«Настанет день, когда вам придется извиниться перед нами»

Малярия как иностранное влияние

В судебный зал, больше напоминающий каморку, с трудом вместились истец, адвокат, ответчик (представительница Минюста Екатерина Ветрова) и группа поддержки Светланы Ганнушкиной. Половина из них — люди весьма преклонного возраста. Но сесть им не предложили: скамейка для слушателей была занята стопками судебных дел, а места для стульев в этом крошечном зале суда, в котором едва помещалась сама судья Липкина со своими помощниками, просто не было.

Представительница Минюста вела себя нервно. Первым делом она обратилась к судье с просьбой запретить фотосъемку (коллега Ганнушкиной, руководитель приемной сети «Миграция и Право» Лейла Рогозина, сделала перед началом судебного заседания несколько фотографий). Нервозность Минюста передалась судье. Сначала она вызвала судебного пристава, чтобы под его присмотром Лейла Рогозина удалила со своего телефона фотографии. Затем, окинув взглядом небольшую, немолодую и вроде бы не особо опасную группу поддержки Ганнушкиной, судья Липкина вызвала еще одного пристава — уже для «охраны общественного порядка в зале суда».

Судья Липкина начала с краткого изложения дела Ганнушкиной по существу. Надо сказать, что «дело Ганнушкиной» — это не оборот речи, а реальный факт. Представительница Минюста Ветрова пришла в суд с большой белой папкой, на которой было написано «Дело № 509. Ганнушкина С.А.». Большую часть этой папки занимала биография Ганнушкиной, тщательнейшим образом задокументированная сотрудниками Министерства юстиции. В ней было все: и то, что отец Ганнушкиной был сотрудником конструкторского бюро Туполева и лауреатом Госпремии, и то, что в двухлетнем возрасте Ганнушкина переболела малярией (это единственное «иностранное влияние», которое признает Светлана Алексеевна, от малярии у нее навсегда остался порок сердца), и даже факт буллинга в школе. Столь же тщательно были собраны и данные об общественной деятельности Ганнушкиной, которая началась в 1990 году прошлого века с помощи пострадавшим во время военного конфликта в Нагорном Карабахе. Тогда же Светлана Алексеевна стала членом общества «Мемориал»*, которое даже в досье Минюста названо «легендарным».

Итогом же биографии одной из самых известных в мире российских правозащитниц (Ганнушкину даже сотрудники Минюста «считают Совестью России»), стало внесение в реестр иностранных агентов.

За что?

Кто на кого влияет?

Собственно, именно это и пытался выяснить адвокат Иван Новиков у представительницы Минюста. На протяжении всего судебного заседания он задавал в разных формах и разными словами один и тот же вопрос: какими законными основаниями руководствовался Минюст в своем решении?

Сначала представительница Минюста попыталась переложить ответственность за это решение на МВД, Росфинмониторинг и Роскомнадзор.

— Основанием для включения Светланы Ганнушкиной в реестр иностранных агентов послужила информация, поступившая из уполномоченных органов из Главного управления по противодействию экстремизму Министерства внутренних дел, Роскомнадзора, а также Росфинмониторинга, — заявила ответчица.

Но озвучить в открытом судебном процессе эту информацию категорически отказалась, сославшись якобы на ее секретность. Более того, представительница Минюста даже отказалась ознакомить с этой информацией саму Ганнушкину и ее адвоката. И только судье было дозволено взглянуть на эти «совершенно секретные», как выразилась представительница Минюста, сведения.

Тогда представительница Минюста сослалась на Федеральный закон № 255 «О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием». Этот закон был принят 14 июня 2022 года и является частью большого пакета карательных мер, которые российское государство приняло для подавления гражданских свобод (в первую очередь — свободы слова) с целью пресечь критическое обсуждение целей, методов и последствий СВО.

— Согласно закону № 255, анализ распространяемой истцом материалов позволяет сделать вывод об осуществлении ею политической деятельности, — заявила представительница Минюста. — Примеры публикаций приведены в наших письменных возражениях… Установлены факты участия <Ганнушкиной> в создании сообщений и материалов иностранных агентов. Так, выявлены факты участия в создании сообщений иностранного агента Екатерины Гордеевой*, [иностранных агентов] «Голос Америки», «Кавказ. Реалии»*, телеканала «Настоящее время»**, Радио «Свободная Европа»**, телеканал «Дождь»** и других. Кроме того, выявлены факты распространения истцом сообщений и материалов иностранных агентов на своей странице в Фейсбуке***. Также, по сведениям Росфинмониторинга, истец является получателем опосредованного иностранного финансирования через Комитет «Гражданское содействие»* и межрегиональную общественную организацию Правозащитный центр Мемориал*, который в 2022 году был ликвидирован. В связи с вышеизложенным, истец соответствует критериям, предъявляемым законодательством Российской Федерации для внесения его в реестр иностранного агента.

Но адвокат Новиков не удовлетворился общими словами и ссылкой на закон № 255 и попытался добиться от представительницы Минюста пояснений, в чем именно заключается «политическая деятельность» и каким именно образом осуществлялось иностранное финансирование его заявительницы.

— Что вы понимаете под «опосредованным» финансированием? — спросил адвокат Новиков у ответчика.

— Ганнушкина является получателем опосредованно денежных средств через региональную общественную благотворительную организацию помощи беженцам и мигрантам Комитет «Гражданское содействие». Она является его председателем.

— Вам известен синоним слова «опосредованно»? — уточнил адвокат.

— Ну… — замялась представительница Минюста.

— Косвенно — синоним опосредованно. Так? — допытывался адвокат.

— Ну, да, — согласилась ответчица.

— То есть вы предлагаете суду опираться в своем решении на косвенные доказательства? — удивился адвокат Новиков. — Прямых, которые свидетельствуют о том, что Светлана Ганнушкина получает за свою деятельность «иностранного агента» финансирование из иностранного источника у вас нет, так? 

— Законодательством Российской Федерации не предусмотрена необходимость наличия связи между получением иностранного финансирования и распространением сообщений и материалов, — пошла на попятную представительница Минюста. — Ни временные, ни количественные характеристики получаемых физическими лицами иностранных источников денежных средств или иного имущества юридического значения не имеют. Поэтому наличие финансирования для того, чтобы физическое лицо было внесено в реестр иностранных агентов, вовсе не обязательно… Я считаю, что влияние может быть выражено не только в денежной форме, но и в виде, в том числе, предоставления информационных площадок.

— Так, выяснили, что иностранного финансирования Ганнушкиной вы не нашли, — подытожил адвокат Новиков. — Идем дальше. Скажите, каким образом и на кого, согласно закону № 255, на который вы ссылаетесь, Светлана Ганнушкина оказывала, по вашему мнению, иностранное влияние?

— Я считаю, что ее иностранное влияние выражено в представлении иностранными источниками, иностранными агентами информационных площадок, — ответила представительница Минюста.

— Поясните суду, пожалуйста, что это за форма влияния такая: «предоставление информационных площадок»? Кто именно их предоставлял? Ганнушкина?

— Я хочу сказать, — пояснила представительница Минюста, — что представление иностранными агентами, в том числе Екатериной Гордеевой как иностранным агентом площадок для распространения мнения, — это уже является иностранным влиянием.

— То есть площадки все-таки предоставляла не я, а мне? — уточнила Ганнушкина. — Скажите, пожалуйста, если не я, а у меня спрашивают мнение, то логически получается, что это я оказываю влияние, а не на меня оказывают влияние. Вот, например, если меня уполномоченный по правам человека при президенте России Татьяна Николаевна Москалькова о чем-то спрашивает, со мной консультируется, кто на кого оказывает влияние?

— Это риторическая вопрос, — ушла от ответа представительница Минюста.

— Скажите, пожалуйста, как проходил диалог Гордеевой с Ганнушкиной? — спросил адвокат Новиков.

— На площадке, то есть на телеканале Екатерины Гордеевой, признанной иностранным агентом.

— «Телеканал» Гордеевой, о котором вы все время говорите, на самом деле канал на YouTube, который Гордеевой не принадлежит. Это такая соцсеть, где люди заводят себе аккаунты и размещают там свой контент. Какое отношение это имеет к моей заявительнице? 

— Потому что ваша заявительница, <в интервью Екатерине Гордеевой> осуществляла виды деятельности, которые установлены статьей четвертой Федерального закона № 255, — представительница Минюста наконец очень четко артикулирует настоящую причину преследования государством Ганнушкиной. — А именно: она осуществляла политическую деятельность в форме распространения мнений о принимаемых органом публичной власти решениях при проведении специальной военной операции…

«Газовая камера — не самый худший способ уйти из жизни»

Услышав страшную по нынешним временам аббревиатуру СВО, судья Липкина решила, что ей стоит вмешаться. Она прервала допрос ответчицы, быстренько пробежалась по материалам дела и огласила начало прений.

Адвокат Новиков в прениях повторил основные пункты своего иска и сказал, что в ходе судебного разбирательства представительница Минюста так и не смогла дать пояснений о законных (подчеркиваю, законных!) основаниях включения Светланы Ганнушкиной в реестр «иностранных агентов». Представительница Минюста использовала прения, чтобы категорически возразить адвокату, она в который уже раз попыталась снова зачитать статьи 4 и 10 Федерального закона № 255, но тут уже лопнуло терпение у судьи Липкиной. Она так нервно двинула головой, что представительница Минюста прервала саму себя: «У меня все, уважаемый суд!»

Светлана Алексеевна Ганнушкина в прениях выступала чуть дольше. Она с улыбкой поблагодарила Минюст за свою биографию на 80 страницах: «Я даже задумалась, не опубликовать ли мне ее отдельной книжкой за авторством уважаемых сотрудников Минюста, конечно…»

— Но кое-что, — грустно добавила Ганнушкина, — вы все-таки упустили. Я человек, не склонный подвергаться какому-нибудь влиянию. То, что я говорю, я говорю от себя и исходя из тех принципов, которых я придерживаюсь и которых придерживались мои предки, о которых я позволю себе сказать несколько слов. В частности, о моей бабушке по отцу и о ее брате. Оба они — бабушка и ее брат — были наполовину немцами. Брат бабушки окончил медицинский институт, после учился в Германии, получил там научную степень и вернулся в Россию. Перед войной он уехал в Белоруссию, в глушь, потому что именно там больше всего нуждались в квалицированной медицинской помощи. Во время войны Белоруссия была оккупирована. И он, как немец, остался в немецкой оккупации руководить госпиталем, так же как он руководил им в советское время. Когда Белоруссия была освобождена, его начали искать и не нашли. Решили, что он, по всей вероятности, ушел вместе с немцами. И тогда советская власть объявила его врагом народа. А потом началось исследование партизанского движения в Белоруссии. И оказалось, что Евгений Владимирович Клумов, брат моей бабушки, был активнейшим участником партизанского движения. Тогда с него сняли это позорное клеймо «врага народа» и даже наградили званием Героя Советского Союза посмертно. А мне потом рассказали, как он и его жена погибли. 

И вот что я думаю по этому поводу.

Если бы брат бабушки ушел с немцами, он бы выжил, но этот вариант он не рассматривал в принципе. Если бы немцы оставили его живым, и он дождался бы возвращения советской власти, то его бы, скорее всего, расстреляли. И тогда не произошло бы того, что произошло дальше в результате этого исследования белорусского партизанского движения. Когда с него был снято клеймо «врага народа» — и он получил посмертно звание Героя Советского Союза.

Евгений Владимирович Клумов, мой двоюродный дед, никаким врагом народа не был. И я также не являются никаким «иностранным агентом». Не является «иностранным агентом» и организация, которой я руковожу. Мы помогаем мигрантам и беженцам. Только с момента начала боевых действий в Украине через нашу организацию прошло 30 000 беженцев, и каждый из них получил помощь. С помощью краудфандинга мы собрали для этих людей 3 миллиона рублей. И это говорит о том, что люди нам доверяют и хотят быть на стороне добра, хотят помочь тем, кто в помощи нуждается. Никакого отношения к политической деятельности это не имеет. Мы помогаем людям, которые потеряли свою прежнюю жизнь. И будем помогать. Именно поэтому я никуда из России не уехала, не могу уехать и не хочу.

И все это вместе совершенно не укладывается в представление о том, что такое по-русски означает клеймо «иностранный агент». Потому что, если вы погуглите «иностранный агент» и попросите синонимы, вам Гугл ответит, что это шпион и враг народа. Я не враг народа. Мой двоюродный дед тоже не был врагом народа. В отношении него государство признало свою чудовищную ошибку. И в отношении меня — тоже признает. Именно поэтому я прошу это решение отменить. 

* Внесены властями РФ в реестр «иноагентов».

** Объявлены властями РФ «нежелательными организациями».

*** Принадлежит компании Meta, чья деятельность в РФ признана экстремистской и запрещена.