Глазами клоуна

На матрасе, брошенном на пол огромной палатки, сидит женщина. Она не может встать без посторонней помощи — после осколочного ранения у нее парализованы ноги. Вокруг нее — раскладушки, тюки с вещами, пакеты с гуманитарной помощью. По палатке носятся дети. На стенах их рисунки в ярких желто-синих цветах — мальчики и девочки держат за руку маму и папу. Сейчас эти картинки — единственное, чем они могут дотянуться до папы. На столах, раскладушках и под ними разбросаны другие рисунки. Темно-синими, черными, красными фломастерами — монстры, страхи, привидения, чудовища.

Вместе с детьми рисуют волонтеры — больничные клоуны. В центр размещения украинских беженцев на границе Украины и Польши они приехали из Латвии. Они помогают детям и взрослым справляться с их новой реальностью. Делают то, что обычно делают для пациентов больниц, — возвращают системе оказания помощи человечный облик.

Женщина, сидящая на матрасе, обращается к клоуну:

— Вы единственное яркое пятно в моей жизни сейчас. Спасибо вам огромное. Я желаю вам, чтобы вы никогда, никогда не видели того, что видела я.

Ей нужен был свидетель. Кто-то, кто услышит ее историю. И клоун слушал.

— Я из Харькова. Такой красивый город… Был.

— Харьков был таким красивым. Я бывал там, — сказал клоун.

— Были? Вы знаете Нетеченскую набережную? Я помню, как гуляла по ней с внучкой. Я помню, как вылетело стекло. У меня отнялись ноги. Земля теперь скользит. Выскальзывает из-под ног, понимаете. Я все ищу такое положение, чтобы я встать с этой раскладушки могла. А то лягу, а встать никак. 

— Вы невероятно красивы.

— Спасибо. Я вам желаю никогда, слышите, никогда такого не испытать.

Она сжимает руки клоуна крепче.

Этого клоуна зовут Робин. А в миру — Игорь Наровский. Он художественный руководитель команды Dr. Klauns, организации, объединяющей больничных клоунов в Латвии. Это волонтерская организация, которая вот уже 12 лет работает в больницах, возвращая в систему здравоохранения ценность эмоций ребенка, родителей и медицинского персонала. Клоуны приносят с собой место для переживания и проживания чувств — страха, растерянности, беспомощности, тревоги, неопределенности. Возвращают ребенку возможность быть ребенком в пугающих обстоятельствах болезни.

С весны 2022 года Игорь и его коллеги-волонтеры работали в центрах временного размещения беженцев на границе Украины и Польши, а также в Германии. А еще — ездили в Украину и работали с детьми и родителями в центрах для переселенцев во Львове и Киеве, в бомбоубежищах и областных больницах по всей стране. Об этом опыте Игорь говорит:

«Клоун не может прекратить ***. Но приостановить — хотя бы для одного человека, хотя бы на короткий момент, пока они вместе, — в его силах. Я когда узнал, что началась ***, был в Индии. В ашрам, где я находился, кто-то принес газету. В этот момент там уже было 6.30 утра. Через плечо этого человека я увидел две фотографии: Зеленский, Путин и что-то взорвалось. И что-то на непонятном языке, но чтобы понять, что случилось, язык знать было не нужно.

В этот момент помимо шока я столкнулся с ощущением беспомощности. Непонятно, что теперь делать. То есть энергии очень много, и хочется что-то сделать, но непонятно как. Плюс я еще в Индии нахожусь. Через четыре дня мне написала Ирина Голуба, психотерапевт. Сказала: «Слушай, нужны клоуны для работы онлайн в бомбоубежищах, можешь помочь?»

Я говорю — могу. Что-то поспрашивал у знакомых индусов. Состряпали костюм, нашли нос. Был назначен час, когда группа начинается, и все, кто хочет, все, кто может, где бы они ни были, — подключаются. Протокол был такой: спросить, все ли в безопасности, есть ли еда, вода, потом начинать.

Мы проводили вот эти первые зумы с детьми, которые находятся кто-то в комнате, где зашторены окна, кто-то в подвалах, кто-то целыми семьями в одной комнате сидит. Я почувствовал, что вот это — то, что я должен сейчас сделать. Потому что я чувствую себя лучше. Я руководствовался такой мыслью — помогая одному конкретному человеку, я помогаю одному человеку. Помогая себе, я помогаю сразу же всем. Если мне лучше, всем, кто со мной сейчас общается, им тоже будет лучше в итоге. Поэтому я должен оставаться действенным. Я должен помочь себе сейчас, помогая другим людям тоже. И мне кажется, важный такой психологический момент. 

После возвращения из Индии в Ригу Игорь вместе с командой Dr. Klauns начали помогать беженцам, приехавшим в Латвию, но быстро поняли, что гораздо больше пользы они могут принести людям, находящимся ближе к эпицентру трагедии — в центрах временного размещения беженцев в приграничных территориях Польши. В марте 2022 года приехали в польский Пшемысль и стали работать с только что выехавшими из Украины.

Я прошу Игоря рассказать о чем-то или ком-то, запомнившемся ему больше всего из первого приезда на границу:

«Я расскажу про девочку Киру. Я шел по TESCO (здание бывшего торгового центра, отданное под пункт временного размещения беженцев. — Ред.). Шел среди звенящих и лязгающих раскладушек и напевал песню, которую мы вместе с другими клоунами изобрели накануне:

Дом — где мое сердце,
Дом — где мое сердце,
Дом — где мое сердце,
И я сердцем с тобой.

— Я тоже умею петь, — послышался нежный голос из-под горы пледов.

Это была Кира. Она скинула с себя покрывала, убрала волосы со лба и запела:

Дом — где мое сердце,
Дом — где мое сердце…

Зарытая в серый вязаный свитер мать девочки наблюдала за всем этим со стороны. Она как будто не решалась подойти ближе — боялась спугнуть детское счастье? Стеснялась своего вида? (Душ здесь — редкость и роскошь.) И я запел с девочкой — тихо, чтобы голос ее летел над моим. Мать стояла в стороне и впивалась ногтями себе в подушечку большого пальца — чтобы не плакать — «нельзя плакать». Возможно, впервые с начала *** она слышала, как поет ее дочь.

Дом — где мое сердце…

Розовая дутая курточка Киры вдруг показалась платьицем. Она кружилась. Мать зарыдала и, подхватив дочку на руки, стала целовать, целовать, целовать девочку, как если бы они никогда не виделись, но всю жизнь снились друг другу.

Мы с клоунами обняли их и уже все вместе хором запели:

Дом — где мое сердце…
И я сердцем с тобой.

Кроме работы в центрах временного размещения для беженцев Игорь проводил онлайн-созвоны и супервизии для клоунов, которые до весны 2022 года работали в больницах Украины. Раньше он проводил для них мастер-классы и учебные занятия. После начала боевых действий группа клоунов распалась, многие не знали, где находятся другие, живы ли они. Игорь связался с каждым по очереди и смог организовать общий созвон. За три месяца команда снова собралась и вернулась к работе, сначала онлайн, а потом и в центрах переселенцев и с гуманитарными миссиями в Польше и Молдове. Клоуны — участники супервизий делились на созвонах своей новой реальностью.

«Так важно, что есть кто-то со стороны, кто уверенно стоит на ногах. Как здорово слышать твой спокойный голос и самому успокаиваться. Ты даешь нам ощущение почвы под ногами».

«Знаешь, что я поняла? Что счастье — это спать голой. Ложиться и не думать о том, что посреди ночи придется бежать в бомбоубежище».

После этого Игорь принял решение ехать в Украину. Вместе с шотландским клоуном Сьюзи Фергюсон, с которой они познакомились на конференции, и небольшой группой латвийских волонтеров из Dr. Klauns Игорь приехал сначала во Львов, где организовал работу клоунов в детской областной больнице, центре для переселенцев и в бомбоубежищах. А потом в Киеве, в больнице «Охматдит». С февраля 2022 года Игорь был в Украине трижды.

«После пересечения границы охватывает такое двойственное состояние. Есть ощущение, что все в порядке. Люди занимаются своими делами, они гуляют, как в любом другом городе. Светит солнце, как в любом другом городе, открыты кафе, как в любом другом городе.

Включаются какие-то такие процессы у меня… Думать начинаешь, о чем никогда не думал до этого. Выборы делать. Я был в Киеве. Была воздушная тревога. Мы легли в коридор вместе со Сьюзи. Я впервые подумал: «О, а что если сейчас вот прилетит вот в эту стену и у меня не будет головы?» И я перевернулся и лег ногами к окну. Это как бы такие маленькие выборы, которые ты никогда до этого не делал. К какой стене лечь, например? Или вот в доме, где мы жили, не было бомбоубежища. Мы вышли в подъезд. На каком этаже сесть лучше? Еще я заметил, что если здесь я смотрю на небо как на что-то приятное. Как на небо. То там я стараюсь не смотреть вообще, потому что небо — самая опасная территория. Оттуда все прилетает.

Мы были во Львове, когда ночью зазвучала сирена. Где то в 03.00 мы проснулись, спустились в подвал. Посидели там. У меня не было связи на телефоне, вайфай вниз не добивает. Посидели минут пятьдесят. Непонятно, прослушали ли мы сирену вторую, что отбой, или ее еще не было. Я решил подняться в нашу комнату, чтобы проверить. И Сьюзи сразу же подошла. Мы договорились сразу, что что бы ни произошло, держаться вместе все время. Я посмотрел телефон, ничего не нашел. Мы легли спать.

Проснулись от взрыва. Этот звук было ни с чем не спутать. Мы вскочили. Сон и так очень поверхностный, потому что каждый шорох, каждая проезжающая машина слышатся, будто это дрон подлетает. И вот мы просыпаемся от этого взрыва, бежим сразу же в бомбоубежище, и там сидят украинцы.

Если первый раз, когда мы спустились, там никого не было, то увидеть людей, которые уже давно в этой ситуации находятся… И они спустились. Вот от этого ужас накатывает.

Я все это рассказываю, чтобы показать, в какой атмосфере живут люди и какую атмосферу они перестали ощущать. Она циркулирует в их психике, но просто стала фоном обычной жизни. Это не значит, что они не разрушаются. Это значит, что они просто не замечают этого больше».

С музыкой клоуны шли по коридору. Робин остановился у одной из комнат. На все помещение одна тусклая лампа. Услышав в коридоре мелодию, старушка с прозрачными волосами вскочила и стала танцевать. Женщина однообразно кружилась по темному помещению: руки на плечи партнера, которого не было. Мистер Робин поднырнул под женские руки, выхватил из кармана воздушный платок и подбросил его женщине.

— Я бы тоже потанцевала, — произнесла тучная женщина и стала нащупывать что-то под раскладушкой, добавив: — Если б могла.

Она пошарила рукой в темноте. Нащупав костыль, подняла его над головой.

Перекатилась на край раскладушки и села. На пол опустились две опухших ноги. Эти ноги давно уже не влезали ни в одну обувь, кроме чешек.

— Ничего, — сказала вошедшая клоунесса Нуну, — можно танцевать и руками.

Робин присел на колено и взял ее за руку.

Позади него стояли клоуны. В четыре инструмента они импровизировали мелодию. Под эту мелодию руки описали круг в воздухе, затем другой — пока в движении не появилась уверенность. Робин на секунду отпустил женскую ладонь и дал ей самой вернуться к нему.