Льды осиротелости

За последние два с половиной года, по разным оценкам, Россию покинуло 600–800 тысяч человек. Точных данных о числе уехавших у нас нет и не будет, поскольку, с одной стороны, такая статистика не ведется, а с другой — немало уехавших вернулось, а некоторые из них снова куда-то уезжают. Этот процесс идет постоянно, и конца ему не видно.

Известно только, что очень значительную часть новых эмигрантов составляют бывшие москвичи и петербуржцы, а также жители других крупнейших городов. В основном это люди успешные, образованные, профессионально состоявшиеся. Если говорить не о государстве, а об обществе, если считать, что оно у нас есть, это большие потери в профессиональном и интеллектуальном потенциале. А еще это потери человеческие: расстаются родственники, друзья, коллеги, причем в немалой степени — близкие по политическим взглядам. От этих расставаний страдают обе стороны: как остающиеся в России, так и ее покинувшие.

Начиная с апреля 2022 года я веду многоэтапный проект по изучению новой высокообразованной волны эмиграции, а также изучаю остающихся несогласных. Поэтому буду ориентироваться на ту информацию, которую получила от непосредственных участников этих драматических событий.

Мы без них, они без нас: сказалась ли новая волна эмиграции на отношениях между людьми?

Когда я спрашиваю участников своего проекта, что они считают главной потерей от эмиграции, чаще всего они указывают на разрывы или ослабление связей с близкими людьми. В России остаются родители, иногда очень пожилые. Некоторые настолько негативно отнеслись к отъезду детей, то первоначально связи с ними оказывались разорванными, было сказано и услышано много горьких или злых слов. Потом в какой-то степени эти отношения у большинства восстановились, но стали гораздо более формальными. Но были и те родственники, кто всячески поддерживал решение об отъезде своих близких, этими отношениями дорожат обе стороны, однако общение онлайн не может заменить общение живое, что очень больно. У некоторых респондентов за это время умерли родители или другие ближайшие родственники или друзья, а они не смогли, не решились приехать на похороны. Это переживается как настоящая трагедия.

Но этот разрыв не менее, а иногда и более остро воспринимается и остающимися в России. Зачастую они чувствуют себя брошенными, одинокими, ненужными. 

Среди участников моего исследования (как уехавших, так и оставшихся) много людей из науки, IT-сектора, журналистов, учителей, преподавателей. Разрушились сложившиеся за многие годы коллективы, ослабли профессиональные связи между людьми. Большинство прекрасных профессионалов в других странах не то чтобы начинали с нуля, но их имя мало кому знакомо, а потому профессиональный статус им нужно доказывать и доказывать. Очевидно, что далеко не всем это удастся. С другой стороны, у их остающихся коллег проблем не меньше. Необходимость идти на компромиссы ради сохранения своей позиции, невозможность заниматься многими темами, сотрудничать с зарубежными коллегами, — все это делает профессиональную жизнь гораздо более тяжелой. Так что страдают обе стороны, хотя и по-разному. Казалось бы, это должно способствовать стремлению в максимально возможной степени поддерживать прежние связи, сохранить их, чувствовать себя пусть не в одной лодке, но в соседних, качающихся в шторм по волнам одного океана. Иногда бывает так, иногда — совсем иначе.

Берега расходятся, льдины раскалываются?

В ходе последнего по времени этапа своего исследования я спрашивала респондентов, чувствуют ли они, что отдаляются друг от друга. В большинстве случаев и уехавшие, и остающиеся отвечали, что да, именно так и происходит. Требуются очень большие усилия, чтобы сохранить прежние отношения, на что далеко не всегда хватает сил. Без специальных усилий расхождение они считают неизбежным.

Примеры того, как удается поддерживать дружеские связи, очень разные. Например, такие. Одна девушка рассказывала: когда она жила в Петербурге, они с друзьями регулярно собирались, чтобы поиграть в разного рода игры. Теперь они оказались в разных странах, но каждый месяц делают это онлайн. Другие рассказали, что они с друзьями, тоже разбросанными по миру, с какой-то периодичностью приезжают на несколько дней в одну из безвизовых стран (например, в Турцию), поскольку только личное общение позволяет сохранять близкие отношения.

Но все же других рассказов больше. Уехавшие сетуют, что их российские друзья и близкие так боятся открыто высказываться, что им стало тяжело с ними общаться. А зачастую друзья-россияне так адаптировались к новой жизни, что считают ее вполне нормальной, чувствуют себя комфортно. Этого их уехавшие друзья понять и принять не могут, отношения постепенно сходят на нет.

С другой стороны, остающиеся обижаются на уехавших за то, что те слишком сурово их поведение оценивают, не хотят понять, что они не могут перестать жить если не нормально, то хотя бы квазинормальной жизнью: бывать в театрах и на выставках, отмечать праздники, просто гулять на природе и получать от этого удовольствие. Часто звучат слова о том, что отъезд из России ничего не меняет: 

Но все же, наверное, главная причина того, что берега постепенно удаляются друг от друга, — это разные проблемы, разный образ жизни, разные цели. Эмиграция практически для всех — это очень тяжелый процесс, адаптация к новой жизни требует таких больших усилий, что не остается сил почти ни на что другое. Помощь в решении этих проблем поступает в основном от таких же людей, которые приехали в ту или иную страну или город, но не от россиян. Насколько тяжело новым эмигрантам, видно из ответов моих респондентов, многие из которых говорят, что они изменились: стали жестче, больше сосредоточились на себе и своих проблемах, чем на окружающих. Одна из молодых женщин даже развелась с мужем, с которым приехала из России, поскольку стала воспринимать его в качестве балласта, мешающего ее движению вперед.

И напротив, проблемы, с которыми сталкиваются несогласные россияне, малопонятны (как им кажется) со стороны, а решению их может способствовать только местное комьюнити.

Еще одной причиной «раскола льдин» можно считать и то, что часть новых эмигрантов полагает, что в новой стране, чтобы адаптироваться к жизни в ней, в потом и интегрироваться, нужно начать эту жизнь с нового листа: перестать оглядываться назад, смотреть только вперед, а потому меньше следить за происходящим в России, думать обо всем, что связывает их с невозвратным прошлом.

Новая ситуация изменила, не могла не изменить всех: как уехавших, так и остающихся. 

Я думаю, что в плане человеческих отношений пострадали обе стороны, и эти раны из-за разрывов глубокие и трудно заживающие.

Как массовая волна эмиграции сказывается на настоящем и будущем России?

У многих экспертов сложилось впечатление, что российские власти скорее приветствуют отъезд несогласных по принципу «база с возу — кобыле легче». Во всяком случае, никаких особых препятствий для отъездов пока не делалось. Но если считать, что Россия — это не только ее нынешнее государство, но и общество, то мне потери кажутся весьма существенными.

Вообще мигранты (даже внутренние, не только уезжающие в другие страны) всегда отличаются от основной части населения более высокой активностью. Уезжать в другую страну, где тебя, как часто говорят, «не ждут», где тебе всего нужно добиваться самому, очень сложно. В этом смысле можно говорить о потерях не просто части высокообразованного населения, так называемой «утечке мозгов», но и отчасти о потере энергии, достижительности. Это для настоящего и будущего страны явно плохо.

Я очень не люблю разговоров об отрицательном отборе, о невосполнимости «утекших мозгов». 

Другое дело, какие возможности для самореализации у них есть и будут, какая будет у них смена при нынешних трендах в образовании, но это проблема гораздо более глубокая, чем отъезд профессионалов.

Ну и наверняка есть области науки и экономики, где массовые отъезды оставили действительно очень глубокие дыры. К тому же на смену части уехавших придут другие специалисты, пусть даже квалифицированные, но настолько лояльные к происходящему, так стремящиеся быстрее подняться на социальных лифтах, что они станут пресловутыми первыми учениками Евгения Шварца.

Многие мои российские респонденты с обидой говорили, что массовый отъезд приводит к обеднению, оскудению и так не очень масштабного поля их единомышленников, что в этом смысле они сами и Россия в целом осиротели. Если учесть, что политическая жизнь в стране сведена практически к нулю, то на уровне страны эти ламентации вряд ли справедливы, а вот на уровне групповом, если считать несогласных социальной группой, их понять можно. Чем меньше вокруг людей со сходными взглядами, тем тяжелее остающимся, а чем им тяжелее, тем больше обид на уехавших и тем быстрее раскалываются и уплывают в разные стороны льдины.

Редакция «Новой газеты» готовит к выпуску доклад целиком. Его можно предзаказать через телеграм-магазин наших партнеров.