«Исполняйте «заповеди» — и попадете в «заповедник»!»

Я давний обитатель социальных сетей и частенько вижу самые разномасштабные столкновения на онлайн-полях за клавиатурой — из года в год нового ничего тут не происходит. Новое и страшное происходит в живой, реальной жизни. И вот тогда во вселенной интернета появляется повод для письменных баталий среди имеющих мнение, но не имеющих отношения.

Вот и открытие летней Олимпиады во Франции в эти дни задело очень многих за живое, начался скандал. Олимпиада новая, а скандал и выяснения отношений старые. Все считают, что они правы, и все друг другу это доказывают. Как обычно.

А мне в эти дни вспомнилась вдруг кемеровская «Зимняя вишня» и все то, что тогда писалось и говорилось об этом. Много погибших детей. Общий шок, сострадание, сочувствие, скорбь. Но внезапно раздались голоса верующих, православных людей, которые указали на «причину» всех случившихся скорбей. Оказывается, нечего было развлекаться и ходить в увеселительные места в Великий пост. Прямо вот так. Комментариев в таком настроении и духе видел великое множество. 

Спрашивать о том, в своем ли уме высказывающий такое, было бессмысленно. Только вся беда в том, что это не единичное высказывание, среди авторов были в том числе представители духовенства. И было грустно. И было над чем подумать. И вот эти же мысли в последние дни вернулись ко мне вновь.

Социальные сети легко и быстро развязывают руки и языки. То, что иной комментатор не позволит себе сказать вживую, особенно среди пострадавших людей, он вываливает в умы читающих, далеких от него географически. Это безопасно. Можно влезть на пьедестал, трон, трибуну (кому что) и явить себя. Последствий практически никаких. Особенно для того, кто ляпнул. Поэтому существуют и те, кто даже получает деньги за то, чтобы начать подобный сетевой скандал.

Но чаще за такими персонажами даже не стоит какая-то конкретная личность. Одна простая цель — начать грязь и возню. Подозреваю, что по этому же принципу действовали тогда очень многие из тех, кто считал себя «святее папы римского» и извергал на читающих свои «святые» измышления.

Вдумайтесь только. Рассказывать людям о том, что постигшая их беда — следствие того, что они не установили правильных должных канонических отношений с Богом, что не читают указаний и что вообще богомерзкими мирскими делами прогневали календарь и типикон, без которых у Бога отношения с человеком никак не могут устанавливаться. 

И я не знаю, во что эти люди верят. Возможно, они ходят на службу и исправно читают молитвы, соблюдают пост и следуют всем многочисленным правилам и установлениям. Только все это становится бессмысленным, когда говорящий оказывается в возвышенном и надменном положении над теми, кому плохо, больно и страшно.

Почему я так далеко ушел от недавних и все еще бурно обсуждаемых событий? Дело в том, что это очень давно мной наблюдаемая картина в среде верующих людей. Особенно тех, кто бывает в соцсетях и высказывается. У них есть желание о чем-то рассказать окружающему миру. Но мир — не площадка, где страстно желают проповеди и поучений. Никогда он таким не был. И теперь тем более. Особенно если поведение, поступки и дела называющих себя верующими совсем не соответствуют тому, чему они хотят научить.

И дело даже не в том, как и кто соответствует заповедям. Есть ли у желающего говорить об истине и спасении набор тех необходимых человеческих качеств, которые часто встречаются и у неверующего человека? Терпение, понимание, сострадание, эмпатия, любовь не монополизированы никакой из существующих религий. Хотя, конечно же, прежде чем увидеть и узнать Бога, нужно в другом увидеть человека. И не просто увидеть, а полюбить. Это очень просто в теории. На практике сложнее.

Всегда был уверен, что любое воскресное богослужение для меня лично — это не вершина, не кульминация моей недельной духовной жизни, а самое ее начало, исток. Потому что мое служение Богу начинается по выходе из храма. Служение человеку и украшение этого мира тем, что мне дал Господь. Добродетелями, отзывчивостью, пониманием, сочувствием.

А чаще получается наоборот. Мы приходим к воскресной службе, чтобы пожаловаться на то, какой плохой мир и как он нас доканывает. Подсознательно хочется, чтобы вокруг были похожие на тебя и все было в единомыслии, и кругом праздник и «благорастворение воздухов». И еще чтобы сверху был кто-то, кто озаряет верный путь и дает благодать.

Такое мышление приводит к разрушительным последствиям и искаженному пониманию всего. Исполняйте «заповеди» — и попадете в «заповедник»!

То, что наше воскресное приобщение к Богу, наша Евхаристия и наша молитва есть начало и исток пути, — об этом же говорят Евангелия. 

Тяжелый, немирный, враждебный и очень жестокий. И никому не были обещаны блага и восторги при встрече. Идите и научите — было сказано. Но не было обещано, что примут и научатся. Сложившие свои головы за проповедь Христа апостолы — тому подтверждение.

Но их горящие сердца все же нашли отклик. Да, не массовый, но все же мир, в котором мы сегодня живем, во всех своих концах услышал о Христе и Евангелии. И не только услышал, но и отозвался. Я не пишу, что принял. Но, если выражаться современным языком, мир «в курсе».

Потом та великая и сильная проповедь апостолов не то чтобы остановилась или заглохла, но стала более статичной. Поселилась в домах, собраниях, храмах, перестала отсчитывать километры. Христианство стало обретать статус государственной религии, было введено в высокие собрания. Да, открывались миссии, новые церкви, проповедовалось Слово. Но ощущение того, что утрачено горение сердца, не оставляет. История со временем открыла страницы, весьма постыдные и печальные для церкви. А практика «огня и меча» стала сопутствовать ее знаменам и образам.

Я через этот ракурс сейчас пытаюсь понять, почему нам, христианам, стало вдруг плохо и неуютно в мире, который мы на самом деле должны были украсить и просветить. Почему звучит фраза: «Ой, так хорошо мне в храме, что и уходить никуда не хочу». То есть возвращаться домой, к семье, которая не разделяет твои взгляды, идти в понедельник на работу, на учебу, сталкиваться со сложностями, переживать обиды, проживать конфликты. Так хорошо в храме, а там, за ним, — не очень.

Выясняется, что мы не уносим из храма с собой это свое «хорошо». А понеси его домой! Приди, обними, улыбнись, скажи спокойно, не раздражайся. Что это, если не повторение того, что понесли ученики Христовы в мир? Не требуется от тебя сейчас ехать в Эритрею, на затерянные острова и еще Бог весть куда. Приди домой, понеси радость этого воскресенья к своим, кому не случилось еще обрести то, что имеешь ты. Не надо далеко. Просто к тем, кто рядом. Чтобы они увидели, что ты живешь и источаешь эту жизнь, а не сошел с ума и не паришь мозги своими странностями. А бывает именно так.

Как понять тех, кто вместо молитвы и соучастия, вместо сострадания сказал: вы сами во всем виноваты. Таким людям есть в чем обвинить, за что покарать. Поэтому они имеют обиды, ищут и находят оскорбления, найдут виноватого и в своих, и в его бедах.

Но наша главная беда в том, что внешнее важнее внутреннего. Называя себя наихудшим и наигрешнейшим, верующий в следующую минуту указывает на несовершенства мира и окружающих. И все кончается неврозами и переживанием, что все идет не так. Но я же выполняю и соответствую? Да. Но еще лучше выполняли и соответствовали те, кто у Пилата потом требовал распятия Христа.

Я не знаю, как изменить мир и его отношение к нам. У меня нет планов на этот счет. Но у меня есть семья, работа и обязанности. Есть соседи и люди, с которыми приходится общаться и рядом жить. Может быть, они и есть моя миссия? Вдруг соседу моя жизнь и моя вера о чем-то говорят и ему захотелось узнать об этой жизни чуть больше… Вдруг он через месяц расскажет кому-то другому, что свет в конце тоннеля есть и что это не поезд. Может быть, от меня большего и не нужно.

Я перестал мыслить масштабно. Но мир сегодня нуждается в большем, чем обличение отдельных эпизодов открытия Олимпиады. Хуже и страшнее унижения, чем во дворе Каиафы, во дворце Пилата, на Голгофе случиться не могло. Христос был унижен, оплеван, избит и предан смерти. Ему было очень больно, тяжело и страшно. И все же там прозвучали слова: прости, ибо не ведают, что творят. От Человека, от Сына Человеческого, но и от Бога. Который в ту самую секунду и всегда человек кроме греха. Хотя они, безусловно, все ведали. Но Он знал нечто большее.

Я не смотрю уже очень давно никакие спортивные трансляции. У меня нет телевизора. Но я вчера и сегодня читаю, что говорят одни и отвечают другие. Я увидел трансляцию открытия. И мне она не понравилась. Главным образом — из-за королевы Франции с ее же собственной отрубленной головой в руках. Мне это неприятно, как неприятны и отвратительны смерть и жестокость в целом.

Что это карнавал и часть культуры, я могу услышать, но это не значит, что мне должно нравиться. 

Потому что спорят и доказывают что-то друг другу люди, которые к организации представления отношения не имеют. Сидят у мониторов, набирают текст и рассказывают друг другу, в чем оба неправы. Эффект достигнут. Битвы продолжаются. И это не соревнования. Это когда одни учат других правильно жить — и наоборот.

Есть и те, кому все равно. А вот для меня эта Олимпиада печальна тем, что она в известном смысле свое назначение не выполнила. Рядом идет смертоубийство. И Олимпиада не стала поводом для того, чтобы оно прекратилась. В 2008 году было точно так же. И на самом деле стороне конфликта наплевать на то, участвуют ли ее спортсмены во всей этой суете с пятью кольцами. Зато она с удовольствием приветствует сетевые и не только склоки и скандалы на тему оскорблений и прочего. И даже сама оскорбляется, говоря, мол, какие они все там не духовные и кощунники. Смотрите, у них там трансгендеры и всякие непотребства.

А ведь совсем недавно, когда в Киеве была разрушена детская больница, журналист из «высокодуховного» СМИ заметил, что так и надо, дескать, людей там нет. Это не ужасает? Не оскорбляет?

Так замылилось, что соскучились по старым добрым «срачам»?

Я не знаю, готов ли Господь сегодня сказать: не ведают, что творят. И я не знаю, о ком. Может быть, и обо мне.