Вещество молодости и смерти

Коралли Фаржа в «Веществе» (Substance) разрывает в куски объективизм, процветающий эйджизм, то, как старение воспринимается в залаченном глянцем патриархальном мире. В пух и прах разбивается гендерное превосходство. Ведь стареть не позволено только женщинам. 

А потасканные с белками на голове мужи выбирают для своих шоу (в жизни и на экране) новые тела. Но достается и самим женщинам, проданной и перепроданной за миллионы мечте о себе — улучшенной.

Substance — это секретная медицинская программа, которая чудом попадает в руки стареющей кинозвезды Элизабет (Деми Мур). И, следуя протоколу, она вкалывает себе фосфоресцирующую зеленую жидкость, теряет сознание на полу в ванной, кожа буквально разрывается вдоль позвоночника, и из склизской капсулы выходит ее «идеальный» образец. Сексуальная, яркая, притягательная… Маргарет Куэлли. Стоит ли говорить, что у «девушек», которым отведено попеременное «дежурство» в реальности, складываются не самые мирные отношения.

Поэтому центром бешеной пляски красоты, крови и кишок становится не обворожительная героиня Куэлли, а буквально рожающая ее Мур, невероятно храбрая, честная, к тому же готовая обнажиться в свои 60+. 

И конечно же, она отчасти играет себя. Это ее звезда на Аллее славы потускнела, запылилась, треснула от шпилек и колес тележек с мороженым. Это о ней забыли. Это она вслед за Фондой снимается в спортивном шоу на утреннем телевидении — «аэробика сохранит нашу молодость» — с девизом «Сияй своей жизнью». Это ее продюсер честит за старое тело, пока она застыла в кабинке туалета, и требует срочно найти ей замену.

И она только что сияющая — выходит из кабинки постаревшей, серой. И это она смотрит в рот этому продюсеру, разглядывая под жирным носом мерзкие шамкающие губы, втягивающие со свистом сок креветок, вставные зубы, которыми он громогласно трескает розовую кожу рачков, оставляя на тарелке гору мусора. Словно сжирает ее саму. И выплевывает.

В этом временами смешном и саркастическом, снятом в цветах Линча и Кубрика «киношоу» — шокирующий телесный ужас, втягивающий вас, словно в пробирку мучений Элизабет, когда ее позвоночник трещит по швам.

Временами фильм отсылает нас к кубриковскому «Сиянию» или черной комедии «Смерть ей к лицу». А по ярости и напору Фаржа очень напоминает Жюлию Дюкурно в «Титане». Но прежде всего, картина произрастает из вселенной кроненбергского кино, в которой хватает место для всех.

Тем более интересно сравнивать фильм молодой режиссерки с картиной ее учителя, представленной тоже в конкурсе.

Дэвид Кроненберг в «Саванах» исследует темы утраты и горя. Это самый личный проект великого и ужасного автора. Он вдохновлен трагической гибелью жены в 2017-м. Вдовец создает революционную технологию, позволяющую следить за мертвыми в их специальных могилах с окном для наблюдений.

По сути, это digital-устройство для связи с мертвецами в режиме онлайн. Авторы меняют утешительный фальшивый слоган «Жизнь продолжается» на «Смерть продолжается» — и нет ей предела.

Здесь и сестра почившей жены, причем ее полная копия (обеих играет Дайан Крюгер), и тайный онколог, на протяжении многих лет, связанных с женой, и международный заговор, и детективное квазиубийство, и разрушение могил подпольной организацией. В какой-то момент начинается сексуальная драма о двойниках. И это даже забавно, потому что Крюгер играет сразу двух главных героинь. А исполняющую главную роль Венсан Кассель — превратился в точную копию самого Кроненберга.

По сравнению с напором, жаркой страстью и ненавистью «Вещества» «Саваны» — картина уставшего от жизни мэтра. Но, что ни говори, трудно не согласиться с режиссером: «Тело — это реальность». Даже умирающее тело.

В седьмой раз Кроненберг принимает участие в Каннском смотре. И выстроенный им грифельно-серый мир с реальным запахом смерти абсолютно контрастен всему этому золоченому гламуру и ярмарке тщеславия на красной дорожке.

Но должен кто-то напомнить латинское нетленное memento mori, напоминающее почивающим на лаврах о смерти.

шепот которого заглушает вопли толп фанатов за стенами фестивального дворца. Мудрецы во все времена зорко интерпретировали этот завет: «Обернись! Помни, что ты — человек!»