Ленин, Трамп и мусорщик в театре насилия

«Вечно живой» Алексея Ханютина

На первый взгляд — про памятники Ленину. Их было в Советском Союзе более 25 тысяч. Целая армия Ильичей сторожила и направляла нашу верность «идеалам партии и правительства»

И вот сегодня.

Идет снос большого района вокруг разрушенного завода: здесь будет новый микрорайон. В центре разрухи — словно после бомбежки — памятник вождю: послание советских времен. Прораб стройки не знает, что с ним делать. Уж и наверх писал. Кому бы подарить. «Не хотите взять? — спрашивает он съемочную группу, — а то на свалку». Неловко ему, а что делать?

…Экскурсия в подмосковном Ногинске у белого бюста вождя рядом с торговым центром со знакомыми до боли мантрами: «Каждая черта его облика драгоценна для современников и потомков!» И фоном — симфонические раскаты политически основательного хита «Славься в веках, Ленин!».

Уже ветхий скульптор и академик Анатолий Бичуков в своей мастерской под строгие команды моложавой жены («Не надо кивать, надо отвечать!») с институтской скамьи ваял «Лениниану», как он говорит — «сохранял наследие». Все ради искусства. Его просят показать оставшиеся скульптуры вождя, жена распоряжается: «Толя вставай, аккуратно пройди покажи, там за Жуковым… в углу под лестницей»

…Жители поселка не позволяют сносить памятник Ленину, «потому что хорошего было много при советской власти, при Сталине. Все было отработано, все знали, как делать. Четко».

…Перед зданием школы ученик выучил и с трудом повторяет «гшлавные вехи» биографии дедушки Ленина.

…На параде в Кургане.

…Свадьбы у памятника. Цветы Ильичу + фото — традиционный ритуал, Ленин в качестве посаженного отца. 

…В Крыму в день воссоединения с Россией — митинг у памятника: про биологическое уничтожение русского народа: «мы опередили врага на дни и часы».

Эти памятники в каком-то смысле и скрепы, и мемориал исчезающей и вновь возжигаемой идеологии, и невидимый газ, который въелся в кровь поколениям. Эпохи меняются. А не лечится.

«Мусорщик» Ахмада Бахрами

«Мусорщик» — изумительной красоты и трагичности драма иранского режиссера Ахмада Бахрами. Безжизненный город-пустошь. Пожилой возница везет тележку с мертвой собакой.

По ходу его медленного движения по безлюдной глиняной деревне видим остатки прежней жизни. Из домов, похожих на продолжение гор, выпирают камни. Рядом с бочкой для дождевой воды — раздолбанный диван, остов машины. Он заходит в помещение с заколоченными окнами: собирает вещи, коробки, рамы от картин, письменный стол с лампой, книги, музыкальные инструменты, неприхотливую кухонную утварь, тряпки, чье-то кружевное белье, разбитые зеркала, оборванные занавески. Собирает даже пугала с дороги в шляпах и платках. Камера снимает все вещи с прустовской обстоятельностью, перехватывает взгляд Мусорщика — почти безжизненный. Огонь пожирает вещественные свидетельства исчезнувшей жизни — образ сегодняшнего обреченного мира.

Выдающаяся работа Али Багерив в роли Мусорщика — от его лица, движений не оторвать взгляда. Это магия, особое взаимодействие с монохромной средой. Кажется, и сам Мусорщик вышел из глиняной стены опустевшего дома. Длинные планы, черно-белая графика. Хоть сейчас любой кадр — на стену.

Это третья часть «Трилогии отходов», каждая глава которой посвящена изгою, борющемуся за прекращение своих страданий. The Wasteland («Пустошь» — приз за лучший фильм в секции «Горизонты»). В первом фильме — один из работников кирпичного завода, столкнувшийся с неминуемой безработицей, отстаивает свои права. Второй фильм (The Wastetown) — о поисках женщины, вышедшей из тюрьмы (она была осуждена за убийство мужа), своего ребенка, ее борьбе за право опеки (приз за лучшую режиссуру на фестивале «Темные ночи» в Таллине). Все истории внутренне связаны. Напряжение создается за счет циклического повторения, тихого кружения камеры, кумулятивного эффекта.

На персидском слово «отходы» означают тьму.

«Театр насилия» Лукаша Конопа и Эмиль Лангбалль (Дания-германия)

Совершенно невероятная история, знакомая нам по СМИ. В приближении авторского взгляда оказывающаяся еще более невероятной. Мальчиком Доминик Онгвен был похищен боевиками угандийской повстанческой группировкой «Господня армия сопротивления» (LRA). Из ребенка сделали солдата, потом — командира, так он стал военным преступником. Спустя годы Онгвен должен предстать перед международным уголовным судом.

«Убей их всех: мужчин и женщин, старых, молодых и маленьких детей», — так велит учение LRA. Авторы исследуют историю вопроса, как в 19-м веке европейские нации разделили этнические группы без учета национальных особенностей, и спустя время возникла взаимная вражда.

Независимость (с 1962 года) не решила проблем межэтнических столкновений, военных переворотов, борьбы за власть.

В армии повстанческой группировки LRA около двух миллионов бойцов и целая серия чудовищных акций: от похищения 15 учениц до нападения на гватемальских миротворцев ООН.

Вот мать рассказывает на международном суде в Гааге над Онгвеном о геноциде, устроенном боевиками LRA, как на ее глазах бросили ребенка в огонь, жгли дома.

В детстве Доминик Онгвен был алтарным мальчиком, послушным, добрым ребенком. Об этом рассказывают соседи из его деревни. Они не могут поверить, что тот милый религиозный мальчик и есть самый кровавый насильник.

Нужно ли его судить за совершенные им зверские преступления, или он несчастная жертва обстоятельств, как пытаются доказать адвокаты? За несколько десятилетий бойцы LRA убили более 100 тысяч человек и захватили более 60 тысяч детей, многие из которых стали машинами для убийства.

Социальный портрет общества, в котором жертвы и преступники не просто меняются местами, но сама среда провоцирует кафкианские превращения.

«Плоскоголов» Джейдона Мартина

«Плоскоголов» (Flathead») — режиссерский дебют австралийского оператора Джейдона Мартина.

Flathead — рыба, из которой в местных магазинах делают чипсы и деликатесы. За ней присматривает перед продажей юноша Эндрю Вонг в магазине покойного отца — китайского иммигранта. Но больше рыбы Эндрю волнует его спортивная форма, его программа тренировок бодибилдингом.

Его приятель (исчерканный морщинами, покрытый старческими пятнами) Эндрю Кэсс Кумерфорд возвращается в заброшенный дом детства. Судя по всему, жить ему осталось недолго: постоянные МРТ, его рвет в туалете. Но сколько там ни осталось — он живет на полную катушку: беспрерывно курит, с удовольствием выпивает. В разговорах с друзьями, с христианским проповедником, с незнакомцами он предельно искренен, рассказывает о грехах юности, не оправдывает своих ошибок. И почти уверен: ему не хватит времени их исправить.

Эндрю размышляет о буддийской вере и о том, какое значение для него имеет смерть его отца, полностью отдавшего себя работе. Кэсс поет песню собственного сочинения в стиле Боба Дилана. Он встречается с сельхозрабочими Квинсленда, на плечах которых еще как-то держится экономика региона, они весело проводят время… потому что работы у них все меньше.

Монтаж — как медленный танец, выразительные портреты и запоминающийся план: ночью старый, не чувствующий возраста, Кэсс едет по светящемуся городу.

«Наоборот» Йонас Труэба

Антиромантическая комедия. Мадрид. Модная семейная пара после 15 лет брака решила развестись. Режиссер Але (Итсасо Арана) и актер Алекс (Вито Санс) расстаются, хотя и выглядят идеальной парой и отношения между ними прекрасные. Просто семейный кризис, из которого они выходят оригинальным образом. Устраивают вечеринку в честь своего мирного расставания под девизом: «Лучше праздновать расставание, чем союз, поскольку никогда не знаешь, как долго продлится брак». Идеальный брак возможен, а как быть с идеальным разводом? И стоит ли из развода устраивать праздник? Легкий воздушный стиль. Ненавязчивый рисунок истории, ирония, прежде всего, в отношении «романтических отношений». Тонкая граница между реальностью и кино, тем более что герои фильма — кинематографисты. И временами даже кажется, а не собираются ли они превратить свой развод в фильм?

Приз Europa Cinemas, Двухнедельник режиссеров, Канн.