-отрасли. Для других — риск размещения информации, которая не соответствуют нынешнему законодательству. Для третьих — невозможность публично обсудить один из самых животрепещущих вопросов: чем пользоваться для доступа в нормальный интернет.

Сюрреализм происходящего дополняет внезапно появившийся рынок. VPN, даже с поправкой на постоянное давление Роскомнадзора, — простая технология. Это — не столько сложное, сколько лишнее действие для среднего пользователя Сети. Свой VPN не делает только ленивый, и это абсолютно логично: странно было бы не заработать на запретах. Учитывая спрос и количество желающих, речь идет о миллионах долларов. Создатели молятся на блокировку YouTube: несмотря на сопутствующие расходы, это может удвоить прибыль.

Стоит отметить, что, как и раньше, большинство использующих VPN делают это не потому, что хотят получить доступ к пресловутой запрещенной информации, а просто для того, чтобы нормально пользоваться Сетью, которую каждый день доламывают со звериным упорством.

Отдельно интересно, что если трактовать приказ так, как есть, то не просто какие-то статьи, но и большой сегмент технической информации оказывается вне закона. Новоиспеченный системный администратор, которому поставят задачу настроить удаленный доступ для сотрудников, отсутствующих в офисе, столкнется с тем, что информация на эту тему недоступна. Это пусть чуть утрированный, но реальный пример. Можно пойти дальше. Если вы читаете этот текст с телефона, у вас там в настройках сети есть настройки VPN. Даже без фразы «Добавьте туда адрес такой-то — и будет вам счастье» предыдущее предложение уже вне закона.

Известный слон в комнате определяет события. И видимо, пытаясь анализировать другие отрасли, можно заменить несущественные детали, получить ту же аналитику. Разломали, запугали, зарегулировали. Дальше — нецензурное.

Но всех же интересует будущее. Что будет дальше и как теперь жить. Большого ума для точного прогноза не надо — будет хуже. Тьма сгущается не только в реальном пространстве, но и в виртуальном. Если вам станет легче, то погружение в неизбежный ад переносить будет легче, даже когда интернет достигнет апогея своей суверенности. За что бы ни сажали, что бы ни запрещали и ни блокировали, но даже без всяких VPN будут оставаться какие-то тихие лакуны: переписка через мессенджеры, большинство игр и мультимедийный контент. Формально виртуальное убежище все равно будет работать. Другой вопрос, что происходящее за его пределами быстро затмит технические сложности.

Хочется надеяться, что истерика по поводу блокировки YouTube дала свои результаты. Репрессивный подход все равно бесполезен — оценить проникновения VPN в массы сложно без всяких запретов. Опираться можно лишь на внешние показатели: изменение доли трафика из разных стран на популярных площадках, рейтинги приложений в магазинах — первые места, что прямо говорит об интересе аудитории, активности в заблокированных социальных сетях. Да, трафик упал — но жизнь продолжается, лайки текут рекой. 

По грубым прикидкам, полстраны так или иначе пользуется VPN. Каждый день, время от времени, ситуативно… Но эти цифры в общем-то ничего не значат. Наличие VPN никак не характеризует его обладателя: как и любая технология, она никаких этических аспектов не несет, никаких гарантий, кроме нормальной передачи данных, не дает; а значит — не позволяет делать какие-то глубокомысленные выводы.

Как после закона о т.н. «чайлдфри» (и без того запуганные пользователи пошли закрывать безобидные паблики, и теперь любая дискуссия о вопросах деторождения наказуема), так ныне и другая часть населения с техническими интересами будет скрывать материалы, закрывать сервисы и избегать дискуссии, которую можно трактовать двояко.

Страх власти перед интернетом понятен. Главная деструктивная информация — это не та, что противоречит «духовно-нравственным ценностям», а та, что разрушает сакральность должностей и святость конкретных личностей. То, что этот страх реализуется в запретах и наказаниях, обнажает страх перед будущем, в котором этим личностям места нет. Вот и остается запрещать. По-другому они не умеют.

Признавая очередную информацию незаконной и устраивая очередные цифровые репрессии, власть думает, что эти действия могут предотвратить протесты и обеспечить их стабильность. Но стоит напомнить, что все-таки не деревья производят ветер…